Когда они прибыли в Версаль, дворец голубым чудовищем проступал на фоне розовеющего зарей неба. В окне королевской комнаты для приемов металось пламя факелов, будто блеск жемчужины из глубины моря.
Анжелика слегка съежилась, проходя по пустым залам мимо стражи, неподвижно застывшей у дверей.
У короля было много народу: Кольбер, де Лион с осунувшимся от бессонницы лицом, королевский исповедник Боссюэ, чьими советами король охотно пользовался, Лувуа с мрачным лицом, шевалье де Лоррен и еще несколько человек, по лицам которых было видно, что они о чем то горячо спорили. Все они стояли перед его величеством. По обгоревшим свечам было видно, что разговор велся всю ночь.
Как только вошла Анжелика, все разговоры смолкли. Король попросил ее присесть. Воцарилось тягостное молчание, во время которого король изучал какое-то письмо. Потом он заговорил:
— Персидский посол закончил свою миссию довольно странным образом, сударыня. Бактериари Бей отправился на юг, но оставил мне довольно необычное послание, касающееся вас. Впрочем, читайте сами.
Послание, наверняка переведенное и переписанное армянином Агобяном, еще раз выражало благодарность за оказанный прием и за доброту короля. Затем следовало перечисление даров его величества Людовика XIV, которые он посылал шаху Персии через посла. Здесь были дорогие сервизы, золотые часы, гобелены, двадцать отрезов полотна, три ящика серебряных ядер для подогрева бани великого шаха. Но его величество не включил в число подарков драгоценную бирюзу — то, чего ожидал его превосходительство для себя лично, как награду за успешное выполнение миссии. И затем следовало такое подробное описание этой «бирюзы», что было ясно, что речь идет о совершенно конкретной женщине
— Анжелике. Бактериари Бей выражал надежду, что обычаи Запада не позволят ему уехать с пустыми руками, и что ему вручат это сокровище. Но он не видит очаровательной маркизы, «лилии Версаля», среди тех подарков, которые ему вручили. Он думал, что лишь благоразумие удерживало ее, чтобы не присоединиться к нему немедленно со всем ее багажом и экипажем. Он ждал до ночи и отправился в путь, но на первой же остановке понял, что с ним сыграли злую шутку. Они обращались с ним, как с ослом, перед которым на палке повесили морковку. Неужели повелитель Запада — двуличный человек? Или он такой жадный? Или смотрит на договор как на игрушку?!
Длинный список вопросов не оставлял сомнений в том, в каком состоянии пребывал Бактериари Бей, когда писал это письмо, а также говорил о возможных неприятных последствиях, ибо все достигнутое могло быть немедленно разрушено.
— Ну и что? — спросила Анжелика.
— Вот именно: ну и что?! — передразнил король. — Потрудитесь объяснить ваше постыдное поведение в резиденции посла, которое позволило этому персу сделать вам такое гнусное предложение.
— Мое поведение, сир, — это поведение женщины, которую послали к восточному владыке с целью обольстить и соблазнить его, чтобы склонить к переговорам и тем послужить своему королю.
— Вы представляете дело так, будто я вынуждаю вас заниматься проституцией!
— Намерения вашего величества мне совершенно ясны.
— Что за глупости! Для женщины вашего ума и характера найдутся десятки других способов умилостивить посла, а не становиться обычной шлюхой. Так вы стали любовницей этого варвара, закоренелого врага нашей церкви?! Да? Отвечайте же!
Анжелика покусывала губы, чтобы скрыть усмешку. Она оглядела присутствующих.
— Сир, ваши вопросы смущают меня, я стесняюсь этих господ. Позвольте мне лишь сказать, что на эти вопросы я отвечу только моему исповеднику.
Король приподнялся в кресле, его глаза засверкали. Но тут вмешался Боссюэ, поднявшись во весь могучий рост, он вытянул епископскую ладонь и произнес:
— Сир, позвольте напомнить вам, что только священнослужители имеют право знать сокровенные тайны человеческой души.
— И король тоже, когда действует на благо страны. Бактериари Бей вызвал мое неудовольствие тем, что показал свою наглость. Когда мужчина, перс он или нет, заявляет…
— Нет, сир, я не согласилась, — решительно заявила Анжелика.
— Я рад слышать это, — сказал король и с явным облегчением уселся в кресло.
Боссюэ выразительно заключил, что каким бы ни было прошлое, настоящее важнее и поэтому необходимо подумать, как миром уладить это дело с персом, не удовлетворив его требования.
Все заговорили разом, наперебой. Де Терси предложил арестовать посла и бросить его в тюрьму, а персидскому шаху сообщить, что посол умер от лихорадки.
Кольбер чуть не схватил его за грудки. Таким солдафонам, как де Терси, никогда не понять значения торговли в экономике страны!
Но Боссюэ принялся доказывать, что будущее христианской церкви на Востоке зависит от успеха посольства.
Лишь Анжелика предложила единственно правильный выход. Она предложила написать посланнику, что король никак не может выполнить просьбу преданного друга, ибо Анжелика является его, короля, «султан-баши», и, следовательно, посол сам понимает, что его просьбу никак нельзя выполнить.
— А что такое «султан-баши»?
— Любимая жена султана, сир, которой он доверяет руководить гаремом и к советам которой прибегает при управлении страной.
— Ну, если это так, то Бактериари Бей вправе спросить, а как же королева?
— На это ответ простой. Зачастую и на Востоке наследники женятся на царевнах, которых они не выбирают, а которых выбирают им для продолжения династии. А в наложницы они берут женщину, может быть, менее родовитую, но именно она и обладает полнотой власти.
— Странный обычай. Но, по-моему, у нас нет выбора.
Стали сочинять письмо. Писать взялся Кольбер. Потом он зачитал его вслух.
— …просите у меня другую женщину королевства, и она будет ваша, — закончил он. — Самая молодая, самая прелестная — вам стоит только выбрать.
— Ну-ну, полегче, месье Кольбер, — усмехнулся король, — а то вы втравите меня в довольно малопочтенное дельце.
— Сир, но вы должны понять, что, отказывая ему, вы должны тут же предложить достаточную компенсацию, чтобы не разочаровать его.
— Да, вы правы. Я не подумал об этом.
Весь двор вздохнул с облегчением, когда король вышел в хорошем расположении духа и с радостной улыбкой на лице. Ибо все ждали только неприятностей, вплоть до объявления войны.
Удовлетворяя любопытство собравшихся, король с юмором рассказал о требованиях персидского посла. Он не упомянул об Анжелике, лишь сказал, что на роль восточной принцессы посол хотел взять французскую красавицу, чтобы ее тело напоминало ему о Франции.
