Как же ему обойтись с этим странным грабежом? Разумеется, никакого настоящего преступления здесь не совершилось, потому что ничего не покинуло пределы клуба. На месте были и гобелены, и ковры, и дорогая мебель розового дерева. Все находилось перед его глазами.
То есть имуществу клуба не было нанесено никакого ущерба. Если его светлость знал об этой тайной комнате Мелоди, то вообще нет никакого резона мешать ее игре. Он может поговорить с Бейливиком, просто на случай если тот знал об этом и пренебрег обязанностью сообщить о таком Уилберфорсу. Но это не касалось его светлости.
Решительно мотнув головой, Уилберфорс повернулся и оставил комнату такой, какой застал.
Однако теперь он будет очень пристально присматривать за происходящим.
Уилберфорс был бы удивлен и огорчен тем, что не заметил приоткрытую среднюю створку окна в главном чердачном помещении.
Обычно Уилберфорс ничего не упускал.
Лорел ахнула, закрыла глаза и задрожала, но все же как-то сумела спуститься по склону крыши и пройти по узкому карнизу до чердачного окна. Джек все время крепко держал ее за руку и помог ей, хихикающей от облегчения, залезть обратно на чердак.
Она споткнулась о подоконник и с легким выкриком упала ему в объятия.
— Только я могла быть такой неуклюжей после карниза, — фыркнула она.
Джек не поставил ее на ноги. Он прижимал ее к себе так тесно, что слышал, как колотится ее сердце.
— Я никогда не дам тебе упасть, — прошептал он.
Если ее сердце будет и дальше таять, то придется найти для него банку, чтобы совсем не растеклось.
Она смотрела в его полузакрытые глаза, и ее губы невольно приоткрылись.
«Поцелуй меня!»
Он поцеловал ее, сначала легко и нежно, словно бабочка опустилась ей на губы. Лорел вцепилась в лацканы его сюртука руками в перчатках и потянулась к этому поцелую, углубляя его. Он позволил это и вернул атаку на свой рот, играя ее языком, ищущим продолжения. Его пальцы обхватили ее подбородок, и он слегка запрокинул ей голову, чтобы лучше овладеть ее ртом.
Они целовались долго и медленно, пока Лорел не задохнулась и не повисла в его руках, борясь с головокружением.
Наконец она отодвинулась, пробормотав:
— Останься, останься со мной на ночь. Сегодня.
Даже когда эти слова слетали с ее уст, она не понимала, почему говорит их, но и не желала отозвать их обратно. Время уходило. Это время тайных дней и ночей. Она ощущала, как гонит его тиканье часов, гонит до того момента, когда в их жизнь снова ворвется окружающий мир.
«Одна ночь, — твердила она себе. — Всего одна ночь, а потом я заберу свою дочку и убегу».
Она проведет с Джеком одну прекрасную ночь, чтобы она была под стать той изумительной ночи. Два воспоминания, чтобы хранить их всю оставшуюся жизнь.
Спотыкаясь, не разъединяя рук, они вместе вошли в ее комнату. На середине ее Лорел застыла, едва замечая, что Джек помедлил, чтобы запереть дверь.
Заперев дверь, Джек уронил ключ в карман жилета и медленно направился к своей великолепной неистовой Лорел.
«Я знаю, что ты потеряла».
У нее было украдено ее девичество, ее выход в свет был заменен тайным рождением ребенка и его утратой. Она не узнала ничего из того, что должна получить каждая юная леди. Никаких поклонников, никаких балов, никаких танцев в красивых платьях ночь напролет. Было только предательство всех, кто должен был быть с ней добр. Мир слишком долго только брал от Лорел.
Пришло время отдавать.
Ему нужно за многое расплатиться. За столько лет, когда он был слеп и глуп. За столько раз, когда мог увидеть правду, но отворачивался от нее.
Больше всего он хотел, чтобы Лорел почувствовала, как он ее любит.
Он встал позади нее и медленно собрал в горсть ее волосы со спины и перекинул их вперед. Это предоставило его губам и рукам ее прелестную обнаженную спину. Она стояла тихо, опустив голову, а он целовал ее спину сверху вниз, пока не добрался до пуговичек.
Он довольно легко справился с ними. И несмотря на то что руки его дрожали, они уверенно погладили ее плечи и столкнули вниз глупые маленькие рукавчики.
Платье с легким шелестом скользнуло с ее тела, и она вдруг оказалась перед ним совершенно нагая.
«Спасибо тебе, Пуговка!»
Джек придвинулся к ней ближе и сплел ее пальцы со своими. На долгую минуту он просто уткнулся лицом в ее шею и вдыхал ее запах. Никогда, никогда в жизни не напьется он вдоволь этим ее чистым сладостным ароматом.
Она затрепетала, когда его ладони медленно скользнули по ее плечам. Отогнув ее голову назад, к своему плечу, он позволил своим рукам блуждать по ее телу, изучая изменения, привнесенные в него прошедшими годами.
Ее пышные груди тяжело легли в его ладони. Фигура ниже тонкой талии восхитительно расширялась, соблазняя его волнующими бедрами. Она вообще стала гораздо округлее. Повсюду. И он наслаждался этим.
Она льнула к нему. Он понял ее жгучее желание. Она была готова покориться… подчиниться. Как не прав он был тогда, овладевая ею без подготовки… без игры. Если возможно переиграть ту ночь обладания, он постарается совершить это сегодня. Обольстить ее.
Сегодня они сойдутся, как равные, как любовники, как два сердца, которые, телами доказывают друг другу свои истинные чувства.
Лорел не знала, как поступать с той бурей эмоций, которую зажгло в ней его ласковое прикосновение. В прошлом он проделал с ней столько разных вещей, но еще ни разу не ощущала она такой бережной нежности.
Что с ним случилось? Он больше не был прежним самоуверенным Джеком, но не был тем вернувшимся с войны сломленным красавцем.
Этот Джек был совершенно новым. В нем оставалось немножко от прежнего, довоенного, немножко от искалеченного войной — такое вряд ли когда-нибудь изгладится из его существа… Да она и не хотела этого. Его военные страдания стали теперь частью ее самой, частью ее мира. И Мелоди стала теперь частью их жизни.
И сейчас от Джека исходила какая-то новая сила, откликавшаяся в самых ее глубинах. Он больше не был потерявшимся, тонущим в водовороте ужаса и утраты.
И это делало его еще красивее в ее глазах.
Она попыталась обернуться к нему, объяснить, что поняла только сейчас, но именно в этот момент его чуткие пальцы нашли путь в ее ждущее лоно.
Лорел ахнула, и с этим выдохом все другие мысли исчезли из ее головы.
Осталось только его сладостное прикосновение, только его дыхание на ее шее, только его жаркое и мощное тело у нее за спиной.
Он окружал ее, обволакивал объятиями. Она чувствовала себя сокровищем, охраняемой и оберегаемой им.
