С ее губ сорвался крик. Даниэлла крутилась, вырывалась, кричала и угрожала. Она царапала его плечи, рвала волосы. Затем, внезапно охваченная странным и приятным ощущением, она затихла и только глотала воздух широко открытым ртом. Ее пальцы вцепились в простыни, она вся напряглась. Постепенно по ее телу растеклось блаженство, и она поддалась ритму, в котором он двигался, желая насладиться им в полную силу. Она прижималась к Адриану, подставляла тело его ласкам, все в ней горело и млело, блаженство разрасталось, пока не достигло апогея: Даниэлле почудилось, что она умирает.
Адриан снова был на ней и внутри нее. Ей стало казаться, что она больше не выдержит ни боли, ни наслаждения. Из ее глаз брызнули слезы, и она еще теснее прижалась к нему, охваченная внезапным желанием полностью подчиниться ему, отдать себя в его руки. Это чувство было тревожным и пугающим.
— Обнимите меня, леди. Ради всего святого, перестаньте сопротивляться!
Его тело снова пришло в движение. Адриан двигался медленно, аккуратно, выжидающе. Сейчас Даниэлла совсем не чувствовала боли. Все внутри нее стремилось к наслаждению, и это желание возрастало с каждым новым движением мужа. Ей хотелось погасить в себе это желание, вырваться из его рук, прекратить эту сладкую пытку, но внезапно она почувствовала, что невольно повторяет его движения и хочет, чтобы он вошел в нее еще глубже…
И случилось чудо: огонь желания вспыхнул там, где их тела интимно соприкасались, и стал разливаться по всему телу Даниэллы. Подчиняясь просьбе Адриана, она обняла его. Ее дыхание участилось. Постепенно он стал ускорять ритм, толчки стали сильнее. Сейчас Адриан был похож на неукротимый ветер в штормовую погоду. Он полностью подчинил Даниэллу своему желанию, разжигая и ее собственное пламя. Он был словно ураган, и страсть Даниэллы росло с каждой минутой, пока не достигла своего пика и она не закричала.
Чувство, охватившее ее, было потрясающим. Она испытала неземное блаженство. Ее тело содрогалось, и она уже не знала, где находится: на земле или на небе. Постепенно буря эмоций улеглась, и Даниэлла спрятала лицо на груди у мужа.
Дыхание молодой женщины вновь стало ровным. Теперь можно подумать о том, что произошло: только что он испытала необычайное наслаждение. Она была потрясена. Испугана. Шокирована.
— Даниэлла! — позвал он, ложась на бок и притягивая ее к себе. У него еще были силы говорить и ласкать ее. Она опустила ресницы, стараясь избежать его взгляда. Его нежный голос, нежные прикосновения удивили ее, постепенно она расслабилась.
— Это было мучением? — спросил он, гладя ее по голове.
— Нет, — честно ответила она.
— Так, значит, это было прекрасно?
— Нет! — закричала она, охваченная стыдом.
Адриан рассмеялся, и Даниэлла поняла, что он догадывается о том, какое блаженство она испытала.
— А мне стало казаться, что я потерпел фиаско. Не надо сердиться… Я буду стараться сделать так, чтобы вам понравилось еще больше.
Даниэлла с тревогой посмотрела на него.
— Вам не надо стараться. Вы были изумительны, — прошептала она.
Адриан улыбнулся и заглянул ей в глаза.
— Вы слишком добры ко мне, но я рад. Значит, впредь вы не будете возражать против нашей близости?
Она тихо застонала: нет, она не даст ему одержать над ней победу! Ее тревожило то, что она слишком быстро подчинилась его желаниям. Нет, не силе Адриана, а его обаянию, его умению обольщать. Она и представить себе не могла, что на свете существует такое чувство… такая страсть, такое желание.
— Как было бы хорошо, если бы вы отпустили меня, — прошептала Даниэлла. — Не могу передать вам, как плохо я себя чувствую. Я не в состоянии даже пошевелиться. Я не способна… — Она замолчала, заметив, что он выжидающе смотрит на нее. — Нет, мне не выдержать этого снова, — закончила она.
Адриан даже не улыбнулся. Теперь он был очень серьезным.
— Позвольте заверить вас, миледи, — сказал он, едва двигая губами, — что вам придется снова выдержать это, и вы легко это сделаете. А я, в свою очередь, постараюсь быть более внимательным, чтобы вы не раскаивались в том, что уступили мне. Поверьте, вам будет очень хорошо.
— Но мне и сегодня было хорошо.
— Позвольте вам не поверить, иначе бы вы так не сопротивлялись.
— Уверяю вас, что ни один рыцарь не сумел бы сделать это лучше, чем вы.
— Какая приятная лесть! Если бы еще в ней была хоть капля правды.
— Адриан, клянусь…
— Нет, леди, это я должен поклясться. Вы моя жена и должны заниматься со мной любовью. К концу этой ночи вы навсегда запомните, что мы повенчаны перед лицом самого Господа и стали мужем и женой. Я не принимаю вашего отказа.
Даниэлле удалось заснуть только на рассвете. Адриан как всегда, сделал все по-своему.
Он не внял ее протестам.
Теперь она никогда не забудет, что она замужем, не забудет свою первую брачную ночь с рыцарем Мак-Лахланом.
Проснувшись, Даниэлла чувствовала себя так, как будто все вокруг нее окутано густым туманом, из которого она никак не может вырваться. Все краски вокруг нее поблекли. Она с трудом открыла глаза и увидела мятые простыни, подушку, луч света, пробивающийся через прорезь в окне, и кружение пылинок в этом луче.
Она попробовала пошевелиться и почувствовала, что не может двигаться, затем пошевелилась снова. Тело пронзила резкая боль. И тут Даниэлла ясно вспомнила прошедшую ночь и полностью проснулась, вырвалась из вязкого тумана. Не обращая внимания на боль, она выбралась из постели, с трудом пересекла комнату и, налив в таз воды, вымыла лицо, а затем омыла тело. Она вылила на себя целый кувшин и еще одну кружку и замерла, дрожа от холода, так как огонь в камине погас. Обретя способность размышлять, Даниэлла прикинула, который теперь час, пытаясь определить время по сгущавшимся в углах теням, потом подумала об Адриане и о том, куда он мог уйти и что он сделал с бедным Симоном.
Молодая женщина достала из сундука одежду, машинально натянула ее и, взяв гребень, стала расчесывать волосы, но вскоре прекратила это занятие, так как они безнадежно запутались. Выругавшись, она отбросила гребень и направилась к двери, но тут ее взгляд упал на постель: измятые покрывало и простыни свисали с кровати. Они свидетельствовали о том, что брачная ночь состоялась. Куриная кровь не понадобилась. Даниэлла так сильно сжала руки в кулаки, что ногти впились в ладони. Ей хотелось бить Адриана до тех пор, пока он не запросит пощады. Когда-то этот шотландец способствовал тому, чтобы Авий захватил Эдуард. Сейчас Мак-Лахлан сам наложил свои лапы на замок, получив в придачу и его хозяйку.
Да и Симон теперь оказался в его власти.
