– Здесь и заночуем, – решил Грэм.
– Эти скалы похожи на гигантские грибы, – воскликнула она.
– У хамсинов есть для них особое слово – аль-айир, – сказал Грэм с улыбкой и принялся распаковывать вещи.
Она попробовала произнести это арабское слово и озадаченно на него посмотрела, заметив, что его плечи трясутся от смеха.
– И что в этом такого смешного?
Грэм бросил сумку.
– Это означает «пенис».
Она с удивлением посмотрела на скалы.
– Господи, а ведь они и вправду похожи…
Он расхохотался при виде ее румянца.
– И мы разобьем лагерь под одним из них.
– Грэм, ну ты же не думаешь, что я усну рядом с гигантским… пенисом!
– Ты могла бы и привыкнуть, – ответил он.
Джиллиан застонала.
– Хамсины говорят, что если переночевать в этом месте, то мужское достоинство станет подобно этим скалам. – В его глазах плясали задорные искорки. – А разве тебе не хотелось бы, чтобы у меня была такая мужская сила, хабиба?
– Но, дорогой мой супруг, у тебя ведь и так есть эта сила. К тому же ты забываешь геологию: песчаник – мягкий.
Теперь уже она расхохоталась над его удрученным видом. Но тут Грэм с озорством улыбнулся:
– Ну, может, хамсины и заблуждались.
Мальчишеская улыбка резко контрастировала с его внешним видом. Это был уже не прежний герцог Колдуэлл. В своем темно-синем одеянии, с ятаганом на боку и кинжалом на поясе, он выглядел очень свирепым. Джиллиан не переставала удивляться.
Выжить здесь, в пустыне, без него невозможно. Песчаная равнина тянулась на долгие мили. У нее в горле пересохло. А Грэм, казалось, не испытывал никаких неудобств. И это еще больше утвердило ее в подозрении, что он прожил среди кочевников гораздо дольше, чем говорил. Может, он даже вырос среди них.
Сейчас спрашивать было неуместно. Но она спросит. Позже.
Они разбили лагерь и устроились на ночлег. Несколько часов спустя Джиллиан проснулась от дискомфорта. Придется встать. Она потихоньку выскользнула из постели, но Грэм услышал и поднялся, чтобы проводить ее, но она покачала головой:
– Я хочу уединения для разнообразия. Можно?
Он нахмурился:
– Далеко не уходи. Я днем видел следы – мы на территории кочевников. Скорее всего, это разбойники.
– Я только за эти скалы. Я ненадолго. И я возьму с собой вот это. – Она показала на компас, который они купили в Каире.
Облегчившись, Джиллиан стала изучать окрестности. В свете бледной луны скалы приобрели призрачный сероватый оттенок. Ветер гонял струйки песка. Теперь она понимала, от чего в пустыне можно сойти с ума.
Джиллиан огляделась по сторонам. Она поняла, что отошла уже слишком далеко, и собиралась возвращаться, когда услышала легкий шорох и насторожилась. Женщина замерла. Возможно, это какой-то пустынный зверек. Да, конечно, кто же еще.
Она рассмеялась, удивляясь своей пугливости, и тут чья-то грубая рука зажала ей рот, прерывая смех.
Его жена пропала.
Грэму удалось справиться с первой волной паники. Нужно успокоиться. Чувства замутняют рассудок, а ему нужно сохранить ясность мысли. Грэм присел на корточки, изучая следы на песке. Тут явно шла борьба. Ее похитили. Возможно, это были те самые кочевники, чьи следы он заметил раньше.
Он тихо выругался. Надо было настоять на своем и пойти с ней. С другой стороны, ему надо было хотя бы несколько минут побыть одному. Ему надо было остаться наедине со своими мыслями, с той тьмой, которая глодала его изнутри. Но какой ценой? Кровь закипала у него в жилах при мысли, что ее взяли в плен. Ему хотелось выть на луну, мчаться сквозь пески, найти ее, схватить и никогда больше не отпускать.
