По возвращении в жилище лорда Гарри ее ждал приятный сюрприз, дополнивший ее удовлетворение. Она обнаружила еще одну записку со знакомыми вензелями. Мелисанда интересовалась возможностью очередной «восхитительной» прогулки в парке в обществе лорда Гарри. Хэтти тотчас выбросила из головы проблемы сэра Гарри и полетела галопом по оживленным лондонским улицам в апартаменты Мелисанды, увлекая за собой послушную Кокетку.
Неожиданно она почувствовала себя неспокойно, в душу ей закралось какое-то тревожное предчувствие. Несомненно, лорд Оберлон узнал о ее предшествующей встрече с Мелисандой. Она понимала, что теперь он предпримет быстрые и решительные шаги. Ни один джентльмен не стал бы терпеть такого оскорбления. «Так не может бесконечно продолжаться, — подумала она. — Ждать осталось недолго».
Облачившись в зеленую бархатную амазонку, подаренную ей накануне лордом Монтейтом, Мелисанда стояла возле окна и нетерпеливо поглядывала из-за шторы на улицу. Размышляя о своих отношениях с молодым человеком, она со всей честностью вынуждена была признать, что принимала его приглашения исключительно из-за уязвленного самолюбия. Восторженные фразы, которые бесконечным потоком лились из его уст, и его томные взгляды волновали ее гораздо меньше. Судя по всему, Лорд Оберлон не подозревал о ее прегрешениях, иначе бы он не стал отмалчиваться. После того очаровательного маскарада в доме Рэнлигов он пока еще не заходил к ней, даже не послал записки и не прислал слуги.
Наконец в поле зрения появился лорд Монтейт, верхом на своей гнедой кобыле, вместе с ее Кокеткой, которую он держал за уздечку. Она отпрянула от окна и приготовилась к встрече гостя. На ее лице тотчас показалась заученная приветливая улыбка. Может быть, в то время, пока она будет на прогулке с лордом Монтейтом, его светлость лорд Оберлон вздумает навестить ее? Она вздернула свое изящное плечико. «Прекрасно. Если он придет, Дженни просто скажет ему, что госпожа занята другими делами». Стоит ли давать распоряжения Дженни, чтобы та сказала маркизу, с кем и чем именно она занята? Мысль о подобном саморазоблачении вызывала у нее некоторое беспокойство. Мелисанде вовсе не хотелось, чтобы маркиз де Оберлон «вышиб мозги» из лорда Гарри. Несомненно, если ее повелитель узнает правду, он с большим удовольствием пожелает отправить молодого человека в могилу.
— Ах, это вы, сэр? — приветствовала она Монтейта. — Как вы добры ко мне. Я безмерно счастлива, что вы согласились сопровождать меня сегодня.
Поскольку Хэтти все больше и больше привыкала к постоянной смене ролей, ей удалось достаточно правдоподобно издать глубокий вздох. Она окинула Мелисанду восхищенным взором:
— Стоит вам только приказать, моя дорогая Мелисанда, и я у ваших ног.
Она осторожно, с нежностью поднесла белую ручку Мелисанды к своим губам и поцеловала ее мягкую кожу, пахнущую жасмином. «Недурно», — подбодрила себя Хэтти и продолжила:
— Конечно же, это большое счастье, что я опять нахожу вас свободной. Но простите мне мою бестактность. Она не дает мне покоя. Почему я так часто застаю вас одну? И даже сегодня, в такой чудесный день. Посмотрите, на небе ни одного облачка. Что с вами? Ах, я, кажется, чем-то расстроил вас, Мелисанда?
Хэтти хотелось смеяться: она только что выиграла важное очко. Во всяком случае, она была уверена, что в следующий раз, когда Мелисанда встретится с лордом Оберлоном, он почувствует накопившееся раздражение своей любовницы. Предвидя такой поворот событий, Хэтти решила, что сегодня Мелисанда заслуживает еще большего внимания. Но известит ли она об этом своего патрона? Будучи любовницей маркиза, его дорогостоящей игрушкой, она во всем зависела от него. Хэтти должна была учитывать это обстоятельство, ибо оно отнюдь не способствовало продвижению лорда Гарри к его заветной цели. В присутствии своего господина Мелисанда, вероятнее всего, не осмелится даже произнести имя другого джентльмена. «Ничего, — решила Хэтти, — найдутся другие, которые с удовольствием посвятят лорда Оберлона в роман его любовницы с другим джентльменом».
— Увы, вы весьма проницательны, милорд. Вы верно сказали о моем одиночестве. Но сейчас, пока вы здесь, я не хочу думать о маркизе. Я не знаю, где он. Может быть, его даже нет в Лондоне. Уже который день у меня нет никаких вестей от него.
При этих словах Хэтти даже, грешным делом, подумала: уж не бросил ли лорд Оберлон свою ненаглядную Мелисанду? Не дай Бог, чтобы это было так. В этом случае все ухищрения лорда Гарри оказались бы не только неоправданными излишествами, но и совершенно беззубыми укусами для его могущественного врага. Но, коль скоро никаких доказательств такого разрыва между маркизом и его любовницей у нее не было, ей пришлось продолжать свою до тошноты угнетающую романтическую болтовню.
Мелисанда пребывала в ребяческом восторге от прогулки. Хэтти заставила ее сделать два круга, убедившись, как и в прошлый раз, что появление лорда Монтейта в компании любовницы лорда Оберлона не прошло не замеченным завсегдатаями Кенсингтонского парка.
Когда Хэтти вернулась в свою штаб-квартиру, чтобы переодеться к обеду во всеоружии на встречу с друзьями на площадке для петушиных боев, она почувствовала, что порядком выдохлась. Она еще ощущала слабый запах сладких духов Мелисанды. В данную минуту ей не хотелось ничего — только погрузиться до самого подбородка в горячую ванну.
Вечером, в начале девятого, она взяла экипаж и поехала в меблированные комнаты мистера Скаддимора на Куин-стрит, надеясь, что проклятые бои не продлятся слишком долго. «Ничего не поделаешь», — уговаривала она себя. В очередной раз она была вынуждена смириться с тем, что в ее новой жизни время от времени возникают моменты, от которых выворачивает желудок.
Крытая карета с неброским гербом в виде орла и шлема на дверце резко сбавила ход и, подпрыгнув, остановилась возле дома на Томпсон-стрит. Прежде чем кучер успел осадить разгоряченных лошадей, с подножки легко спрыгнул закутанный в плащ джентльмен.
— Отведите лошадей в сторону, Силкен. И ждите меня здесь. Я, должно быть, не задержусь более чем на полчаса, — бросил через плечо джентльмен.
— Слушаюсь, ваша милость.
Маркиз де Оберлон, шагая через две ступеньки, взлетел на крыльцо. Внутри у него бушевала такая ярость, что ему нужно было срочно чем-то заглушить ее. Он обрушил свои мощные кулаки на тяжелую дубовую дверь.
Потсон, предоставленный самому себе, в эти минуты наслаждался горячей бараниной с чесноком и размышлял о прелести тихого, не переполненного никакими событиями вечера. От внезапного громкого стука он подскочил на стуле, выплеснув часть любимого ароматного соуса на ковер.
