– Почти три.
– А когда у вас последний раз были месячные? Еще до свадьбы, полагаю. Так?
Интимный вопрос заставил ее щеки вспыхнуть.
– Не нужно стесняться меня, ваша светлость. Вы должны рассказать мне все, если хотите, чтобы я поставил диагноз.
Ли задумалась. Доктор прав. Женского недомогания у нее не было уже несколько месяцев. А она и не заметила.
Святые небеса! Она приложила ладонь к своему плоскому животу и взглянула на доктора. Смеет ли она надеяться?
Дыхание перехватило. Лихорадочное биение сердца разгоняло кровь по чреслам. Пальцы покалывало, стопы занемели. Она смотрела на доктора.
Он кивнул, и очки соскользнули на кончик носа.
– Мои поздравления, ваша светлость. Полагаю, ваш ребенок должен появиться на свет примерно через семь месяцев.
Ли прижала к губам ладонь. Глаза медленно закрылись, мысли обгоняли дыхание. Она представила черноволосого мальчика, точную копию отца. Потом перед глазами возникла темноволосая девчушка с черными как угольки глазками. Как удивительна жизнь! Как раз когда мир стал таким унылым, Господь послал ей самый бесценный дар.
Ребенок. Ли поклялась, что будет самой замечательной матерью, и ни капли не сомневалась, что Ричард станет чудесным отцом.
– Теперь вы не должны забывать про еду, – говорил доктор, – даже если вначале вас будет подташнивать. Это пройдет. И побольше отдыха. – Он поднялся и одернул жилет. – Герцог будет очень доволен.
Ли схватила его за руку:
– Постойте. Не надо рассказывать ему.
– Почему? Его светлость ужасно беспокоится. Я должен заверить его, что все в порядке.
– Но я хочу сама рассказать ему. Вы ведь понимаете?
Он потрепал ее по руке:
– Конечно. Я просто сообщу ему, что беспокоиться не о чем, а вы сами поведаете ему добрую весть.
– Спасибо, – дрожащим голосом проговорила Ли. Она дождалась, когда дверь за доктором закроется, затем засмеялась.
Ребенок! Ли соскочила с кровати и быстро оделась.
Быть может, теперь призраки прошлого больше не будут стоять на пути будущего.
Ричард стоял в оранжерее и смотрел на мышку, съежившуюся в углу клетки. Мышка тоже смотрела на него своими большими карими глазками-бусинками. Она была окружена красотой – розами, орхидеями и восточными камелиями, – но все равно была животным, запертым в клетке. Так же как Ричард заперт в клетке своего прошлого. Своих грехов.
Страхом, настолько огромным, что подгибались колени, дрожали руки. Жарким стыдом, жгущим горло. Нет оправдания его отвратительному поведению, за это он потихоньку лишается рассудка.
Стук дождя по стеклянной крыше, оглушающий по своей силе, разносился по оранжерее. Неистовый порыв ветра сотряс рамы. Ричард закрыл глаза, вызывая в памяти образ златовласой Ли, трепещущей на пике наслаждения.
Желание было настолько сильным, что он начал дрожать, но это было больше чем физическая боль. Ему хотелось держать спящую Ли в объятиях, утешать, когда плачет. Хотелось любить ее. Проклятие, да ведь он любит ее.
Боль ударила в середину груди, нестерпимая в своей силе. Долгая одинокая жизнь простиралась перед ним. Невыносимо представить ее без Ли. У него только два пути.
Он может оставаться запертым в клетке теперешних страданий или рискнуть всем ради возможности счастья со своей женой.
Решение казалось достаточно простым, но Ричард боялся, что легче будет отрубить себе руку, чем облечь свой стыд в слова.
Позади него послышались мягкие шаги. Запах лавандовой воды наполнил ноздри. Ричард раздавил в кулаке лепестки орхидеи, когда Рейчел обошла стол и остановилась перед ним. Он никогда не будет знать ни секунды покоя, пока эта дьяволица живет с ним под одной крышей. Инструмент Божьей кары. Цена его грехов.
Он яростно выругался себе под нос. Надо уйти, пока он не поддался низменным инстинктам и не придушил ее прямо на месте.
Ли отправилась вначале в библиотеку, где Ричард проводил много времени над гроссбухами и документами. Там мужа не было, поэтому она заглянула в кабинет, комнату управляющего, столовую и даже в конюшню, где ее настиг внезапный порыв ветра с дождем. Все это время Ли репетировала слова, которые скажет: «Ричард, у нас будет ребенок. Ричард, я беременна. Ричард, ты будешь отцом».
Все это казалось неподходящим, чтобы выразить восторг момента. Как отреагирует Ричард? Завопит от радости? С бесконечной нежностью заключит жену в объятия? Воззрится на нее в потрясенном молчании?
Вернувшись в большой холл, она встретила дворецкого, стоящего на часах у дверей.
– Ты не видел герцога?
Слуга церемонно поклонился:
– Полагаю, он в оранжерее, ваша светлость.
– Спасибо, Харрис, – поблагодарила Ли с такой широкой улыбкой, что, без сомнения, выглядела немного глуповатой, особенно с влажными волосами, в беспорядке обрамляющими пылающие щеки. Но ей все равно. Она слишком счастлива. Направляясь по коридору в сторону оранжереи, Ли подавила свой малодушный страх, что Ричард может не обрадоваться. В конце концов, каждый мужчина хочет иметь ребенка, который будет носить его имя. А такой мужчина, как Ричард, имеющий дома, имения, титулы, особенно.
У дверей в оранжерею Ли приостановилась, чтобы успокоить расходившиеся нервы. Сквозь листву она видела сюртук Ричарда – зеленый кашемир, облегающий широкую спину, и ноги в черных панталонах. Перед ним стояла Рейчел в шелковом персиковом платье, достаточно элегантном, чтобы предстать перед самим королем. Голубые глаза Рейчел были широко открыты и устремлены на Ричарда с явным обожанием.
Дыхание Ли застряло в горле, пока она не почувствовала, что вот-вот задохнется. Дождь, колотящий по крыше, заглушал все слова, которые они говорили, но невозможно было ошибиться в том, как накалена была атмосфера между Ричардом и Рейчел, почти чувственная энергия висела в знойном, душном воздухе.
Прежде чем Ли успела подойти к ним, Ричард сорвался с места и стремительно вышел через дверь, ведущую в сад. Дождь ворвался в проем, зашлепал по каменному полу, пока резкий порыв ветра не захлопнул дверь.
Ли стояла не шелохнувшись, застыв на месте от ошеломляющих подозрений, зародившихся у нее в голове. Затем ноги сами понесли ее, увлекая ближе к Рейчел.
– Ты влюблена в моего мужа, – сказала Ли, поражаясь, что ее голос звучит так твердо, так спокойно и уверенно, ведь внутри у нее все дрожит. Она подумала о ребенке и постаралась успокоиться.
Рейчел вскинула брови и выпятила губы, но не в смятении или удивлении, а, скорее, в довольной усмешке.
– Конечно. А он любит меня.
Это ложь, и Ли не станет отвечать на нее.
– Я хочу, чтобы ты покинула этот дом. Можешь устроить все сама, или это сделаю я, но ты уйдешь. Сегодня же.
