– Пусть будет так, – согласился Дональд, – но если ты поедешь со мной в Вашингтон, говорить это на заседании комитета не стоит.
– Хорошо, продолжай. Я больше не буду тебя перебивать.
– Так вот, после гибели Кастера отношение к индейцам резко переменилось в худшую сторону, – продолжил Дональд. – А я хочу устранить этот перекос и надеюсь достичь успеха с твоей помощью.
Алана слушала его со всевозрастающим интересом.
– Но чем я могу тебе помочь?
– Ты можешь поехать со мной в Вашингтон и побеседовать с членами комитета. Ответь на их вопросы и честно расскажи, чему ты была свидетельницей. Пусть узнают о случившемся из первых рук!
– А ты думаешь, они согласятся меня выслушать? – с сомнением спросила Алана.
– Непременно! – заверил ее Дональд.
Она обрадовалась, однако тут же снова заколебалась.
– Но как же я с тобой поеду, Дональд? Николаса нет дома… А вдруг он будет недоволен, что я уехала без его позволения?
– Поступай как знаешь, но, по-моему, это прекрасная возможность хоть что-нибудь сделать для твоих соплеменников. Неужели Николас будет возражать против этого?
Алана в отчаянии стиснула руки:
– Как же быть?
– От тебя требуется только согласие. Обо всем остальном я уже договорился. Ты поживешь у моей хорошей знакомой и через неделю, а может, и раньше вернешься домой.
– Хорошо! – наконец решилась Алана. – Я согласна!
Дональд допил чай, доел плюшку и поднялся из-за стола.
– В таком случае укладывай вещички, сестрица! Я заеду за тобой завтра на рассвете.
– А что мне надеть?
– Спроси лучше у Китти. Да, кстати! Тебе лучше взять ее с собой, так будет респектабельней.
Вашингтон оказался большим шумным городом. По улицам сновали толпы людей. На Пенсильвания-авеню было такое сильное движение, что легкие кабриолеты и солидные экипажи тащились друг за другом, как черепахи. Цоканье подков гулким эхом отдавалось от каменных стен особняков, тянувшихся вдоль главной улицы.
Купол Капитолия ярко сиял в лучах солнца, и при виде этого великолепия Алана испытала невольную гордость. Ее дедушка и другие старейшины шайенского племени когда-то говорили с трепетом об этом городе. Но времена доверия индейцев к человеку, обитавшему в Белом доме, увы, давно прошли, ибо он вероломно нарушил свои обещания.
Дональд показывал Алане достопримечательности, и она только успевала вертеть головой, глядя по сторонам. Повсюду велось строительство, город выглядел молодым, и это радовало глаз.
Карета проехала по извилистой улочке, с двух сторон обсаженной деревьями, и остановилась у очаровательного особняка.
– Вот мы и на месте, – провозгласил Дональд. – Вчера я послал к Дотти Синглетон своего человека, он должен был предупредить ее о твоем приезде.
– А вдруг она будет недовольна нашим появлением? – с опаской спросила Алана, как всегда робея при встрече с новыми людьми.
– Ну что ты! Нисколько! Ведь идея привезти тебя в Вашингтон принадлежит именно ей. И тогда же она сказала, что ты можешь остановиться у нее. Не бойся, Дотти тебе понравится! Она всем нравится. Дотти – вдова. Я точно не знаю, но, по-моему, ей лет под шестьдесят. Она душа компании. Если Дотти появляется у кого-нибудь в гостях, можно быть заранее уверенным, что вечер удастся на славу. И наоборот, ее ранний отъезд способен расстроить всеобщее веселье.
– Не понимаю. Это что, ее профессия – быть хозяйкой салона?
– В каком-то смысле да. У нее и вправду чуть ли не самый знаменитый салон в Вашингтоне, хотя сейчас демократы не в почете и, похоже, еще не скоро придут к власти.
– Погоди, погоди… О чем ты говоришь? – растерялась Алана. – Какие демократы?
– Как бы тебе попроще объяснить… Видишь ли, после войны у власти находятся республиканцы. А Дотти представляет интересы демократов, хотя, будучи женщиной, конечно, не входит ни в какую партию.
– Ты меня совсем сбил с толку.
– Ладно, – усмехнулся Дональд, – я и сам в этом ничего не понимаю.
Он велел кучеру открыть дверцу экипажа и помог Алане спуститься на землю.
Она взяла брата под руку и в сопровождении верной Китти и кучера, навьюченного тяжелыми баулами, направилась к крыльцу.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась жизнерадостная женщина, похожая на колобок с пегими кудряшками, которые весело подскакивали всякий раз, когда она встряхивала головой. Несмотря на свои солидные годы, Дотти Синглетон была в ярко-розовом платье, которое, впрочем, смотрелось на ней вовсе не дурно.
Дотти приветливо улыбнулась.
– Дорогая! Как я рада, что вы приехали! – заворковала она и, бесцеремонно отпихнув Дональда, схватила Алану за руку. – Мне не терпится услышать рассказы про ваше детство, проведенное в индейском селении. Это, должно быть, невероятно интересно!
– Алана, позволь представить тебе обворожительную хозяйку этого дома, Дотти Синглетон, – покатываясь со смеху, сказал Дональд. – Дотти, познакомьтесь, это моя сестра, Алана Беллинджер.
– Ах, оставьте эти церемонии! – отмахнулась Дотти. – Дорогая, зовите меня просто Дотти, а я буду звать вас Аланой.
Алана была очарована ее непринужденными манерами. Она и представить себе не могла, что в доме Дотти ее ждет такой теплый прием.
– Но только не пытайтесь, дражайшая Дотти, – шутливо погрозил ей пальцем Дональд, – отнять мою сестру на двадцать четыре часа в сутки. Надеюсь, вы не забыли, с какой целью я привез ее в Вашингтон?
– Разумеется, не забыла! Больше того, я намерена устроить вечер, на который съедутся сливки местного общества, и мы представим им Алану! – Дотти довольно расхохоталась. – Лоретта Гиббенс позеленеет от зависти, но я и ее приглашу, мне не жалко!
Дом Дотти тоже производил впечатление открытости и радушия. Алана с интересом огляделась. В гостиной стояла старинная, явно очень ценная мебель, на стенах висели великолепные картины, в серебряной вазе благоухали розы.
– А сейчас позвольте откланяться, – сказал Дональд. – Я оставляю Алану на ваше попечение, но попозже опять к вам наведаюсь.
– Я буду тебя ждать, – пообещала Алана и, встав на цыпочки, поцеловала брата в щеку.
Грациозно сидя на краешке кресла, обитого розовым атласом, Алана наслаждалась звуками музыки. Арфистка и флейтист играли просто божественно. Мелодия брала за сердце, Алана никогда не слышала ничего подобного, и на глазах у нее выступили слезы. Ей хотелось, чтобы концерт продолжался бесконечно, и когда он закончился, Алане стало грустно.
Заметив, как растрогана гостья, Дотти прошептала ей на ухо:
– Мне очень приятно, что я нашла в вас истинную ценительницу музыки, моя дорогая. Многие, увы, уже давно относятся к таким концертам как к чему-то обыденному. А вы смотрите на все свежим взглядом, и ваше восхищение говорит само за себя.
