– Полагаю, что Катя должна ознакомить нас с тем, что она выявила, – предложил Луис. – Мы можем помочь.
– Я бы предпочла разобраться в этом самостоятельно, – твердо заявила Катя. – По крайней мере, на этом этапе. В конечном счете это моя обязанность и…
– Но это касается всех нас! – вскричал Луис. Катя поднялась:
– Буду иметь это в виду, Луис. А теперь, прошу прощения, у меня масса дел. Как только у меня появятся дополнительные факты, я позвоню вам.
Когда Катя выпорхнула из зала, Пьер напустился на Луиса:
– Нечего сказать, хорошее дельце! Если бы вы не поступили так глупо, может быть, она нам и сказала что-нибудь!
– Сказала бы, черта с два! – парировал Луис.
– На этот раз Луис говорит дело, – задумчиво произнесла Джасмин и добавила: – К несчастью, в данный момент мы не можем ничего сделать. – Потом обратилась к Пьеру: – Как ведет себя Катерина?
У Пьера лопнули остатки терпения:
– Пошла ты к чертовой матери со своими загадками, Джасмин! Как она ведет себя? Как идиотка!
– Отнюдь, – возразила Джасмин, растягивая это слово. – Но теперь я понимаю, почему у тебя не ладится с женщинами, дорогой. Это совершенно очевидно. Наша Катя кого-то защищает, не хочет, чтобы этому кому-то причинили боль… Любопытно, кто бы это мог быть?
Единственным достоинством Леонарда Ваткинса, которое послужило основанием для получения им поста посла США в Бейруте, можно считать его поразительную способность мобилизовать средства в его родной Калифорнии в пользу президента. Ваткинс считал, что его усилия вполне оправдались. Бейрут оказался городом в его духе, диким и обтекаемым, где человек с нужными связями мог обнаружить и предаться таким наслаждениям, которые бы заставили стыдиться даже калифорнийских развратников.
И понятно, что, по мнению Ваткинса, Джасмин относилась к числу таких людей, с которыми надо было поддерживать связи. Когда четыре года назад он прибыл в Бейрут, она в буквальном смысле установила над ним шефство и открыла для него мир, о существовании которого он и не подозревал. Самое лучшее в этом знакомстве заключалось в том, что связь с ней была безопасна. Она сама по себе была до неприличия богатой, поэтому можно было не опасаться шантажа. Она знала Бейрут как свои пять пальцев, знала, кому можно доверять, а кого избегать. Ни разу во время своих приключений Ваткинс не почувствовал, что им крутят или его эксплуатируют. Но будучи политиком, он знал, что рано или поздно от него потребуется услуга. Принимая Джасмин у себя в кабинете, он почувствовал, что такой момент наступил.
Ваткинс кивнул на бутылку шампанского в ведерке со льдом.
– Хотите немного этой живительной влаги?
– Это любезно с вашей стороны, но не надо. Не хочу слишком много отнимать у вас времени.
«Значит, по делу…»
Ваткинс решил немного поразведать, по какому именно делу.
– Какой ужас, что произошло с Армандом.
– Кошмар, – согласилась Джасмин.
– Похоже, что усилия полиции результатов пока не дали.
– Об этом мне мало что известно. Полагаю, на это требуется время. – Джасмин помолчала. – Леонард, я пришла к вам по очень деликатному вопросу, который имеет отношение к смерти Арманда. Уверяю вас, косвенно. Но при сложившихся обстоятельствах я вынуждена просить вас, чтобы все, что я скажу, осталось между нами. Если, выслушав меня, вы сочтете, что помочь мне не сможете, то уверена, вы напрочь забудете об этом нашем разговоре.
Ваткинс погладил нижнюю из трех розовых складок на своем подбородке.
– Ничто, что вы скажете, Джасмин, не выйдет за стены этой комнаты, – заверил он ее. – Можете слепо поверить в это. Что же касается помощи вам, то вы знаете, что я сделаю все, что смогу.
– Спасибо, Леонард, меньшего я и не ожидала. Джасмин без обиняков рассказала Ваткинсу о том, какое оставил завещание Арманд Фремонт, передав Кате контроль в «СБМ», а через эту компанию и над казино. Она объяснила также, какое предложение они получили от султана Брунея.
– Однако возникло небольшое осложнение. Хотя Катя и согласилась, во всяком случае на словах, сделать компанию общедоступной, она, похоже, находится в каком-то моральном долгу перед Армандом. Меня беспокоит, что это обстоятельство может заставить ее передумать.
