— Я не прошу тебя запугивать женщину. Просто послушай, узнай, назовет ли она всех своих соратников по заговору, признается ли в том, что у них были реальные планы.
— Меня не волнует, признается она или нет. Война закончилась. Она в Уайтхолле. Они доберутся до сути всей этой неразберихи без твоей помощи или моей.
— Этого недостаточно, и ты знаешь это. Как кто-то сможет узнать, лжет она или нет? — Харри поднял с пола рубашку и бросил ее Дэниелу. — Одевайся.
Дэниел бросил рубашку на кровать.
— Я не могу поехать. Я поставил слишком много денег на скачки. Должен подбодрить мисс Райленд… мисс Ройяль.
Харри забыл, что сегодня будут скачки.
— В котором часу они будут проводиться?
— В одиннадцать. До этого осталось не так много времени, так что позволь мне отдохнуть. Теперь, когда ты вспугнул ту, что согревала мне постель, ты, по крайней мере, можешь оставить меня в покое?
— Хорошо, ты можешь отправиться в Лондон после скачек. Мадам Лекруа подождет. Может быть, она станет даже более податливой после нескольких часов одиночества. Я пошлю сообщение о том, что ты прибудешь.
— Черт бы побрал все это, я сказал «нет», Харри.
Дэниел начал поворачиваться в сторону кровати, но остановился, когда почувствовал нож у своего горла.
— Ты не сделаешь этого.
— Осмелишься ли ты узнать это? Если мне придется вернуться обратно в Лондон, то я проведу остаток жизни, оглядываясь через плечо, и к тому же это будет чертовски короткая жизнь. Если Харри Хармона не будет у Горэма в то время как майор Харрисон заседает в Лондоне, то вся эта иллюзия… — он указал ножом, имея в виду Ричмонд, наемную любовницу и беспутное поведение, — …окажется напрасной. — За исключением того, что Симона была чем-то важным. — Может быть, ты и желаешь избавиться от своего дара, но я не желаю позволить тебе сделать это.
— Но эта женщина, Лекруа, будет лгать. Преступники всегда это делают. Я заработаю такую сыпь, что она не успеет сойти ко времени бала. Меня пригласили, знаешь ли. К тому же я с нетерпением ожидаю его.
— Для чего, чтобы ты смог отдавить пальцы нескольким женщинам? Во всяком случае, до бала еще два дня. Ты уже вернешься. А Метлок сможет замаскировать твою сыпь.
— Но твой камердинер не сможет избавить меня от зуда, не так ли?
Харри устал спорить.
— Я позволю тебе танцевать с Номой.
— Она уже обещала мне вальс. Как насчет того, чтобы продать мне Фидуса? Твой жеребец достаточно большой, чтобы выдержать мой вес.
— Он достаточно большой, но ты недостаточно искусный наездник, чтобы совладать с ним. — После этого оскорбления Харри отступил подальше, чтобы Дэниел не смог достать его кулаком. — Но я дам тебе одного из его жеребят. У Рекса есть кобыла, с которой мы хотели…
— Договорились.
Харри сам расседлал мерина, вознаградив гнедого за отлично проделанную работу.
Он вошел в особняк через кухню, где кухарка только что достала из печей хлеб для завтрака слугам. Харри бросил ей монету и взял один каравай с собой.
Ночной лакей в холле вручил ему несколько запечатанных посланий, которые только что привезли нарочные.
— Больной родственник, — объяснил Харри, когда на лице лакея появилось заинтересованное выражение, словно он хотел задать вопрос или разболтать о записках другим слугам. — Прибудут еще письма. Принеси их наверх, ко мне в комнату, будь хорошим парнем. — Харри бросил еще одну монету в подставленную руку перед тем, как подняться с письмами по лестнице. При свете свечи, горевшей в коридоре возле его комнаты, где, как он надеялся, спала Симона, он прочитал послания.
Судовладелец оказался тем, кто все рассказал, написал помощник Советника; Гэлоп обвинял во всем Элоизу Лекруа, называя других вовлеченных лиц. Министр внутренних дел был доволен.
Так же, как и Харри. К тому же он был истощен. Он практически не спал всю предыдущую ночь, сначала лаская Симону, а затем наблюдая за ней, пока она спала. А за ночь до этого он не спал, планируя, расставляя ловушку. Сейчас уже почти рассвело и все, что он хотел — это постель. И Симону. Харри подумал, что желал бы ее даже из могилы.
Просто обнять ее было бы достаточно. Просто спать с ней рядом, слышать ее дыхание — вот все, чего он хотел.
Харри съел кусок теплого хлеба, чтобы избавиться от дурного привкуса. Он никогда не сможет лгать себе, но заверил себя, что реально смотрит на вещи и отличается честностью. Он может желать ее, но, зная, что никогда не сможет иметь ее, Харри сумеет контролировать свои низменные инстинкты. Он так и сделает.
До тех пор, пока не увидел какую-то фигуру на кровати рядом с ней. На его месте. В мгновение ока нож снова оказался в его руке. Харри никогда не думал, что сможет убить спящего человека.
Или собаку. Мистер Блэк сонно гавкнул, приветствуя его, и завилял хвостом.
Дьявол, нет. Если он не может спать рядом с Симоной, то и собаке там делать нечего. Харри мог бы отказаться от мягкой постели, чтобы спасти свою честь, но не для того, чтобы избавить блохастую псину от твердого пола. Он приказал собаке спрыгнуть вниз.
— И не вздумай лечь на мои одеяла возле камина.
Он сел на матрас, чтобы снять сапоги, желая, чтобы здесь был Метлок, который и так скоро принесет горячую воду для бритья. Этого усилия оказалось достаточно. Харри откинулся назад и заснул рядом с Симоной. Он даже не проснулся, когда собака снова запрыгнула на кровать и съела оставшийся хлеб.
Симона проснулась, ощущая горячее дыхание на шее, и тяжесть справа от себя.
— Я же сказала тебе, собакам не положено спать на кровати, Блэки. Им даже не положено находиться в доме, но и в других местах тебя тоже не рады видеть.
Мистер Блэк лизнул ее в щеку — с левой стороны. Симона резко перекатилась на бок. Она не слышала, как Харри вернулся, и как он переодевался.
Но он и не переодевался. Он крепко спал поверх покрывала в рубашке, бриджах и сапогах. Неужели он лег к ней в постель в сапогах? К тому же он не побрился и не умылся, от него пахло лошадью, выпивкой и потом. Харри выглядел как распутник, развлекавшийся всю ночь, то есть в точности тем, кем он был и что он делал, бездельник. Девушка принюхалась, пытаясь почувствовать запах духов, но различила только запахи влажной шерсти и собаки. Хорошо. Ее благородный Харри не стал бы позорить ее, отправившись к другой женщине после того, как она отказалась впустить его в свою постель. Или стал бы?
Сама мысль о том, что он вел себя как и некоторые другие мужичины, заставила Симону потрясти Харри сильнее, чем она намеревалась.
