— Они уже почитают тебя, хоть ты и чужеземец. У тебя все пойдет как по маслу!
Не прошло и двух недель, как замок преобразился. Чистые полы устилали ковры, из кладовых принесли гобелены и повесили на стенах, дымоходы прочистили, а вымытые окна сверкали на солнце. Отполированная воском мебель блестела, из ящиков вынули серебро, Адали насыпал благовоний в красивые фарфоровые чаши, найденные в западной башне замка. У каждого камина лежала аккуратная вязанка дров, на всех буфетах стояли хрустальные графины с рубиновым вином. Повсюду были расставлены букеты садовых и полевых цветов. Завтрак, обед и ужин подавались в определенное время.
Один из немногочисленных оставшихся в Гленкиркском аббатстве монахов стал наставником детей. Теперь этот некогда известный в стране центр образования переживал тяжелые времена. Старая вера находилась под запретом и исповедовалась втайне с большой осторожностью. Официальной церковью была признана англиканская. Пресвитерианцам тоже не возбранялось отправлять свои обряды, но власти не желали больше терпеть монастыри и аббатства на шотландской земле. Граф Гленкирк, будучи приверженцем новой веры, однако, не изгонял монахов из своих владений. Нынешний аббат доводился ему кузеном. Но сейчас в аббатстве жили не больше дюжины монахов, из которых только трое были среднего возраста, а остальные — дряхлые старцы, которым просто некуда было деваться. Когда-то в аббатстве была прекрасная школа, но нынче она закрылась из-за отсутствия учеников. Монахи с радостью послали своего святого брата обучать пасынков графа.
Жасмин, которой в свое время тоже давал уроки католический монах, велела Адали:
— Позаботься, чтобы в аббатство каждую неделю посылали оленя, и пусть Уилл наловит для монахов рыбы. И не забудь прибавлять к оленю хлеб, головку сыра и по корзинке яблок и груш.
— Брат Дункан будет доволен, — кивнул Адали. Осень вступила в свои права, и деревья на холмах оделись в разноцветный наряд. Багровые кленовые листья перемежались с золотистыми осиновыми и березовыми. На их фоне резко выделялась зелень сосен. Ягоды черники, голубики, брусники, спелые орехи, желто-розовые остролисты весело пестрели в лесах. На склонах холмов цвел вереск. Ночи становились заметно холоднее. Жасмин никогда не видела таких крупных звезд, которые дрожали на небе, готовые, казалось, вот-вот сорваться. Муж не солгал, утверждая, что осень — лучшее время года в Шотландии.
В середине октября из Англии возвратились мать и отчим Жасмин вместе со своими сыновьями, ее сводными братьями. Графиня Брок-Кэрн привезла тревожные новости. Король, как выяснилось, послал за графом и графиней Гленкирк, приглашая их ко двору на Рождество.
— Я не видела гонца, — передала Велвет Гордон дочери, — мы ездили в Блекторн-Холл прощаться с Дейдрой и Джоном.
— Как странно, — заметил граф Гленкирк. — Джейми знал, что мы возвращаемся в Шотландию в конце лета.
— Бабушка обо всем позаботится, — уверенно заявила Жасмин.
Скай О'Малли де Мариско, надеявшаяся пожить в свое удовольствие после того, как она выдала замуж Жасмин и проводила в Шотландию младшую дочь с мужем, и впрямь оказалась в весьма щекотливом положении. Она отослала королевского гонца обратно в Винчестер, осеннюю резиденцию английских монархов, с посланием, в котором сообщала, что внучка с мужем уже вернулись в Шотландию на осень и зиму. Однако, к ее величайшему удивлению, несколько недель спустя в Королевском Молверне появился молодой человек, способный соперничать красотой лишь с ее третьим мужем, Джеффри Саутвудом. Его тотчас проводили в библиотеку, где Скай читала, сидя в глубоком кресле у камина. При его приближении она встала.
Молодой человек отвесил элегантный поклон, чем снова напомнил ей о Джеффри.
— Виконт Вилльерз к вашим услугам, мадам.
— Значит, вы и есть Джордж Вилльерз! — воскликнула Скай. — Моя внучка рассказывала о вас столько хорошего! Садитесь. Хотите вина?
Она налила в кубок темно-красный напиток и, вручив молодому человеку, спросила:
— Чему я обязана честью видеть вас, милорд? Вы, конечно, знаете, что Жасмин с Джеймсом в Гленкирке?
— Но почему они ослушались? Ведь король настоятельно запретил им ехать, пока не выяснятся обстоятельства убийства лорда Стоукса, — удивился Джордж. — Король разгневан, а этот злосчастный Пирс Сен-Дени подстрекает его величество взять под стражу графа и графиню Гленкирк. Пока, однако, королеве удалось отговорить мужа. Она прислала меня сюда узнать причину неповиновения Лесли, с тем чтобы попытаться защитить их от обвинений маркиза Хартсфилда. Он утверждает, что они сбежали, потому что боятся возмездия за убийство лорда Стоукса.
— Когда монарх приказал Джемми и Жасмин остаться в Англии, милорд? Они мне ничего не говорили! Джеймс Лесли всегда был верным слугой Стюартов. Он ни за что бы не осмелился оспорить повеление короля. Это не в его характере. Кроме того, я считала, что его величество убежден в невиновности Жасмин и Джеймса.
— Сен-Дени уговорил Якова послать гонца в Королевский Молверн еще до свадьбы вашей внучки с приказом не покидать Англии. Маркиз по-прежнему жаждет отплатить ей за причиненное унижение и получить на воспитание маленького герцога Ланди. Король не может избавиться от маркиза, пока не найдет ему жену, а королева не в силах заставить себя принести в жертву невинную молодую девушку, ибо всем известно, что Сен-Дени порочен до мозга костей. Ее величество, по-моему, просто надеется, что Сен-Дени сам захочет убраться восвояси, а этого, конечно, не произойдет. Но наш повелитель слишком мягкосердечен, чтобы удалить его от двора, поскольку боится обидеть друга и показаться в глазах окружающих жестоким и бесчеловечным. Поэтому Сен-Дени продолжает пакостить и плести интриги.
— Поверьте, виконт, королевские посланники не переступали порог Королевского Молверна, ни до, ни после свадьбы. Говоря по правде, лето и осень выдались на диво монотонными — ни одного интересного события, если не считать, что Жасмин ждет ребенка. Узнав о желании короля, Лесли, конечно, не вздумали бы противиться, но оба оставались в полном неведении.
Джордж Вилльерз задумчиво пригубил вино, вспоминая во всех деталях тот день, когда маркиз Хартсфилд вымолил у короля позволение задержать графа и графиню Гленкирк в Англии. Он вызвался самолично отнести послание к курьеру и быстро выбежал из зала, стискивая в руке драгоценный свиток.
— Так, значит, он не передал письмо! — неожиданно воскликнул виконт. — Сен-Дени, очевидно, хотел, чтобы Жасмин с Джемми вернулись на север. Это он предложил пригласить их на Рождество ко двору! Коварный дьявол! Как умно все рассчитал! А я! Жалкий олух! Успокоился, считая, что окончательно раздавил его! Ведь Жасмин меня предупреждала!
