– Ну, положим, от чести у меня мало что осталось, – пробормотала Кристина.
– Мало? – воскликнул Джейми. – Было бы вернее сказать – ничего не осталось!
– Вот как! – вспыхнула Кристина. – Мне не хотелось бы дольше пользоваться гостеприимством ваших родственников. Нельзя ли как-нибудь передать Роберту Брюсу, что я прошу его сжалиться надо мной и бросить в какую-нибудь темницу, лишь бы избавиться от ваших насмешек и издевательств?
Джейми слушал ее, прислонившись к косяку двери и скрестив на груди руки.
– Милосердие Роберта Брюса переходит пределы разумного. В своем стремлении объединить Шотландию он помиловал даже человека, повинного в казни двух его братьев. Да-да, представьте себе: он простил этого человека! Но что касается вас, миледи, то даже и не мечтайте. Любое место заключения, где бы вас ни содержали, будет принадлежать либо кому-нибудь из моих кровных родственников, либо моему боевому товарищу, связанному со мной более тесными узами, чем даже кровное родство. Желаю вам доброй ночи.
Джейми повернулся, открыл дверь и вышел. Проскрежетал запирающийся засов, и Кристина осталась одна, дрожащая и охваченная необъяснимым чувством утраты.
Усевшись у огня, она стала вспоминать их разговор и не могла понять, чем разгневала Джейми. Она разозлилась на себя, потому что, откровенно говоря, совсем не хотела, чтобы ему досталось по голове английским боевым топориком. Наоборот, увидев его сегодня… она пришла в радостное волнение, напрочь забыв о том, что совсем недавно сама себя призывала к осторожности. Она представила себе, как он ворвется к ней в комнату, обезумев, как и она, от долгой разлуки. Но увы, этого не произошло.
Ее охватила дрожь. Мышцы болели от непривычных упражнений. Кристина переоделась в ночную сорочку и легла в постель, плотно завернувшись в одеяло и решив во что бы то ни стало согреться и заснуть, чтобы избавиться от одолевавших ее мыслей. Беспокойно пометавшись по постели, она наконец затихла и заснула.
Ее разбудил стук в дверь и последовавший скрип засова. Кристина испуганно села, натянув на себя одеяло, понимая, что Джейми, если бы это был он, не стал бы поднимать такого шума.
Каково же было удивление Кристины, когда в комнату вошел сэр Альфред.
– Сэр Альфред?! – воскликнула она.
– Я, миледи. Тс-с! – Старик предостерегающе приложил палец к губам.
Она замолчала, а сэр Альфред вошел в комнату и остановился возле ее кровати.
– Они думают, что я давно сплю.
– Разве снаружи возле двери нет стражника?
– Сейчас нет, но он вернется, так что позвольте мне поскорее сказать то, что следует. Я подслушал разговор леди Игрении и сэра Джеймса… Он уже написал Деклаберу о том, что принимает его предложение.
– Попятно, – упавшим голосом произнесла Кристина.
– Вас возвратят только в том случае, если Стивен не оказывал никакой поддержки шотландцам, потому что его сестра не будет считаться заложницей Джеймса, если Стивен был заодно с королем Брюсом.
Кристина слушала старика затаив дыхание.
– Ну что ж, наш план полностью удался, и он проявил большую доброту, чем я ожидала, – с облегчением проговорила она.
Сэр Альфред покачал головой:
– Есть и еще кое-что, миледи.
– Что вы имеете в виду? – насторожилась Кристина.
– Вас возвратят не раньше чем через год и один день начиная с седьмого января.
– Через год и один день? – эхом повторила Кристина. – Но почему только тогда?
– Пока не родится и не будет отнят от груди ребенок.
– Какой ребенок?
– Ваш, миледи.
– Но… у меня нет никакого ребенка! – воскликнула Кристина, удивленно округлив глаза.
– Вы уверены? – озадаченно переспросил сэр Альфред.
Кристина недоуменно посмотрела на него. Разумеется, она не была уверена, но ведь она никому даже не намекнула о том, что у нее может быть ребенок, тем более что ей самой такое не приходило в голову.
– Я… уверена! – с запинкой произнесла она.
Сэр Альфред, очевидно, счел, что получил от нее достаточно убедительный ответ. Опасливо взглянув на дверь, боясь, что его застанут в комнате Кристины, особенно сейчас, когда в доме находится сэр Джейми, он торопливо проговорил:
– Я изо всех сил пытаюсь понять, что происходит. Ради вас… Потому что я всегда знал, что вы обо мне заботитесь… заставили их взять с собой никчемного старика. Но я хоть и бесполезный, однако в благодарность за заботу стараюсь слушать все, о чем говорят между собой враги, когда остаются одни.
– Сэр Альфред, вы никогда не были никчемным и никогда им не будете! – с жаром заверила старика Кристина.
Она была ему благодарна, ведь он сильно рисковал, придя к ней.
– Я должен идти! – поспешно произнес сэр Альфред и, с поразительным для старика проворством выскользнув за дверь, запер ее снаружи.
Кристина поежилась от холода. Немного подождав, она поднялась и подошла к двери. Нельзя, чтобы кто-нибудь узнал, что у нее был сэр Альфред. Уж она-то его не выдаст. Забыв о том, что стоит глубокая ночь, Кристина принялась бить кулаками в дверь, требуя, чтобы кто-нибудь пришел к ней.
Дверь открылась. На пороге стоял Джейми. Кроме полотняного полотенца, обмотанного вокруг пояса, на нем ничего не было. С него капала вода. От неожиданности Кристина отпрянула, потом поняла, что он сразу примчался на шум.
Через открытую дверь ей была видна лестница. Кристина заметила, как в коридоре внизу промелькнуло что-то белое. Он был не один.
Обиженная, рассерженная, она шагнула назад в комнату. Джейми вошел следом, закрыв за собой дверь.
– Что вы затеяли на сей раз, миледи? – спросил он, сердито прищурив глаза. – Как вам, наверное, уже известно, здесь имеются подземелья с тайными одиночными камерами, где можно кричать и шуметь сколько влезет, и никого это не побеспокоит, потому что никто вас не услышит.
– Я не имела намерения разбудить людей, – заявила Кристина. – Мне нужно было увидеться с вами на минутку.
– Зачем?
– Я сошла бы с ума, если бы не сообщила вам кое-что касающееся вас.
– Что именно?
– Вы, несомненно, самый тупой осел во всей Шотландии! – выкрикнула Кристина.
Испугавшись, что от отчаяния, боли и возмущения из глаз вот-вот брызнут слезы, она приблизилась к Джейми еще на полшага и, размахнувшись, дала ему пощечину.
Каждый человек, совершающий подобное, знает, что за этим неизбежно последует расплата.
Кристина была готова расплатиться за свою выходку.
Если бы Джейми свалил ее ударом на пол, сломал челюсть или свернул шею, она не сочла бы это слишком высокой ценой за удовольствие высказать то, что думает, и увидеть отпечаток своей пятерни на его щеке.
