– Нет, милорд. Нисколько.
Эти ее слова вдруг словно прорвали плотину, удерживающую тот ураган чувств, который бушевал в его душе. Джастин прижал ее губы к своим и задохнулся от наслаждения, когда водопад шелковых кудрей цвета пламени заструился у него по плечам. Он терзал ее губы с жадной настойчивостью, говорившей о том чувственном голоде, который мучил его своими безжалостными когтями. Его жаркое дыхание заполнило ее рот... как очень скоро он заполнит и ее тело, промелькнуло у нее в голове.
Он играл с сосками ее грудей, заставив ее стонать от наслаждения. Рука Джастина скользнула по ее бедрам, его ладонь властным движением накрыла огненно-рыжий холмик кудрявых волос, и будто молния вдруг пронизала Арабеллу с головы до ног. Она ахнуло от неожиданности, но не отстранилась. Это ощущение было прекрасно. Бедра ее беспомощно раздвинулись сами собой.
А впереди ее ждало большее... то, чего она еще не знала. Умелые пальцы Джастина снова и снова касались того места, где скрывалось средоточие ее женственности. Жаркое пламя охватило ее, когда Джастин, осторожно сжав пальцами нежный кусочек ее набухшей плоти, принялся ласкать его. Она поразилась, каким необыкновенно чувствительным он оказался. Дрожь сотрясала все ее тело, перед глазами все плыло. Огненные сполохи вспыхивали и гасли у нее перед глазами, судороги наслаждения пробегали по ее телу от того места, которое ласкали его пальцы. Она невольно ахнула, почувствовав, как его палец дразняще медленно скользнул в ее тело и задвигался там, имитируя то, что должно было вскоре произойти. Арабелла сама не понимала, что с ней происходит... но она вдруг, изогнувшись дугой, задвигалась ему навстречу, словно умоляя о большем... о чем? Она и сама не знала... догадывалась только, что это совсем близко. И когда это произошло, когда взрыв ослепительного наслаждения сотряс ее тело, долгий пронзительный крик вырвался из ее груди.
Затуманенные глаза Арабеллы распахнулись, но взгляд ее слепо блуждал где-то, не видя ничего вокруг. Потом перед глазами у нее вдруг выплыло лицо Джастина. Завороженная его ищущим взглядом, ошеломленная выражением безумного голода, написанным на его лице, Арабелла онемела. Она и не думала возражать, когда Джастин одним движением развел ей бедра и тяжело рухнул на нее. Придерживая и направляя одной рукой свое копье, он лихорадочно протискивался между чуть влажных рыжих кудрей, которые прикрывали ее женский холмик. Потрясенная Арабелла не могла оторвать от него глаз. Его мужское естество предстало перед ней во всем своем великолепии. Ей вдруг представился вставший на дыбы могучий жеребец. Но не успела эта мысль промелькнуть в ее мозгу, как он уже был внутри ее.
Арабелла сдавленно ахнула.
От этого звука Джастин замер. Дрожащим острием своего копья он чувствовал ее девственную плеву, хрупкую преграду, скрывающую ее девственность, и весь трепетал от едва сдерживаемого нетерпения. Хриплый стон вырвался из его груди, мысль о том, что пик наслаждения уже так близко, разрывала его на части. Он сгорал от желания ворваться в нее, до отказа погрузить свое пылающее копье в ее влажную глубину. Но это и было то самое испытание, которого он так боялся. Он понимал, что должен быть очень осторожен, что сейчас нельзя торопиться, не знал только, удастся ли ему это...
Стиснув зубы, он заставил себя отстраниться, хотя это усилие едва не убило его. Дребезжащий смех сорвался с его губ при взгляде на его невинную юную жену – такой у нее был странный, полуиспуганный-полузачарованный вид. Следом за ней Джастин опустил глаза вниз и застонал. Вынырнувшее наружу его копье влажно поблескивало в темноте, и эта влага без лишних слов напомнила ему, как близко он был оттого, чтобы одержать желанную победу. Кровь ударила ему в голову.
Овладев собой, Джастин опустился на локти и коснулся поцелуем припухших губ Арабеллы.
– Скажи мне, если я сделаю тебе больно, – пробормотал он чуть хрипло, от чего это вдруг прозвучало неожиданно сурово. И снова двинулся вперед, понемногу, продвигаясь легкими толчками, пока перед ним вновь не встала преграда ее девственности. Господи, как сладко... какое наслаждение, промелькнуло у него в голове, когда тугие складки обхватили его копье, усилив его возбуждение.
– Хорошо, – серьезно пообещала Арабелла. Потом легкая улыбка скользнула по ее губам. – Прошу тебя, Джастин, возьми меня. Сделай меня своей женой... Сделай меня своей!
Джастин хрипло застонал. Спасения не было. В ее взгляде он прочел такое доверие, такое откровенное, нетерпеливое, неприкрытое желание, что сейчас он не смог бы отодвинуться, даже если бы захотел. Ослепнув и оглохнув, он одним сильным толчком ворвался в нее. И застыл, чувствуя, что заполнил ее до конца.
– О Боже! – вырвалось у нее.
Дыхание Джастина внезапно стало резким и прерывистым.
– Не смей так говорить! – с силой выдохнул он.
И за этими словами ей почудился целый мир... страсти, разочарования... целый океан чувств. Спрятав голову у нее на плече, Джастин нетерпеливо ждал, когда успокоится его бешено колотившееся сердце, наслаждаясь тем, что он глубоко внутри нее, ощущением исходившего от нее тепла. Все это было так неожиданно ново для него, что он в этот момент был всего лишь на волосок от того, чтобы выплеснуть в нее свое семя.
– Я не хотела... – Арабелла потрясла головой. – Джастин, прости. Все это было так... так...
Нежно поцеловав ее в шею, он поднял голову и заглянул в ее затуманенные глаза.
– Я не сделал тебе больно? – Чудо, что он вообще нашел в себе силы заговорить, решил он.
Нежность, с которой она улыбнулась ему, ослепила Джастина.
– Нет, – едва слышно прошептала Арабелла. – Конечно, нет...
Улыбка его вмиг пропала. Но Арабелла, ничего не заметив, притянула его к себе и целомудренно коснулась поцелуем его губ, заставив его окончательно потерять голову.
Снова и снова Джастин врывался в нее, изнемогая от страсти, а когда он почувствовал, как ее ноги кольцом сжались на его талии, то понял, что еще немного и он просто взорвется.
Запрокинув голову, он взглянул ей в глаза. Пот выступил у него на лбу, когда он почувствовал, как крепко она сжимает его, даже внутри.
– Арабелла, – прохрипел он. – Арабелла!
В каком-то дальнем уголке его сознания промелькнуло воспоминание о той ночи в Воксхолл-Гарденз, когда он в первый раз поцеловал ее... Он напомнил себе, как подумал тогда, что чувство, влекущее его к Арабелле, было похотью. Чувственной страстью. Что она была единственной женщиной, оттолкнувшей его, – стало быть, единственной женщиной, которую он пожелал... единственной, которую во что бы то ни стало должен был заполучить.
