На портрете была изображена обнаженная женщина, как две капли воды похожая на нее.
Потрясенная, Ребекка не могла отвести глаз от картины. Кеннет использовал технику разжиженного масла, чтобы создать зеленый фон, напоминающий лес и поляну. На самом краю поляны стояла женщина. Одной рукой она опиралась о дерево, а другой протягивала яблоко.
Изящное тело обнаженной женщины было выписано с особой тщательностью и любовью. Ее розовая кожа излучала тепло и желание; локоны сверкающих рыжих волос ниспадали до самой земли и были похожи на яркое пламя. Какие-то едва уловимые детали в фигуре женщины напомнили Ребекке картину Боттичелли «Рождение Афродиты», когда народившаяся из морской пены богиня ступает на берег.
Но в образе, созданном воображением Кеннета, женщина была далеко не невинной, наоборот, она была чувственной и желанной. Ее губы были полными и зовущими; ее блестящие глаза цвета лесного ореха светились загадочной тайной, обещая неземное блаженство тому мужчине, который отважится принять запретный плод из ее рук. У Ребекки не было и тени сомнения, что прообразом этой богини служила она сама.
Ребекка с трудом отвела глаза от картины и взглянула на Кеннета. Его лицо было болезненно-напряженным, как будто он в страхе ждал, что она сейчас закричит от ужаса и с громким плачем выбежит из комнаты. Ко всему прочему он жаждал услышать оценку своему творчеству.
– Это… это прекрасная работа, – сказала Ребекка, подавив вздох. – Вы достигли желаемого результата, удачно использовав технику письма двумя видами масла. Полагаю, это Ева?
– Лилит, – ответил он внезапно охрипшим голосом. – Женщина, которую Бог создал еще задолго до Евы.
– Ах да. Помнится, вы говорили мне, что Лилит рыжеволосая. Мне она представляется первой независимой женщиной, боровшейся за равные права с мужчиной. Конечно, Адаму это не могло понравиться. – Ребекка снова посмотрела на картину. – Работа великолепная, хотя вы слегка приукрасили мифический образ. Ваша Лилит гораздо красивее меня.
– Нет! – горячо возразил Кеннет. – Она очень похожа на вас: красивая, чувственная, опасная!
В глазах Кеннета отражалось то же самое чувство, что и в глазах созданной им женщины. Ребекка всей кожей ощущала его необузданное желание, в этом у нее не было ни малейшего сомнения.
Эта безбрежная страсть породила в ней ответное желание, с которым она безуспешно боролась весь день. К черту приличия! В его глазах она красива и желанна; волна страсти уже захлестнула их с головой, и пора, отбросив всякую стыдливость, покориться ее воле и окунуться в море неземного блаженства.
Ребекка сбросила с себя шаль. На ней было платье, застегнутое сверху донизу на пуговицы из слоновой кости. Удивляясь своему бесстыдству, Ребека расстегнула первую пуговицу.
– Вам, наверное, хочется знать, не подвело ли вас ваше воображение, – сказала она.
Кеннет застыл, когда она расстегнула вторую пуговицу.
– Я уверен, что мое воображение не подвело меня, Ребекка. Для этого мне не обязательно видеть вас обнаженной.
– Вы так считаете? – Ребекка расстегнула еще одну пуговицу. – Мне кажется, вы не совсем точно уловили пропорции моего тела. – Она расстегнула следующую пуговицу.
Кеннет, как прикованный, не отрывал глаз от ее пальцев.
Когда последняя пуговица выскочила из петли, Ребекка с околдовывающей неторопливостью спустила платье с плеч и оно упало к ее ногам. Она всегда терпеть не могла одеваться слишком тепло, поэтому под платьем были только шелковые дымчатые чулки и тонкая сорочка из прозрачного шелка, позволявшая видеть все прелести ее тела.
Переступив через сброшенное платье, Ребекка скинула туфли и, вынув шпильки, тряхнула головой, рассыпав по плечам каскад своих чудесных волос.
– Настоящий художник всегда работает с моделью, Кеннет.
Шрам на щеке Кеннета побелел.
– Если вы сейчас же не оденетесь, меня ждут кнут и неизбежный поход к алтарю.
Ребекка весело рассмеялась и еще раз тряхнула головой. При неярком пламени свечей упругие локоны казались расплавленной лавой.
– Кто говорит о кнуте или браке? Для Лилит и корсара нет ничего важнее их страсти.
– Это только ваши фантазии, – охрипшим голосом заметил Кеннет, по лицу которого струился пот. – Остановитесь, Ребекка, умоляю. То, что вы делаете, запрещено. Неужели вы этого не понимаете?
– Вы правы, не понимаю. – Ребекка опустилась на стул и, не спеша подняв юбку, стала развязывать подвязки. Она знала, что ноги у нее красивые, и, к ее радости, взгляд Кеннета еще раз подтвердил это.
– Вы не должны оберегать меня, дорогой корсар. Я знаю, что делаю. – Она сняла чулки и, скатав их в комок, бросила в Кеннета, целясь в бугор, который выпирал из его бриджей. – Вот это самое место подсказывает мне, что мы должны оставить все условности и вместе броситься в бурный поток.
Машинально Кеннет поймал скатанные в комок чулки и сжал их в руках с такой силой, как будто хотел задушить своего личного врага. По его глазам Ребекка видела, что в нем борются два человека: джентльмен и пират. Да, он страстно желал ее, но проклятое чувство долга мешало ему принять окончательное решение. А что, если в этой борьбе победит джентльмен?
От этой мысли Ребекка содрогнулась. Простерев в мольбе руки, она двинулась к нему.
– Пожалуйста, Кеннет, – умоляла Ребекка. – Я умираю от желания.
Она взяла в ладони его лицо, и напряженное выражение исчезло с него. Он прикрыл ладонями ее руки и крепче прижал их к своим щекам, так что его щетина впилась ей в кожу.
– Да поможет мне Бог, Лилит, – сказал он срывающимся голосом. – Ты победила.
Он взял ее руки и положил их себе на грудь. Ребекка чувствовала, как тяжело бьется его сердце, когда его губы припали к ее губам. Все мосты были сожжены. Жаркая волна страсти захлестнула их, накрыла с головой и не отпустит до тех пор, пока не выбросит на берег их обессиленные тела.
Это был поцелуй пирата. Жадный, умелый. Ребекка обхватила его руками за талию и прижала к себе. Его руки легли ей на ягодицы и крепко сдавили их. Их тела сплелись в одно целое, предвкушая неслыханное блаженство. Их страсть рвалась наружу, алкала утоления.
Кеннет прервал поцелуй, и не успела Ребекка возмутиться, как его губы осторожно коснулись ее уха и нежными поцелуями покрыли шею. Со вздохом облегчения Ребекка откинулась назад и почти повисла в руках Кеннета.
– Лилит, – прошептал он, – ты вулкан. Ты завладела моей душой.
Ребекка просунула руки ему под рубашку, сгорая от желания ощутить его голое тело. Его шея и плечи были крепкими и сильными. Вытащив рубашку из бриджей, Ребекка ласкала его спину и грудь.