Ваткинс слушал очень внимательно. То, что она уже сообщила ему, может оказаться исключительно ценным, если он найдет способ нажиться на этой информации. Но Ваткинс считал себя завзятым бейрутцем, и сложившиеся в этом городе обычаи подсказывали ему, что она передала ему далеко не все.
– Катя покинула Соединенные Штаты, оказавшись в тяжелом положении. Вы помните эти глупости относительно ее участия в деле «Мэритайм континентала»? Так вот, я знаю, что она хочет покончить с этим раз и навсегда. Если продажа состоится, то у нее окажется больше чем достаточно денег, чтобы восполнить потери. Понятно, что человек, находящийся вне пределов действия американских законов, и не подумал бы о таком поступке.
Ваткинс слегка улыбнулся.
– Ясно как Божий день.
– Думаю, что нам следует поощрить ее поступить именно так. Например, если бы она получила твердые заверения федеральных властей о том, что при условии возвращения денег будут сняты все обвинения против нее и Эмиля Бартоли. Думаю, что это стало бы веским для нее аргументом в пользу продажи.
– Понимаю, что она может воспринять это именно так, – согласился Ваткинс неопределенным тоном. Он ждал, когда о пол стукнется другой башмак.
– Наша с Луисом заинтересованность в этом деле понятна, – продолжала Джасмин, давая дипломату сведения, которые он ждал. – Хотя Луис пользуется полной поддержкой зуамов в предвыборной кампании, мы с ним смогли внести гораздо больший финансовый вклад в эту компанию, если бы продажа состоялась. Само собой понятно, что чем надежнее мы обеспечим его победу, тем лучше будет для всех.
Леонард Ваткинс откинулся на спинку кресла и неотрывно смотрел на фотографический портрет президента Джонсона. Он хорошо знал Джонсона. Старый техасец получил бы удовольствие, торгуя лошадьми.
Не было сомнений в том, что Ваткинс хотел, чтобы в президентский дворец попал именно Луис Джабар. В отличие от других людей в мире, которых Ваткинс относил к числу неблагодарных, ливанцы любили американцев. Америке это стоило денег, выделяемых на помощь, это верно, но игра стоила свеч. Американский бизнес облюбовал это место, а Луис Джабар зарекомендовал себя как человек, с которым можно вести дела. Ваткинс произносил панегирики Луису в Конгрессе, а также на встречах с представителями таких компаний, как «Арамко», «Тексако», «Мобил» и «Дюпон». И пока все оставались довольны, Леонард Ваткинс мог рассчитывать на долгую, плодотворную и в целом материально удачную карьеру.
Ваткинс повел себя в своей лучшей дипломатической манере.
– Джасмин, я ценю ваше доверие и понимаю смысл создавшегося положения. Думаю, что я прямо предложу, чтобы министерство юстиции рекомендовало объявить мисс Фремонт полную амнистию, если она восстановит потери.
«Проклятье, я практически могу это гарантировать!»
И Ваткинс действительно мог это сделать, потому что Билл Фредрикс, агент ФБР, прикомандированный к посольству, был школьным приятелем Бобби Кеннеди, а в министерстве юстиции до сих пор заправляли его люди.
– Я знала, что могу на вас рассчитывать, Леонард, – признательно произнесла Джасмин, поднимаясь со стула. – Мы с Луисом не забудем этого.
Ваткинс широко улыбнулся, как будто он получил банковский чек.
Пришло время, когда Кате надо было официально показаться в казино. Ходило много слухов о судьбе видного человека страны, так же как и о намерениях его новой зазнобы. Бейрутцы, а на деле все ливанцы, считали, что казино принадлежит им, и считали, что имеют право знать, что происходит.
Катя вспомнила, как легко Арманд держал себя в качестве хозяина, позволяя каждому человеку, с которым он разговаривал, чувствовать себя кем-то особым. В отличие от этого, Катя не сможет узнать ни души.
– Потратьте на это несколько часов, и все у вас уляжется как на тарелочке, – заверила ее Лила Микдади. Черноглазая Лила с оливковым цветом кожи, сорокалетняя красавица больше двадцати лет работала секретаршей у Арманда Фремонта и, как стало известно Кате после похорон, была большой его поклонницей все эти годы. Несмотря на это, узнав о завещании, Лила немедленно перенесла свою преданность на Катю. – Потому что, – объяснила она молодой женщине, – вы сделаете так, как того пожелал бы Арманд.
Лила провела Катю в кабинет и показала ей два шкафа, заполненные расставленными в алфавитном порядке карточками. На каждой стояла фамилия того или иного лица, его или ее адрес, краткие биографические данные и особые сведения, такие, как любовницы или любовники, а в правом углу приклеена фотография как на паспорте.