Грэм успокоился и заставил себя рассуждать хладнокровно. Он обязан найти ее. Немедленно. Пока не потерял навсегда.
Грэм изучил следы верблюдов на каменистой почве, и уже через два часа, когда над горизонтом забрезжил рассвет, они привели его к группе черных шатров из козьих шкур, притаившихся у подножия скал. Он разглядел знаки на шестах, поддерживающих шатры. Грэм спешился. Настороженные воины собрались у крайнего шатра и готовы были дать ему отпор. Он с облегчением заметил, что винтовок у них нет. Грэм положил руку на рукоять ятагана и направился к ним.
Из одного шатра появился одетый во все темное шейх. Он с надменным лицом прошел вперед, отдавая приказания, и поприветствовал Грэма на каком-то не вполне понятном диалекте. Грэм вежливо ответил ему. Седобородый шейх представился именем Махджуб и назвал себя вождем племени джаузи, владеющего этими землями.
Грэм решил не тратить слова попусту.
– Я пришел за женщиной, которую вы похитили вчера, – сказал он резко. – Я хочу ее увидеть. Она моя.
Махджуб отдал отрывистый приказ. Две женщины вывели Джиллиан под руки из самого большого шатра.
Он с беспокойством оглядел ее. Она была бледна, но, по всей видимости, не пострадала.
– Джиллиан, с тобой все хорошо? Они тебя… не тронули? Она покачала головой.
В ее широко раскрытых глазах читался ужас, а губы мелко дрожали, хотя она и пыталась смело улыбнуться.
– Я в порядке, Грэм. Пожалуйста, забери меня отсюда.
Он с облегчением перевел дух. Значит, они не изнасиловали ее. Какова бы ни была причина, он был им за это благодарен.
Шейх с беспокойством смотрел вслед Джиллиан, которую женщины уводили прочь.
– Аль-Гариия, – пробормотал он скрипучим голосом.
И тут Грэма осенило. Ее волосы. Рамзес с них буквально глаз не спускал, а эти суеверные жители пустыни прозвали их за цвет огнем. Они внушали им страх. Он ухватился за эту догадку и понял, как надо действовать.
– Райская гурия аль-Гариия может разделить ложе только с очень сильным воином, владеющим особой магией, иначе тело недостойного поглотит огонь. – Грэм с трудом подбирал слова на малознакомом диалекте, очень надеясь, что его поймут.
Вперед выступил молодой чернобородый воин.
– Если ты хочешь ею владеть, тебе придется сразиться со мной, – сказал он Грэму. – На невольничьем рынке за нее дадут хорошую цену.
Махджуба этот разговор явно позабавил.
– О, хамсин, воин ветра! Желаешь ли ты драться за свою женщину?
– Да будет так, – сказал Грэм решительно. Никакой пощады. Он не мог себе этого позволить, ведь на кону была жизнь Джиллиан.
Грэм был безжалостен. Он, наносил удары с яростью, знакомой лишь древним предкам хамсинов. И пусть он не был хамсином по рождению, его друзья могли им сейчас гордиться. В бою Грэм уподобился песчаной буре: отбросив другие чувства, он окружил своего противника сплошным кольцом неистово разящей ярости.
Кочевник провел обманный удар и ранил Грэма в руку. Теплая кровь струилась по его предплечью, но он не обратил на это внимания. Сейчас им двигал инстинкт, помноженный на богатый боевой опыт. Грэм провел хитрую атаку, неуловимым движением кисти отбил меч и нанес удар. Его ятаган обагрился кровью. Здесь не было места изящным приемам, как в английском театре, здесь шла настоящая кровавая борьба не на жизнь, а на смерть. Он знал, что убьет своего противника. Он просто обязан был это сделать ради Джиллиан, ради того, чтобы спасти свое сокровище, свою любимую, дрожащую от страха там, в черном шатре. Им владело древнее примитивное чувство: «Она моя». Инстинкт собственника, древний, как пески пустыни, бушевал в нем.
