— Дайте я посмотрю.
Она отдернула ногу и спрятала се под юбку.
— Я уже смотрела. Все заживет.
— Эми, позвольте, я посмотрю, — настойчиво повторил Джош.
Эмили неохотно вытянула ногу, и он взял ее в свои ладони. У него были самые замечательные ладони на свете. Она заметила это с первого раза, как только они встретились. У него были длинные пальцы, ногти коротко острижены. Всякий раз, когда он прикасался к ней, его руки были теплыми и…
Когда Эмили начинала так думать о Джоше, все в ее голове страшно путалось. Она возмущалась тем, что он с ней сделал и что до сих пор делает, но в то же самое время что-то тянуло ее к нему, страшно тянуло, и она не могла от этого отмахнуться. А его поцелуй просто ошеломил ее — так же как и его. Может быть, она слишком наивна в других делах, но она явно ощутила, как тело Маккензи откликнулось на ее прикосновение. Как?! После того как они столько раз обманывали друг друга, после того как сказали друг другу столько неприятных слов, оба они способны так воспламениться из-за простого прикосновения их губ? Этот поцелуй был просто восхитительным! Сейчас ее кровь загорелась даже от одного воспоминания об этом. Эмили приложила руку к губам — они все еще горели. Нравится ей это или нет, но после всех столкновений, всех обидных слов, которые они бросили друг другу, где-то в глубине души оба они тянутся друг к другу, и с этим ничего не поделаешь. Каждый миг, который они проживают рядом, делает эту связь все крепче. Если бы только она смогла уверить его, что говорит правду!
Джош нежно держал в ладонях ее ногу. Само прикосновение его рук успокаивало боль, как лекарство. Сдвинув брови, он внимательно разглядывал волдырь.
— Это выглядит довольно скверно. И давно у вас этот волдырь?
— Я же сказала вам. Я поцарапала пятку о стену колодца, когда вылезала.
— Это не царапина, мисс Лоуренс.
«Мисс Лоуренс»! Что ж, дело — прежде всего. А ей так понравилось, когда он снова назвал ее Эми. Это прозвучало так любовно, даже интимно. Ее воображение просто вышло из-под контроля. Самое время покончить с этой чепухой.
— Все верно, это волдырь.
— И у вас в ботинке никогда не было камешка.
— Нет! — в раздражении крикнула Эмили. — Там не было никакого камня! Это чертов волдырь!
— Который как раз сегодня прорвался. Держу пари, вы его заработали, совершая ночную прогулку из Сэнд-Рока.
— Какую прогулку? Я не понимаю, о чем вы толкуете! — фыркнула она.
— У вас была одна большая ошибка, дорогая моя. Фляжка.
— Ну и что? Вы думаете, у меня совсем нет мозгов? Как я могла бы пройти двадцать пять миль без воды?
Этот гнусный ясновидец всегда обо всем догадывается. Не было ни одной вещи, которую ей удалось бы сохранить от него в секрете. Казалось, он мог читать ее мысли. Так что лучше всего ей выкинуть из головы свои фантазии и прочие дурацкие затеи.
— Коль скоро, Маккензи, вы демонстрируете такую сверхчеловеческую проницательность, может быть, тогда вы покажете на практике свои чудесные возможности и сотворите немного воды? Я просто умираю от жажды!
Джош, не обращая внимания на эту тираду, продолжал исследовать ее ногу.
— Вам бы следовало сказать мне об этом раньше.
— И что бы вы могли сделать с ней — поцеловать, чтобы все тут же зажило?
— По крайней мере можно было бы положить что-нибудь, чтобы защитить рану от грязи.
Джош поднялся, подошел к своему саквояжу и достал из него маленькую круглую жестянку с мазью. Он подцепил пальцем немного бальзама и нежно смазал больную пятку Эмили.
— Постарайтесь понять, что на некоторые вещи здесь смотрят гораздо проще, чем в больших городах, мисс Лоуренс. Вам надо быть гораздо более предусмотрительной, чтобы уметь защитить себя.
«Да, от вас — и от этих ваших нежных прикосновений», — подумала Эмили, прикрыв глаза. Через несколько мгновений сверлящая боль в пятке утихла.
— Я думаю, будет лучше, если вы пока не будете надевать чулки и туфли. Воздух подсушит рану.
Она кивнула.
— Посидите, пока я оседлаю лошадь и уложу вещи.
Он подобрал чулки и туфли, бросил их в ее саквояж и привязал его к своему седлу.
Подняв Эмили на руки, Джош подсадил ее в седло и, взяв лошадь за уздечку, вывел на узкую тропинку, которая привела их в Тартар.
Когда они добрались до главной дороги, Джош так и пошел по ней вперед, держа кобылу под уздцы. По всей видимости, он не хотел оставить Эмили ни малейшей возможности улизнуть от него верхом. Правда, девушка сомневалась, что бедная Незабудка сможет намного опередить Джоша, даже если она попытается-таки сбежать.
После нескольких часов пути, которые прошли в полном молчании, на горизонте все еще не было никаких признаков города. Ни одной живой души они тоже не повстречали.
Джош был явно в дурном расположении духа, когда они остановились передохнуть. Он расседлал Незабудку, и по тому, как швырнул седло на землю, Эмили смогла догадаться, что его переполняют далеко не благодушные чувства.
Она не могла сердиться на него. Через несколько часов наступят сумерки, а у них во рту не было ни капли воды с самого утра, не ели они вообще со вчерашнего вечера.
— Какая я голодная! — пожаловалась Эмили. — Я все думаю об этой капусте и картофеле, что остались вчера у меня на тарелке. С каким удовольствием я бы сейчас все доела! Нам надо было вернуться в Уинслоу. Мы бы уже были сейчас там.
Джош резко повернулся и зло посмотрел на нее.
— Нет, мисс Лоуренс, лучше сказать, что нам надо было не уезжать из Уинслоу. Если бы вам не взбрело в голову выпрыгивать в окно, сейчас мы давно были бы в Лас-Вегасе. Но благодаря вам мы наслаждаемся этим прекрасным видом пустынной Аризоны, не имея в запасе ни еды, ни питья, да еще эта кляча уже ни на что не годна!
С каждым словом его голос становился все яростнее, и когда он заканчивал свою речь, то уже кричал во все горло.
— Боже мой, какая короткая у этих мужчин память! Правда, Незабудка? Всего лишь пару часов назад он обещал тебе, что ты будешь купаться в клевере.
Кобыла повела ушами и скорбно посмотрела на Эмили.
— Нечего вам изливать свой черный юмор на бедную Незабудку, Маккензи. Если бы не она, вы бы до сих пор сидели на дне колодца.
— А если бы не вы, мисс Лоуренс, то я бы никогда не свалился в этот чертов колодец!
Это утверждение было слишком справедливым, чтобы с ним спорить, поэтому девушка сочла за лучшее промолчать. Но этого было недостаточно, чтобы заставить его заткнуться.
— Хотел бы я знать, за что Господь меня наградил таким захватывающим знакомством с этой взбалмошной наследницей?!
— Наверное, это награда за избранную вами профессию. Я верю, что Господь каждому воздает по заслугам. Если вы думаете, что этот град оскорблений, криков и свирепых взглядов может запугать меня, Маккензи, вы глубоко ошибаетесь. У меня хорошая школа: много лет со мной рядом жил человек, который был гораздо изощреннее в своих оскорблениях, — это мой отец.
