Люсьен прошел в главное помещение дома, остановился у печи и направил свет фонаря на дымоход. Мы долго разглядывали его, не говоря ни слова.
— Да, мощное сооружение, ничего не скажешь, — вымолвила я наконец.
— Это уж точно. Я всю жизнь прожил в Мутье и не раз слышал про этот дымоход, но своими глазами вижу впервые.
— Вчера он показался мне необыкновенно уродливым.
— И опять-таки ваша правда. Похож на ruches, что показывают по телевидению. Из Южной Африки.
— Ruches? А что такое ruche?
— Пчелиный домик. Ну знаете, где пчелы мед делают.
— А-а, улей. Ясно.
Где-то, может, в «National Geographic», я видела фотографии больших, неуклюжих ульев, о которых, судя по всему, говорит Люьсен; это закованное в сероватый цемент остроконечное сооружение, похожее на нераскрывшийся кокон, — бесформенное, но функциональное. Перед глазами у меня промелькнула картина давно развалившихся ферм в Севене — правильно расположенный камень, изящные линии дымохода. Нет, здесь ничего похожего, здесь дымоход построен людьми, которые просто отчаянно в нем нуждаются, и не важно, где он будет стоять и как выглядеть.
— Странно, знаете ли, — заговорил Люсьен, вглядываясь в печь и дымоход. — Странное расположение. Не тут должна стоять печь. Вся комната получается какой-то перекошенной. Все получается не на месте. Жить неудобно.
Он прав.
— Слишком близко от двери, — заметила я.
— Не то слово. Входишь в дом и чуть не врезаешься. Это крайне нерационально — слишком много тепла уходит в открытую дверь. К тому же на сквозняке огонь разгорается слишком сильно, за ним трудно следить, опасное дело. В общем, естественно было бы поставить печь у противоположной стены. — Он показал, где именно. — Странно, что люди здесь сотни лет прожили и все это время мирились с такими неудобствами.
«Рик, — неожиданно подумала я. — Вот кто нашел бы этому объяснение. Это его область — интерьер».
— Так, что дальше? — неуверенно спросил Люсьен.
Его можно понять: то, что столь ярко и точно рисуется моему воображению, в действительности в этой сырости и темноте выглядит полным абсурдом.
Я взяла у него фонарь и начала методически осматривать дымоход — четыре квадратных стояка по углам печи, четыре арочных перекрытия между стояками, поддерживающими дымоход.
— Что же вы все-таки хотите найти? — в который уже раз спросил Люсьен.
Я неопределенно пожала плечами:
— Что-нибудь. Что-нибудь старое. — Я встала на каменную плиту под печкой и подняла взгляд на уходящую вверх конусообразную трубу. На выступах, образованных неровной каменной кладкой, сохранились остатки птичьих гнезд. — Может, что-нибудь… голубое.
— Голубое?
— Да. — Я сошла с плиты. — Впрочем, не важно. Скажите-ка, Люсьен, вы ведь имеете отношение к строительству. Если бы вам понадобилось спрятать что-нибудь в дымоходе, какое именно место вы бы выбрали?
— Что-нибудь голубое?
Я промолчала, просто пристально посмотрела на него. Он скосил глаза на камин и, подумав немного, сказал:
— Ну что ж, почти в любой из частей камина температура слишком высокая, что хочешь сгорит. Разве что где-нибудь повыше… Либо… — Он встал на колени, положил руку на плиту, провел по ней ладонью и кивнул: — Так я и думал. Гранит. Интересно, где они его раздобыли? В здешних краях такого нет.
— Гранит, — повторила я. — Как в Севене.
— Где?
— Это область во Франции, на юге. Но почему им понадобился именно гранит?
— Он прочнее известняка. И более равномерно распределяет тепло. Но уж что-то больно велика эта глыба, до самого низа жар не проникнет. Так что, пожалуй, под ней и можно что-нибудь спрятать.
— Ну что ж, — кивнула я, потирая шишку на лбу, — не исключено. Давайте-ка попробуем приподнять эту штуку.
— Слишком тяжелая. Тут как минимум четверо мужчин потребуется!
— Четверо мужчин… — задумчиво повторила я. Рик, Жан Поль, Якоб и Люсьен. И одна женщина. Я огляделась. — А у вас есть… как сказать… по-английски это будет ворот.
Люсьен непонимающе посмотрел на меня. Я вытащила из сумочки клочок бумаги, карандаш и кое-как набросала изображение примитивной системы шкивов и блоков.
— A-a, un palan! — воскликнул он. — Имеется. В фургоне есть. Но все равно мы вдвоем не вытянем, нужен кто-то еще.
Я задумалась.
— А как насчет самого фургона? Один конец le palan закрепим здесь, другой — привяжем к бамперу, вот вам и тягач.
Люсьен посмотрел на меня с таким удивлением, словно раньше никогда не задумывался, что машину его можно употребить для более высоких целей, нежели просто перевозки. Он долго молчал, тщательно обдумывая мое предложение, до сантиметра прикидывая что да как. Я молча прислушивалась к шуму дождя.
— Ну что ж, — вымолвил он наконец. — Может, что и получится.
— Наверняка получится!
Добравшись до дома, Изабель осторожно подергала дверь. Она была закрыта на задвижку изнутри. Слышно было, как Этьен с Гаспаром, с натугою, кряхтя, перетаскивают что-то. Потом они остановились и заспорили. Не окликнув их, Изабель прошла в хлев, где Маленький Жан чистил лошадь. Он едва доставал ей до холки, но обращался с животным уверенно и твердо. Искоса посмотрев на мать, Маленький Жан продолжал заниматься своим делом, только — от Изабель это не укрылось — сделал глотательное движение.
«Вроде того мужчины, который встретился нам на дороге при отъезде из Севена», — подумала Изабель, вспоминая человека с острым кадыком, факелы, смелые слова Мари.
— Папа велел нам побыть здесь, чтобы мы не болтались под ногами, — сказал Маленький Жан.
— Мы? Так Мари здесь?
Сын мотнул головой в сторону кучи соломы в самом темном углу хлева. Изабель бросилась туда.
— Мари, — почти прошептала она, опускаясь на колени.
Но это был Якоб. Свернувшись калачиком, он сидел в самом углу. Глаза его были широко открыты, но мать он, казалось, не видел.
— Якоб! Что происходит? Ты нашел Мари?
На коленях у мальчика лежало черное платье, которое Мари раньше надевала поверх голубого. Изабель порывисто схватила его. Платье было насквозь пропитано водой.
— Ты где нашел это? — требовательно спросила Изабель, ощупывая материю. Около воротника платье было порвано. Карманы набиты речной галькой.
— Где ты это нашел?
Якоб безразлично посмотрел на камушки и ничего не ответил. Изабель принялась трясти его за плечи.
— Где ты это нашел, — рыдая, повторяла она, — где?
— Здесь, — послышался голос у нее за спиной. — Он нашел это здесь.
Изабель оглянулась — это был Маленький Жан.
— Здесь? — тупо повторила она. — Но где именно?
