Ознакомительная версия.
Она знала, что он придет в ярость, если она опубликует свою последнюю заметку. Руки ее дрожали, когда она писала ее снова, и она трепетала от ужаса все то время, пока находилась в церкви Святой Бригитты (как, впрочем, и на пути туда и обратно), уверенная, что если он застигнет ее на месте преступления, то отменит свадьбу.
Но она все равно это сделала.
Конечно, Колин уверен, что она совершила ошибку, но она просто не может допустить, чтобы Крессида Тумбли присвоила ее труды. Неужели она просит слишком многого, желая, чтобы он хотя бы попытался понять ее? Она слишком много работала и слишком многое вытерпела от Крессиды.
К тому же она знала, что Колин никогда не откажется от нее после официального объявления о помолвке. Отчасти по этой причине Пенелопа дала четкие указания своему издателю доставить газету в понедельник на бал к Моттрамам. И еще потому, что казалось немыслимым устроить подобное представление на собственной помолвке, особенно если учесть, что Колин решительно возражал против этой идеи.
Черт бы побрал мистера Лейси! Наверняка он сделал это нарочно, чтобы добиться максимальной огласки. Как постоянный читатель леди Уистлдаун, он достаточно знал о светском обществе, чтобы догадываться, что бал, устраиваемый Бриджертонами в честь помолвки, будет самым грандиозным событием в сезоне. Зачем ему понадобилась эта сенсация, Пенелопа не представляла, поскольку разжигание интереса к леди Уистлдаун не сулило ему выгоды, С леди Уистддаун покончено раз и навсегда, и мистер Лейси больше не получит ни гроша от ее публикаций.
Если только…
Пенелопа нахмурилась и вздохнула. Должно быть, мистер Лейси надеется, что она передумает.
Рука Колина крепче сжала ее талию, и Пенелопа подняла взгляд. В сиянии свечей его глаза казались поразительно зелеными, Хотя, наверное, они будут казаться ей изумрудными даже в темноте.
Колин указал подбородком на другие пары, заполнившие танцевальную площадку.
– Пора уходить, – сказал он.
Пенелопа кивнула. Они уже предупредили родных, что она неважно себя чувствует, так что никто особенно не удивится их раннему отъезду. Ну а то, что они будут вдвоем в карете… что ж, помолвленные пары могут рассчитывать на некоторое смягчение правил, особенно в такие романтические вечера.
С ее губ сорвался нервный смешок. Этот вечер обещает быть самым неромантичным в ее жизни.
Колин бросил на нее острый взгляд, вопросительно выгнув бровь.
– Не обращай внимания, – сказала она.
Он сжал ее руку, хотя и не слишком нежно.
– В чем дело?
Пенелопа обреченно пожала плечами. Вряд ли она может что-нибудь сказать или сделать, чтобы этот вечер не стал хуже, чем он уже есть.
– Просто я подумала, что этот вечер задумывался как романтичный.
– Он мог быть таким, – безжалостно отозвался Колин. Он убрал руку с ее талии и, слегка придерживая за локоть, повел через толпу к французским дверям, выходившим на террасу.
– Не сюда, – шепнула Пенелопа, обеспокоенно оглядываясь назад.
Колин даже не удостоил ее ответом. Они вышли в ночной сад и свернули за угол. Однако и там Колин не остановился.
Бросив беглый взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, он открыл неприметную дверь в стене.
– Что это? – спросила Пенелопа.
Вместо ответа он подтолкнул ее сзади, и она оказалась в темном коридоре.
– Наверх, – скомандовал Колин, указав на лестницу. Пенелопа покорно зашагала по ступенькам, остро ощущая его присутствие за своей спиной.
Когда они поднялись на второй этаж, Колин открыл дверь, выходившую на лестничную площадку, и заглянул внутрь. Пенелопа узнала коридор, где располагались личные апартаменты семьи. Там было пусто. Колин схватил ее за руку и быстро зашагал вперед, пока они не добрались до комнаты, где она никогда прежде не была.
Это была спальня Колина. Пенелопа всегда знала, где она находится. За все годы, что она приходила сюда, навещая Элоизу, она никогда не решалась на большее, чем провести пальцами по массивной деревянной двери. Это было давно, поскольку в последние годы Колин жил отдельно, но его мать настояла, чтобы эта комната сохранилась за ним. Никто не знает, сказала леди Бриджертон, когда она может ему понадобиться, и оказалась права, когда Колин, вернувшись с Кипра, остался без собственного жилья.
Он распахнул дверь и втащил ее внутрь. В комнате было темно. Споткнувшись, Пенелопа повалилась вперед, и только руки Колина остановили ее падение.
Он поддержал ее, схватив за локти, однако не отпустил, когда она восстановила равновесие. Они молча стояли в темноте. Это не было объятием, но их тела соприкасались. Пенелопа ничего не видела, но могла ощущать его тепло и слышать его дыхание, ласкавшее ее щеку.
Это была пытка.
И блаженство.
Ладони Колина медленно скользнули вниз по ее обнаженным рукам, возбуждая каждый нерв. Затем он резко отступил назад.
Пенелопа не знала, чего ждать. Он мог накричать на нее, выбранить, потребовать объяснений.
Ho он не сделал ничего подобного. Просто стоял в темноте, вынуждая, ее сделать первый шаг.
– Ты не мог бы… зажечь свечу? – неуверенно спросила она.
– Тебе не нравится темнота? – поинтересовался Колин.
– Не сейчас.
– Понятно, – вкрадчиво произнес он. – Может, так тебе понравится, больше? – Его пальцы коснулись ее кожи, скользя вдоль выреза платья.
– Не надо, – произнесла она дрогнувшим голосом.
Он убрал пальцы.
– Не касаться тебя? – насмешливо спросил Колин, и Пенелопа обрадовалась, что не видит его лица. – Но ведь ты моя, не так ли?
– Пока нет, – напомнила она.
– Отчего же? Ты позаботилась об этом. Неплохо придумано – дождаться нашей помолвки, чтобы сделать свой ход. Ты же знала, что я не хочу, чтобы, ты публиковала эту заметку. Я запретил тебе! Мы договорились…
– Мы ни о чем не договаривались!
Он проигнорировал ее вспышку.
– Дождалась, пока…
– Мы ни о чем не договаривались, – снова выкрикнула Пенелопа, желая прояснить, что она не нарушала свое слово. Что бы она ни сделала, она никогда не обманывала Колина. Правда, она одиннадцать лет скрывала тайну леди Уистлдаун, но это совсем другое дело. – Конечно, – признала она, не собираясь начинать лгать сейчас, – я понимала, что ты не бросишь меня. Но я надеялась… – Ее голос прервался.
– На что? – спросил Колин, когда пауза затянулась..
– Я надеялась, ты простишь меня, – прошептала Пенелопа. – Или хотя бы поймешь. Я всегда думала, что ты принадлежишь к числу мужчин…
– Каких? – нетерпеливо спросил он.
– Я сама виновата, – печально сказала она. – Водрузила тебя на пьедестал. Ты был таким хорошим все эти годы. Видимо, я решила, что ты не способен быть другим.
Ознакомительная версия.
