Не доходя шагов пятьдесят, Селяня велел своим остановиться и снять лыжи. Первый ряд прикрывал остальных щитами, но пока чудины не проявляли враждебности. И чего им было волноваться? Перед избами собралось уже не менее семнадцати-двадцати человек: иные из них переходили с места на место, и Селяня не мог поручиться, что подсчитал точно. В основном это были зрелые мужчины, даже три-четыре седобородых старика, но мелькали и отроки — эти щитов не имели и толклись в заднем ряду. Надеясь на превосходство силы и опыта, внуки Туори могли не бояться численного преимущества пришельцев. А что те пришли не с добрыми намерениями, не составило труда догадаться.
Воткнув лыжи в снег, Селянина «стая» выстроилась и стала приближаться. Впереди строя перед избами выделялся рослый мужчина в волчьем кожухе, крытом темно-серой некрашеной шерстью — для чуди это почти богатая одежда. В руке у него был хороший топор варяжской работы, и щит он держал как умелый боец. Видимо, опыт пребывания в дружине Хранимира валгородского не прошел даром.
— Кто вы такие и чего вам здесь надо? — крикнул он, сделав несколько шагов навстречу.
Здесь кончался утоптанный снег перед поселком и начиналась снежная целина, по которой «стая» брела, с трудом вытаскивая ноги. Но если хозяева решат напасть на них сейчас, то сами же увязнут. Видимо, у их старейшины просто не хватило терпения смотреть, как чужие люди приближаются к порогу дома.
— Мы — «волчья стая», и мы принесли с собой вашу смерть, — по-чудски ответил ему Селяня. — Ты из рода Туори?
— Мое имя — Лахья сын Йолли. Здесь со мной мои братья, сыновья и прочие родичи. Мы много волков били, и ваши шкуры скоро возьмем тоже. Лучше убирайтесь отсюда, пока целы.
— Тебе знакомо имя Кульво из Юрканне?
— Еще бы! Люди из Юрканне убили нашего брата Тарвитту и поплатились за это!
— А теперь вы поплатитесь! — не выдержав, крикнул из-за спины Селяни Пето. — Посмотри, Лахья, ты узнаешь меня? Я — Пето сын Кульво. Тарвитта погубил мою сестру, убил моего отца и оскорблял весь наш род! Я отплатил ему за все!
— Ты, трусливый щенок! — Лахья покраснел от негодования и еще раз шагнул вперед. — Собаки нашли в лесу тело Тарвитты! Ты убил его стрелой, как последний трус, ты даже побоялся показаться ему на глаза!
— Конечно, собаки нашли его без труда! — насмешливо подхватил Селяня. — Он уже смердел на весь лес! А звери отгрызли ему нос и яйца!
— Я тебе оторву язык! — рявкнул Лахья.
— Не нравится, когда тебя оскорбляют! — воскликнул Пето. — Твой брат и вы все очень любите издеваться над теми, кто слабее. Теперь попробуйте на себе!
— Это вы-то сильнее нас! — возмутился кто-то из строя, наверное, еще один брат Тарвитты. — Мы слышали, что на нас идет целое войско, а это оказалась стая брехливых щенков! Я говорил, Лахья, что не стоит верить болтовне!
— Послушай, Лахья сын Йолли! — закричал Селяня, перекрывая поднявшийся за спиной собеседника гул. — Предлагаю тебе вот что. Из родичей Кульво кто-то остался в живых?
— Тебе-то что? Если полезешь, скоро очутишься там же, где они все!
— Кто-то остался?
— Не твое дело!
— Тогда так. Вы платите выкуп за смерть каждого из домочадцев Кульво и стоимость разоренного хозяйства. Обещаете выплачивать воеводе Делене ежегодно по две куницы за каждого взрослого члена рода и по одной за ребенка. И тогда расходимся мирно.
Лахья сплюнул на снег.
— И с этой болтовней вы ковыляли через зимний лес? Ты думал, я соглашусь? Мы похожи на немощных калек, которых может испугать щенячья свора?
— Нет, честно говоря, я не думал. Но я должен был предложить, чтобы ваши духи потом не упрекали меня по ночам, что я вам не оставил выбора. Теперь вы свой выбор сделали, и выкуп за Юрканне вы заплатите вашими жизнями. Вперед!
Селяня взмахнул копьем и пустил его прямо в Лахью. Тот прикрылся щитом, но наконечник отколол пару досок с верхнего края, а бросок заставил Лахью отшатнуться. А «стая» уже мчалась на него, с усилием вырывая ноги из глубокого снега. Селяня первым выскочил на утоптанное место — лишь пару мгновений позже своего копья — и с налета обрушил топор на голову Лахьи, который еще не успел прийти в себя после броска. Тут же на него налетели сразу двое из родичей старого Туори, и Селяня, прикрываясь щитом, отскочил. Два строя сшиблись, и завязалась схватка. Правда, обе дружины утратили всякий порядок в первые же мгновения, и дальше каждый сражался с тем врагом, с каким столкнулся, и так, как умел. Родичи Туори в основном были зрелыми мужчинами, но парни Селяниной «стаи» могли нападать на одного вдвоем и почти всегда одерживали победу. На истоптанный снег начали падать первые тела, закричали раненые, заалели пятна крови.
Еще пока Селяня вел переговоры, заранее обреченные на провал, Стейн со своими людьми потихоньку начал подтягиваться из леса к избам. Стараясь двигаться бесшумно, в серо-буро-белой некрашеной одежде почти сливаясь с зимним лесом, вытягивая ноги из глубокого снега, они продвигались вперед, будто настоящая волчья стая, привлеченная запахом жилья. С задней стороны избы не имели окон, и те, кто оставался внутри, заметить их не могли. А внимание мужчин было приковано к тем противникам, которые пришли открыто, поэтому Стейн довел своих людей до самых изб, где они могли уже выглядывать из-за углов и видеть спины врагов совсем близко.
Когда Селяня броском подал знак к началу битвы, Стейн тоже был готов, как между ними и было уговорено. Этой зимой они уже несли потери, и теперь важно было дать Туори-лапсед как можно меньше возможностей убивать и калечить «волков».
И когда топоры и рогатины внезапно обрушились на их спины, чудины почти ничего больше не успели сделать. Прошли считаные мгновения, как все защитники Ротко уже лежали на примятом, взрытом, окровавленном снегу. Некоторые из «волков» едва успели опустить оружие, чтобы не попасть по своим — чужие кончились.
Селяня и Стейн первым делом кинулись считать побратимов и осматривать лежащие тела в поисках своих пострадавших. И такие нашлись: четверо оказались убиты на месте, еще девять человек ранены. В числе раненых был Пето; по его плечу на локоть стекала кровь, застывая в меху распоротого кожуха, но он все ходил среди лежащих, выискивая, нет ли кого живого.
Один из мужчин еще шевелился и даже пытался встать.
— Это ты, Вало? — Пето остановился над ним. — Ты не верил, что у нас хватит сил разделаться с вашим сучьим родом? Передай привет Тарвитте!
С этими словами он поставил ногу на грудь врага и неумело ударил топором по горлу. Брызнула кровь и окатила его ноги и руку, Вало дернулся, издал хрип, по телу пробежала дрожь.
