— Ну как ты?
Иногда она говорила «нормально», иногда просто кивала головой. Конечно, опыта у нее никакого не было, но все же она была уверена, что ребенок рвется на свет.
Через полтора часа они добрались до заставы. Еще полчаса, и они будут дома. Но дорога впереди была так занесена, что проехать по ней было почти невозможно: сугробы высотой в три фута и даже больше. Ничего не оставалось, как ехать в объезд, через лес, который защищал дорогу от снега и мешал заносам. А это треть пути.
Симон опять вылез из коляски и повернул лошадь направо, в сторону плохо различимой боковой дороги, которая по сути дела вела к дальнему концу его участка, вернее участка, который он считал своим и который ему было велено покинуть. Но сейчас ему было не до этого. Ему хотелось поскорее доставить дочь домой и посмотреть, как обрадуется Люси.
Симон снова забрался в коляску, но не успели они тронуться, как из занесенной снегом канавы справа выскочила молодая олениха. Как она здесь оказалась, так никто и не узнал, ведь ближайшее стадо содержалось в парке Блэндон, в восьми милях отсюда. Лошадь встала на дыбы, Симон натянул вожжи и крикнул:
— Спокойно, девочка, спокойно!
Но лошадь устала, была напугана и попыталась перейти в галоп. Через несколько прыжков она взвилась в воздух и внезапно исчезла где-то у земли. Норин и Симон в испуге вскрикнули, но коляска уже перевернулась, прижав их обоих к земле.
Несколько мгновений все было тихо, потом лошадь лягнула задними ногами и попала копытом прямо в спину Симону. Но ему уже было все равно — он провалился в небытие.
И снова тишина, а затем слабый шепот Норин:
— Папа! Папа! — Потом громче: — Папа! Папа! — Она попыталась шевельнуться и обнаружила, что может двигать только руками, и что ноги зажаты сиденьем коляски. — О Господи! — взмолилась она. — О Господи! — Ее тело обмякло, погрузилось в мягкую снежную подушку. Последнее, о чем она успела подумать, перед тем как потерять сознание, было: «Ну что ж, я рада, что мы помирились».
Стив вышел из шахты, глубоко вдохнул чистый воздух и сказал идущему рядом шахтеру:
— Бог ты мой! Ты только взгляни! Как все замело, какой контраст. Тебе придется с вечера запастись лопатой, если хочешь завтра вовремя придти на работу.
Шахтер кивнул и ответил:
— Ага, жена вчерась все расчистила, а сегодня опять намело. Ты прав, будем сгребать белое вместо черного. — Он хмыкнул и направился в свою сторону, сказав напоследок: — Спокойной ночи, босс.
— Спокойной ночи, Дик.
В конторе Алек Мэннинг делал какие-то записи в журнале. Стив повесил лампу на стену и заметил:
— Здорово метет, все завалило.
— Да, снегопад усилился часа два назад.
— Вовремя я спустился в шахту. Кстати, они сегодня подняли на гора тридцать лишних бадей, наверное, радовались, что внизу тепло.
— Наверное. Кстати о тепле, тут ко мне ребята заходили, спрашивали, нельзя ли вместо бесплатных теплых ботинок для детей получить деньги к Рождеству.
Стив круто повернулся.
— С чего бы это?
— Ну, они говорят, на деньги можно купить пальто и еще что-нибудь, а ботинки они починят и сами.
— Починят? — усомнился Стив. — А деньги пропьют? Сомневаюсь, что она согласится.
— Я тоже, но они просили меня поговорить с тобой, а уж ты замолви словечко Тилли.
— Да я заранее знаю, каков будет ответ. Чем больше ты даешь некоторым, тем больше они требуют. Они и так получат лишний шиллинг к Рождеству. Где еще так делают? Ты задай им этот вопрос и скажи, что если они не возьмут ботинки для детей, они этого шиллинга не получат. Это заставит их подумать. Они все здесь были?
— Нет, только Конрой, Уилсон и Макавой.
— А, Макавой. Он готов свою жену и детишек голышом оставить, лишь бы была бутылка. Ты помнишь, именно он не хотел пускать своего парня в школу? Ладно, сейчас они меня не волнуют, поскорее бы в койку. То есть, если доберусь до дома. Если завтра не появлюсь, ты будешь точно знать, что меня задержало.
— Не беспокойся, я тебя подменю. Рози иногда ворчит: ей не нравится, что дом так близко к шахте. Зато в такую погоду это весьма кстати. И тебе не обязательно тащиться домой, всегда можешь переночевать у нас.
— Спасибо, Алек. Но у меня во дворе два голодных кролика и еще три голубя, да в придачу кот. Разумеется, кот может пообедать голубями, потом прикончить кроликов, если дела пойдут совсем худо.
Мужчины рассмеялись, кивнули друг другу и распрощались.
В конюшне Стив зажег лампу, притороченную к седлу, и потрепал лошадь за холку, вполголоса напевая отрывок из гимна:
«Неисповедимы пути Господа,
Никто не знает, как он творит свои чудеса.
Он ходит по воде и поднимается на штормовой
волне».
Почему-то сегодня он чувствовал себя счастливым, хотя вроде бы повода никакого и не было. Своим поведением Тилли ясно давала понять, каков будет ее ответ. Его прямота привела ее в бешенство, что совсем неплохо с любой стороны. Он собирался провести Рождество с Филлипой, Лансом и детьми. Поэтому, наверное, у него такое хорошее настроение. Правда, он постоянно думал о Тилли, если не был занят работой.
Внезапно из темноты послышался голос:
— Тяжеленько вам придется, мистер Макграт.
Стив взглянул сквозь снежную пелену вниз на два лица, обращенные к нему.
— Ну, вы-то прошли.
— Еле-еле. А дальше еще хуже. Сомневаюсь, что ребята из-за заставы сегодня сумеют добраться.
Другой шахтер рассмеялся и заметил:
— Никогда не думал, что когда-нибудь с радостью буду спускаться в шахту, но сегодня такой день настал.
— Спокойной ночи, мистер Макграт.
— Пока, Хиггинс. Всего хорошего, Смит.
Стив не успел проехать и полмили, как понял, о чем они предупреждали. Лошадь застревала уже по колено в снегу, хотя еще не было заносов. Не доезжая до коттеджа, ему пришлось спешиться и пробираться через сугробы, ведя лошадь за поводья. Только он добрался до калитки, как перед ним возникла еще одна темная фигура.
— Это вы, мистер Макграт?
— Да, а вы кто?
— Скорер, сэр. Билли Скорер.
— Привет, Скорер. Тяжело пришлось?
— Да уж, сэр. Там у заставы беда, сэр. Большая беда. Коляска перевернулась в канаву, под ней мужчина и женщина. Я сперва лошадь заметил, она ржала.
— Где это?
— Сразу за заставой, немного в сторону, там, где дорога идет в лес.
Стив удивленно посмотрел на него и сказал:
— Ладно, я поставлю лошадь в стойло, ей все равно не пройти. Подожди минутку, я пойду с тобой.
