След, по которому он шел, был почти свежим. И Рори не хотел отставать. Он вспрыгнул в седло, разворачивая лошадь на восток.
Рори нашел их в середине дня. Ему пришлось проползти на животе вдоль утеса, чтобы поближе рассмотреть их. Первым потрясением стал появившийся новый жеребец вместо Алмен-Ра. Значит, старый вожак умер, подумал Рори, оценивающим взглядом окидывая захватчика. Интересно, что же случилось с Алмен-Ра. В том году ему исполнилось бы девятнадцать лет. Внешне этот жеребец его сын. Хотя он и не был такого же сияющего медного цвета, но унаследовал красиво очерченную голову, сильные ноги, короткую спину, и также широкую грудь своего отца. Он был гнедой, со светло-желтой гривой и хвостом.
Отыскав взглядом Огонька, Рори еще раз удивился. Конечно, он знал, что она стала старше на шесть лет, но совершенно не ожидал, что рядом с ней может стоять жеребенок. Но вот он, перед ним. Это был хорошенький маленький детеныш, примерно трех месячного возраста, не такой рыжий, как его мать, но достаточно яркий. Как искра от огня, подумал Рори, давая жеребенку имя.
Выпрямившись, он поспешно скрылся из вида, подойдя к своей лошади. Он нашел ее. Теперь начиналась настоящая работа.
Бренетта сидела под плакучей ивой, когда Меган отыскала ее. Дневная жара угнетала, ей хотелось побыть одной. Она совсем не обрадовалась, заметив подходящую к ней Меган.
– Дома еще жарче, – сказала Меган, – но это слабое утешение, не так ли?
– Да, весьма слабое.
Меган расправила пышные юбки вокруг себя, спускаясь на траву.
– Ты дома уже больше недели. Как тебе здесь после Европы?
– Я предпочла находиться здесь.
– Ты, должно быть, шутишь! Мне так хотелось оказаться на твоем месте.
Ты заняла мое место до того… со Стюартом, не удержалась от мысли Бренетта.
– Меган, это была не экскурсия. Я уехала туда, чтобы спрятаться.
С выражением полной невинности на лице – в конце концов, подумала Бренетта, разве она не изучила мастерство обмана до последней тонкости? – Меган спросила:
– Почему ты разорвала помолвку? Я не знаю причин.
– Просто я обнаружила, что недостаточно люблю его, – ответила она. Недостаточно для того, чтобы жить с его ложью и обманом.
– Ты разбила его сердце, – продолжала Меган. Зачем мы притворяемся? Почему мы ведем себя так, как будто не существовало того разговора, и ты не говорила мне, что беременна от Стюарта? Меган, кому еще ты причинишь боль?
– Возможно, его сердце и испытало боль, но сомневаюсь, что оно разбилось. Уверена, к этому времени он уже полностью оправился, – произнесла она вслух.
Бренетта выглянула между ветвями и увидела кормилицу, направляющуюся к горам. На спине она несла Старр, а в руках держала корзинку.
– Куда идет Нежная Лань? – спросила Бренетта. Меган пожала плечами.
– За ягодами. Или на сбор корней и трав. Кто знает? До тех пор, пока Старр с ней, меня это не волнует.
– Она кажется такой ласковой, – задумчиво сказала Бренетта.
– Конечно, но все это – притворство. Она думает, что одурачит меня, но я то знаю, что происходит.
– Что такое, Меган.
– Она охотится за моим мужем, но не знает только, что мне плевать. Может забирать его, по крайней мере, на ночь, чтобы он оставлял в покое меня.
Бренетта постаралась скрыть шок, зная, что именно такой реакции и ожидает от нее Меган.
– Конечно, нельзя ожидать, чтобы дикари вели себя как цивилизованные люди. Они ничего не знают. Совсем как негры у нас дома, – закончила Меган.
– Дикари! – воскликнула Бренетта. – Меган, Рори – намного образованнее, честнее и умнее большинства мужчин, которых я встречала по обе стороны Атлантического океана. Я никогда не поверю, что он обманывает тебя.
Меган собиралась отпарировать, но в этот момент их внимание привлекла какая-то суматоха. Рори скакал к загону с лошадью на поводу. Ройбин, бежавший впереди, возбужденно кричал.
– Огонек! – воскликнула Бренетта, вскакивая на ноги, рванулась к ним. Она подбежала к загону как раз в тот момент, когда Рори отпустил повод.
– О, Рори, ты привел Огонек! Как чудесно! Она даже красивее, чем раньше!
– Да, еще красивее. Совсем как ее хозяйка.
– Хозяйка?
– Бренетта, она – твоя.
– Моя? – эхом отозвалась Бренетта.
– Разве ты не помнишь, малышка? Я подарил ее тебе несколько лет назад.
Бренетта остановилась рядом с ним, прислонившись к ограде загона.
– Но я отпустила ее на свободу.
– А я снова привел ее к тебе, – сказал он громче. – Но,– добавил он, – жеребенок предназначен для Старр. Пораженная чувствами, Бренетта руками обвила его шею и порывисто сжала в объятиях.
– Спасибо, спасибо тебе!
– Разве не смешно? – язвительные слова Меган как холодной водой окатили ее.
Бренетта отошла от Рори.
– Меган, взгляни, он привел Огонька, – сказала она, стараясь спрятать неожиданно покрасневшее лицо, отворачиваясь к лошадям.
– Уверена, что это просто замечательно.
– Меган, пожалуйста, – сказал Рори, подтягивая ее поближе к ограде. – Посмотри на жеребенка. Он для Старр. К тому времени, как он будет готов скакать под седлом, она подрастет, чтобы сесть на него. Прекрасный жеребенок.
– Как и кобыла. Почему ты даришь ее Нетте? Почему не мне?
Вздох Рори можно было скорее почувствовать, чем услышать.
– Потому что она принадлежала ей раньше.
Она не слишком хотела ее, раз выпустила на свободу. – Меган обратила холодные голубые глаза на Бренетту. – Возможно, ты просто всегда забираешь то, что должно быть моим. – Взмахнув юбками, она покинула загон.
Бренетта почувствовала тошноту.
– Извини, Рори, мне надо идти, – мягко сказала она. – Еще раз, спасибо.
Август 1881 – «Хартс Лэндинг».
Меган запустила журнал мод через всю комнату. Он ударился о стену и упал на пол, разорванная обложка закрыла смятые страницы.
Все, абсолютно все замечательное происходило в другом мире, а она торчит здесь, а этом Богом забытом месте.
– Ненавижу! Я все ненавижу здесь. Так помоги мне, дай уехать отсюда. Я должна как-то заставить Рори увезти меня.
Странно, но Меган не испытывала желания поехать домой в «Спринг Хейвен». Там тоже ничего не происходит. Если бы только ей удалось заставить его взять ее в Нью-Йорк, или Новый Орлеан, или Саванну. Даже Денвер, лучше, чем эта дыра.
Меган вскочила, смотря на себя в маленькое зеркало, висевшее над умывальником. Она внимательно рассматривала свое лицо. Оно все еще оставалось безупречным; в конце концов, ей только шестнадцать. Она научилась, накладывать румяна на щеки и губы, сохраняя при этом естественность. Тело расцвело после рождения дочери, придавая женственную округлость груди и бедрам. Если одеться так, как надо…
