Из-под опущенных ресниц выкатилась горячая слезинка. Медленно поползла вниз по щеке. Саманта подняла руку и стерла слезу пальцем. А вместе с ней – и мечты о том, чему никогда не сбыться.
Сердце снова заболело. Да, шути не шути, сердце Саманты пронзила Огненная Стрела из Чиянны. Она заплакала. Она все еще любила его.
– Будь ты проклят, Ник Макбрайд, – плакала она, до сих пор ей не верилось, что она могла быть такой глупой и довериться этому жестокому человеку.
Из соседней комнаты донеслось тоненькое хихиканье и грубый мужской смех. Эти звуки мгновенно вернули ее к жуткому настоящему. На улице совсем стемнело. Саманта, сдерживая слезы, неохотно отвернулась от окна.
Она подошла к дубовому шкафу, стала с неприязнью рассматривать себя в захватанном, немытом зеркале. Намотала на палец непокорную, выбившуюся из прически прядь, уложила ее к остальным волосам, концы которых шелковистыми спиралями ниспадали на плечи.
Внутри у нее стало волной подниматься отвращение к тому, что предстоит. Ее затошнило. Страх сковал все внутри ледяными пальцами. Она ухватилась за угол шкафа, чтобы не упасть, пальцы у нее побелели. Переживет ли она все это?
Выбора у нее не было. Она не могла… Да и ни за что не вернется назад на ранчо. Она не будет зависеть от Макбрайдов. Она заработает и соберет нужную сумму на билет.
Эта работа оказалась единственной, какую она смогла найти. Хозяин отеля оказался добрым человеком и предложил ей кое-что починить и пошить. Но Саманта понимала, что ему, вообще-то, ее работа не нужна. Она бы могла остаться у него, ничего не делая. Но гордость не позволяла ей этого. Она сама должна зарабатывать себе на жизнь. Поэтому, когда она все починила и прожила у него какое-то время, то стала искать другую работу.
Вздохнув, она отвернулась от зеркала и села на кровать, закрыв лицо ладонями. Матрас громко заскрипел под тяжестью ее тела. А в соседней комнате такой же матрас уже давно ритмично скрипел под стоны и хихиканье обитателей.
Она старалась не обращать внимания, не прислушиваться к этим звукам. Посидев на кровати и слегка успокоившись, достала черные чулки в сетку, собрала один пальцами, натянула на свою стройную ногу. Придержав чулок рукой, надела черную шелковую подвязку с красной розочкой и натянула ее вместе с чулком до бедра. Так же надела чулок на другую ногу. Обулась в хорошенькие черные лайковые туфельки на высоких каблучках.
Стала перед зеркалом, расправляя складки на неприлично короткой юбке. Поворачиваясь, оглядывала себя со всех сторон. Она густо покраснела. Да, конечно, она действительно выглядит, как наглая потаскушка, шлюха. Точь-в-точь, одна из тех девиц в «Красной Собаке», что сидят полуголые на балконе, зазывая мужчин.
– Тилли, если бы ты увидела меня сейчас?
Тилли? В памяти Саманты словно что-то щелкнуло. Пожилая женщина присела рядом с ней на корточки и перевязывает разбитое колено.
«Тилли! Дорогая ты моя. Как же я могла про тебя забыть?»
В ее сознании возникали различные образы. Они словно отражались в зеркале. Были просто отдельными, не связанными друг с другом, эпизодами. Маленькая седая леди. Няня. Тилли. Она воспитывала Саманту с самого рождения.
Она закрыла глаза. И тут же всплыла другая картина. На сочных зеленых лугах резвятся длинноногие жеребята. Конюшни с красными крышами. Ровные, выбеленные заборы протянулись на целые мили. А посередине лужайки – большой каменный дом. Белые стены, красная черепичная крыша. Это ее дом. Сторм Хейвен.
Эти чистые, полные затаенной нежности воспоминания стали смутными, растаяли, растворились в других. Но эти, другие видения всколыхнули в душе темное, ужасное. Саманта задрожала, схватилась за спинку кровати, чтобы не упасть.
Она и какая-то девочка, кажется, ее зовут Кейти, бегут куда-то в темноте. Кто-то гонится за ними, кто-то их напугал. Ей страшно. Ноги стали, словно тряпичные, их сковал страх, они заплетаются. Саманта споткнулась, упала. Она зовет Кейти, но та уже скрылась, убежала куда-то, оставив ее одну. С трудом поднявшись, она бежит одна мимо каких-то темных деревьев. Заросли испанского мха мешают ей бежать. Она задыхается. Трясущиеся ветви старых дубов, словно чьи-то жадные руки хватают за одежду. Деревья окружили ее серебристо-зелеными коконами. Позади, в темноте слышится грубый смех. И вдруг он превращается в жуткий клич. Дрожащая, беззащитная, она стоит и смотрит, как на нее надвигается высокая фигура. Не в силах закричать, позвать на помощь, она просто пытается разглядеть лицо, заглянуть в глаза. Но вместо лица над телом плавает в черном воздухе ухмыляющаяся маска смерти. Саманта открыла рот, чтобы закричать, но не смогла выжать из себя ни звука, будто кто-то невидимый схватил ее за горло…
В дверь постучали. Слава Богу, этот ужас в прошлом. И сейчас она с облегчением вернулась в действительность. Сердце по-прежнему болело. Дрожа, она старалась выровнять дыхание. Часто заморгала. Глаза привыкали снова к сумрачной комнате. Видения прошлого ушли, исчезли. Но не перестали мучить.
И опять она была одна. Одна в комнате над салоном Молли.
Ник сел на место кучера в фургон, взял в руки вожжи. Повернулся к деду, стоящему на крыльце, стал успокаивать старика:
– Ну, не беспокойся. Я привезу и продукты, и патроны. А завтра утром отправлюсь ее искать.
Старик вздохнул, лицо его за эти дни еще больше постарело от тревоги.
– Нет, что мне теперь волноваться. Может быть, ты уговоришь ее вернуться. Только удастся ли тебе найти ее? – Джейк сокрушенно покачал головой.
Ник цокнул, и лошади неспешно направились к воротам. Фургон выкатился на дорогу, ведущую в Каньон Спрингс. Ник вздохнул и подумал о том, что еще ждет его впереди? Что еще может случиться с ним или с Самантой? Она все-таки возненавидела его. Случилось то, чего он так боялся. Он теперь ни малейшего представления не имеет, где она находится, куда ему направиться, чтобы найти наверняка. Слава Богу, он наконец-то вернулся домой.
Тряхнув вожжами, Ник направил лошадей на дорогу. Пользуясь тем, что он задумался, они так и норовят свернуть на обочину, где растет густая, пышная трава.
Было уже далеко за полдень, когда лошади процокали копытами по настилу моста. Фургон въехал в Каньон Спрингс. Ник объехал спящую собаку, остановил лошадей перед корытом, наполненным водой, привязал вожжи к столбу и вошел в магазин. Поздоровался, постоял, привыкая к полумраку. Вынул из кармана список товаров, составленный Джейком, протянул молодому, веснушчатому клерку.
Тот внимательно прочитал список, смущенно посмотрел на Ника и извинился:
– Я очень сожалею, мистер Макбрайд, но у нас сейчас, из нужных вам товаров, почти ничего нет. Патронов тоже нет. Мы ждем грузовой фургон. Он должен прибыть сегодня до темноты. Если вы сможете подождать, я непременно выполню ваш заказ, как только они разгрузятся.
