— Нет, нет, — сказал Жан-Паскаль. — Это Генрих фон Дюрренштейн. Он один из самых лучших и наиболее опытных шпионов, которые только есть у немцев.
— Карл Циммерман! — сказал отец. — Он работал в швейцарском посольстве перед тем, как разразилась война.
— Его служба в посольстве Швейцарии — несомненный факт. Конечно, его деятельность не пошла на пользу» союзникам. Значит, ты знаешь его, Люсинда?
— Да. Впервые я встретила его в этом доме. Он сказал, что заблудился.
Я рассказала им, как обнаружила его около «укромного местечка».
— Припоминаю, — сказал отец. — Тогда мы думали, что нас ограбили. Бумаги оказались в беспорядке. Это произошло до того, как у меня появились какие-либо подозрения об истинной причине происшедшего. Фон Дюрренштейн обставил все так, чтобы это казалось грабежом. Драгоценности, которые мы посчитали украденными, позднее нашлись. Теперь я все это вспоминаю.
Жан-Паскаль медленно наклонил голову, он повернулся ко мне.
— А в следующий раз ты увидела его?..
— В парке «Соснового Бора».
— Он проделал там большую работу. Он провел разведку и обнаружил все слабые точки в окрестностях, — Жан-Паскаль взглянул на меня. — Я считаю, Люсинда, что твой отец должен знать. Ему необходимо ясно представлять себе всю картину.
Это слишком важно для нас, чтобы скрывать какие-то детали.
Месье Бурдон посмотрел на моего отца и продолжал:
— Работая столь усердно на благо своей страны, Генрих фон Дюрренштейн одновременно ухитрился совратить мою внучку.
Отец был ошеломлен.
— Родился ребенок, — спокойно сказал Жан-Паскаль. — Я все организовал для его появления на свет и нашел людей, которые заботились бы о нем в дальнейшем. Его приемных родителей убили при бомбежке Монса, и тогда вмешалась Люсинда. Она спасла ребенка и привезла его сюда.
— Эдвард! — сказал отец. — И ты… Люсинда?..
— Люсинда — великодушный человек, — сказал Жан-Паскаль. — Она спасла моего правнука. Видите ли, она знала, кто он. Я доверился ей. События развернулись таким образом, что я вынужден был сделать это. С помощью Маркуса Мерривэла она и увезла его из Франции.
— Просто невероятно! — сказал отец. — Я не могу в это поверить.
— Иногда происходят странные вещи, особенно во время войны. Теперь, Люсинда, я хочу, чтобы ты совершенно точно изложила мне, что произошло во время вашего путешествия по Франции. Ты нашла няню для ребенка, верно?
Я рассказала Жану-Паскалю, как мы встретили Андрэ и ее брата и как Андрэ сопровождала нас в Англию и стала няней Эдварда.
Он сидел и кивал, а потом достал еще несколько фотографий из конверта, который все еще держал в руках. Их было всего шесть, и на одной из них я увидела Андрэ.
Я с изумлением смотрела на нее. Жан-Паскаль улыбнулся мне.
— Это Эльза Хейнс. Это ее настоящее имя. Она работает в тесном контакте с фон Дюрренштейном.
— Это… Андрэ 1 — Они умны, эти люди. Они прекрасно приспосабливаются, всегда прекрасно выполняют свои обязанности. Они могут стать няньками или садовниками в зависимости от необходимости.
— Но Эдвард так ее любит.
— Конечно. Она превосходная няня и к тому же очень умная молодая женщина. Она постоянно находилась в этом доме с тех пор, как вы вернулись из Франции. Как ей повезло, что ты привезла ее сюда! Разумеется, этого она и добивалась.
— Ее брат…
— О нем потом. Давай сначала обсудим поведение Андрэ.
— Я знал, что кто-то постоянно проникает в мою комнату, — сказал отец. — Мы не могли понять этого. Ключ был только у миссис Черри, пока его не взяла Люсинда.
— Для этих людей достать ключ проще простого. Андрэ очень быстро сделала дубликат. Этим объясняется утечка секретных сведений. Андрэ систематически передавала информацию, добытую в этом доме.
— Как мы могли быть такими идиотами! — воскликнул отец. — Ведь все настолько очевидно.
— Все очевидно, когда ты знаешь об этом, — сказал Жан-Паскаль. — Теперь о смерти моей внучки. Я не сомневаюсь, что она связана со всем этим.
Люсинда, моя милая, ты лучше всех знаешь Аннабелинду. Она была откровенна с тобой?
— Да, до известной степени.
— Тогда, может быть, ты сумеешь пролить на это какой-то свет. Человек, известный ей как Карл Циммерман, вернулся в Лондон. Ты не знаешь, он не пытался увидеться с ней?
— Да, он хотел встретиться с ней. Аннабелинда сказала мне, что он грозился все рассказать ее мужу, если она откажется продолжить их связь.
— Настойчивый любовник! Трудно представить фон Дюрренштейна в этой роли. Он любит только свою работу. Он и не стал бы специалистом такого класса, позволь он себе иметь другие интересы.
Под этим углом мы и должны рассматривать все случившееся. Почему ему понадобилось снова встречаться с Аннабелиндой? Он сгорал от любви к ней?
Он узнал о ребенке и захотел увидеть его? Это вызывает у меня улыбку. Нет. Он преследовал некую цель. Это знакомство могло оказаться полезным. Муж в военном министерстве. Тесная дружба с живущими в этом доме. Они уже поместили сюда Андрэ. Но им хотелось бы заставить еще кого-нибудь работать на них. Предполагаю, что он шантажировал Аннабелинду, угрожая разоблачить ее перед мужем, если она не поможет ему в его работе, воспользовавшись своими связями. Отталкивайся от этого и продолжай, прошу тебя, Люсинда.
Я рассказала им, в какой тревоге находилась Аннабелинда.
— Она в самом деле была как потерянная, — сказала я. — Никогда еще я не видела ее такой… кроме одного случая. Я помню, что мы находились в саду, и она плохо себя почувствовала. Ей захотелось пойти полежать. Я предложила побыть с ней, но она отказалась. Она всячески настаивала на том, чтобы ее оставили одну.
— Сколько времени она провела в доме? — спросил Жан-Паскаль.
— Должно быть, минут сорок пять.
— Этого достаточно, чтобы пойти в кабинет и что-то взять из бюро.
— Аннабелинда могла ознакомиться с информацией о Фолкстоуне, — сказал отец.
— Фон Дюрренштейн должен был дать ей ключ, а нянька следила, чтобы ей никто не помешал, — сказал Жан-Паскаль.
— Но зачем заставлять ее делать то, что с легкостью могла сделать Андрэ? — спросила я.
— Вероятно, чтобы испытать ее. Дать ей легкое задание, и, как только она выполнит его, путь назад для нее будет отрезан.
— Но она как раз и искала этот путь, осознав всю чудовищность своего поступка. Она страшно переживала из-за взрыва в Фолкстоуне и говорила, что собирается признаться во всем Маркусу.
— И ты думаешь, что она сказала о своем намерении фон Дюрренштейну?
— Да. Она собиралась с духом, хотела выбрать подходящий момент.
— Сообщив это фон Дюрренштейну, она подписала свой смертный приговор.
