— Вовсе нет, миссис Маллипс! — возразила Мегги и следующие десять минут рассказывала об истории кошачьих бегов, начавшейся в прошлом веке в Маунтвейлском питомнике, который братья Харкер, лучшие тренеры в продолжение последних двадцати лет, вознесли на недосягаемую высоту сделав предметом зависти знатоков.
— Самый главный беговой круг-это трек Макколти, добавила она. — Состязания проходят с апреля по октябрь Пока что чемпионом стал Мистер Корк. Он из нашего питомника, и я сама его тренировала.
— Вы в самом деле тренировали кошек для бегов? — удивился Барнакл, вползая на кухню и так высоко поднимая одну бровь, что немного походил на демона, терзаемого муками.
— Представьте себе. Так вот, мне кажется, что Мисс Криттенден обладает огромными способностями. Как насчет кошачьих бегов в Пендрагоне?
— О, это было бы нечто! — расплылась в улыбке миссис Блэк.
— Говорю же, чушь собачья! — фыркнула кухарка.
— Нет ничего более волнующего, чем эти тельца, летящие словно по воздуху. Сердце так и рвется из груди! — воскликнула Мегги.
— Мегги!
Обернувшись, она увидела Томаса, державшего под мышкой большой пакет.
— А, вот где ты! — без всякого удивления воскликнул он. За последнюю неделю она, встав с постели, сновала по всему замку, где, к несказанному удовольствию мужа, железной рукой наводила порядок.
— О, милорд, — приветствовал Барнакл, склоняясь в некоем подобии поклона, и, для пущего правдоподобия застонав, сморщил лицо в ужасающей гримасе. — Миссис Блэк, это его сиятельство.
Экономка, разволновавшись, неловко присела и сбила со стола чашку.
— Ничего страшного, — заверила Мегги, подхватывая чашку. — Томас, знаешь, Мисс Криттенден вполне может участвовать в бегах. Как по-твоему?
Томас оглядел большую пеструю кошку, сидевшую в лужице солнечного света и старательно намывавшую мордочку.
— Она слишком толста.
— Думаю, это не столько жир, сколько мышцы. Она удивительная, Томас. И во время тренировок наверняка немного похудеет.
— Кошачьи бега в Пендрагоне? Дай мне немного подумать. Кстати, это тебе. Посылка от родных.
— О Боже! — ахнула Мегги и, прижав к груди пакет, выскочила из кухни.
— Но я хочу видеть, что там! — негодующе взвыл Барнакл. Мегги рассмеялась и на крыльях счастья полетела к себе. Томас последовал за ней.
— Я вынул его из деревянного посылочного ящика, — пояснил он, прислонившись к стене. — Как ты себя чувствуешь, Мегги?
— Все хорошо, — бросила она, нетерпеливо разрывая бумагу и даже не подняв глаз. — Голова ничуть не болит. Ох, папа, должно быть, послал это сразу после нашего отъезда. Интересно, что тут? Да, но ведь он даже не знал, куда мы направляемся!
— Знал, разумеется. Я ему сказал. Не хотел, чтобы он и твоя мачеха волновались.
— А мне ни словом не обмолвился!
— Правильно, так и нужно!
Мегги наконец сняла бумагу и вынула изумительно вырезанную фигурку кота, точную копию Мистера Корка. Даже размеры совпадали. Внизу блестела врезанная в дерево табличка с именами Мистера Корка, его родителей и датой победных состязаний.
Мегги стиснула фигурку и разразилась слезами.
— Мегги, что с тобой? Это всего лишь статуэтка Мистера Корка. Очень красивая, конечно, но при чем тут слезы?
— Я так тоскую по нему и Клеопатре тоже! По всем котам, Томас. Постоянно вспоминаю, как они бегают и прыгают, громко мяукают или просто сидят на месте, всем своим видом показывая, что не собираются пошевелить лапой, что бы вы там ни делали.
— Думаю, — нерешительно начал он, глядя, как она мечется по комнате, прижимая к груди деревянного Мистера Корка, — нам бы следовало познакомить Пендрагон с кошачьими бегами. Изумительная работа. Это твой отец вырезал?
— Нет, Джереми.
— Ясно, — буркнул он, едва удерживаясь, чтобы не взвыть от тоски. Неужели этот подлый ублюдок не может оставить ее покое?!
После того как Томас спустился вниз потолковать о делах с Пэдди, Мегги, напевая песенку, принялась вытирать статуэтку. И неожиданно застыла. Больше часа прошло с тех пор, сак она в последний раз думала о человеке, огревшем ее по голове каким-то тяжелым предметом. При мысли об этом виски пронзила острая боль. Но весточка из дома так ее обрадовала, что она обо всем забыла.
Мегги поморщилась, медленно подошла к окну и посмотрела на свежую сочную травку. День опять выдался облачным, но по крайней мере хоть дождя не было!
Она взяла отцовское письмо и перечитала.
«Моя дорогая девочка, Джереми послал свадебный подарок на мой адрес, потому что не знал твоего. Пересылаю его письмо».
Мегги не хотела читать письмо Джереми, вправду не хотела. Но поскольку Томас ушел и она осталась одна, ей вдруг показалось вполне естественным развернуть листок бумаги и разгладить ладонью.
«Дорогая почти кузина Мегги, желаю всего лучшего тебе и твоему мужу. Мы с Шарлоттой хотели бы видеть вас у себя. Надеюсь, тебе поправился двойник Мистера Корка. У меня ушло немало времени на то, чтобы вырезать его, поэтому подарок запоздал. Твой Джереми».
На отдельном листочке был нарисован маршрут.
Джереми. Джереми и Шарлотта.
Мегги медленно подступила к камину, долго смотрела на сложенные дрова с торчащими между ними клочками бумаги, Разорвала записку, бросила в растопку и подожгла.
За спиной раздались шаги Элви, но Мегги не обернулась.
— К вам доктор Притчерт, миледи.
Она нахмурилась, сначала не поняв, почему доктору вздумалось приехать. Ах да, ее голова.
— Пожалуйста, дай Барнаклу знать, Элви.
Вскоре Томас и Мегги уже приветствовали доктора Притчерта, который мирно пил чай, время от времени почесывая ухо.
— У вас на ухе сыпь, доктор, — заметила Мегги, подходя ближе. — Ничего серьезного?
Он поднял голову и стал молча разглядывать Мегги, не произнося ни слова.
— Сойдет, — решил он наконец, со стуком ставя чашку на блюдце и отвешивая короткий поклон. — Граф, если ее сиятельству станет хуже, немедленно посылайте за мной. Доброго дня вам обоим. Сыпь появляется дважды в год, весной и осенью. Ничего страшного.
И он поспешно ушел.
— Хм, интересно, каков будет счет за этот визит, — проворчала Мегги.
— Он считает, что ты здорова. Это все, что мне нужно знать. Кстати, эта штука высыпает у него дважды в год, сколько я себя помню.
Томас подошел к ней, притянул к себе и поцеловал. Мегги охотно ответила.
— Это намного лучше того, что ты проделывал со мной в ту ужасную ночь, — прошептала она и, отстранившись, подняла глаза. — Знаю-знаю, ты не хочешь говорить об этом.
