Патриция Поттер - Возлюбленный воин

Патрик рванулся вперед, и тут же рядом с ним возник Диего:

– Черт, а я все думал, когда же ты нас наконец нагонишь…

Патрик отреагировал мгновенно: Диего получил удар такой силы, что кулем свалился на траву и некоторое время лежал неподвижно.

Когда Диего попытался приподняться, Патрик снова замахнулся, но испанец успел остановить его руку, и они, сцепившись, покатились по траве. Еще секунда, и Диего оказался сверху, но Патрик, расслабив тело, ввел его этим в заблуждение. Как только Диего разжал захват, Патрик, выдернув руку, ударил его в живот.

Диего застонал и откинулся навзничь, после чего Патрик снова замахнулся…

– Прекратите! – раздался над ними голос Джулианы. – Патрик! Диего! Придите же в себя наконец!

Но Патрик не собирался останавливаться. Все эти семь дней Диего провел с Джулианой. Он похитил ее, пусть не без ее согласия, и это означало, что она доверяла ему больше, и теперь Патрик испытывал ярость даже пострашнее той, что двигала им в момент восстания на галере.

Он снова нанес удар, но Диего успел увернуться и, в свою очередь, ответил, ударив Патрика в грудь, так что тот не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Однако к его удивлению, Диего не воспользовался преимуществом, а остался лежать неподвижно, тяжело переводя дыхание.

И тут неожиданно Джулиана упала на колени рядом с ним.

– Ударь меня – тебе ведь этого хочется, так? – гневно выкрикнула она, в то время как незаметно подошедший Рори молча наблюдал за разыгравшейся сценой.

Прошло еще несколько секунд, и Диего медленно поднялся, в то время как Патрик остался лежать на земле, продолжая хватать ртом воздух.

Наконец он приподнялся, свирепо взглянул на Джулиану и…

Он и сам не знал, что с ним произошло. Его сердце дрогнуло, дышать стало еще труднее. В платье с прилипшими листьями и косой до пояса Джулиана выглядела как никогда соблазнительной. Несмотря на то, что она только что кричала на него, ее глаза говорили о другом: она явно хотела его.

Патрику тут же захотелось протянуть к ней руки, убедиться, что она цела и невредима. Господи, как же ему хотелось заключить ее в объятия!

Наклонившись к Патрику, Рори протянул ему руку и помог подняться.

Теперь Патрик чувствовал себя как подросток, у которого отнялся язык. Он презирал себя за слабость, но вдруг в его памяти всплыли слова Диего: «А я все думал, когда же ты нас наконец нагонишь», – и он с укором посмотрел на Джулиану:

– Выходит, ты мне и вправду не доверяла… – Из его груди вырвался вздох разочарования.

– Дело не в этом. Ты бы попытался меня остановить. Впрочем, ты и так остановил; непонятно только, как ты нас нашел.

Патрик прищурился:

– Я тоже кое-чего не могу понять. Почему Диего, Джулиана? И почему ты не поговорила со мной?

– Ты был в отъезде. – Она гордо подняла подбородок. – Уехал, не оставив мне возможности самой выбрать, как жить дальше. Разумеется, ты предполагал, что я буду сидеть и ждать, пока вы примете за меня правильные решения. Я больше не пойду на это. Никогда. Отныне я сама буду выбирать, и мой выбор – Кингсли.

Воспользовавшись паузой, Рори незаметно кивнул Диего:

– Думаю, нам пора напоить лошадей. – Он взял поводья своей лошади и протянул Диего поводья лошади Патрика.

– Я предпочел бы остаться, – заупрямился было испанец, но Рори отрицательно покачал головой.

– Боюсь, у тебя нет выбора. – Его рука легла на рукоятку кинжала.

– Сомневаюсь, что мне сегодня захочется еще драться с Маклейнами. – Диего пожал плечами и, взяв лошадь Патрика под уздцы, окинул ее презрительным взглядом. – Кажется, это не совсем лошадь…

– Это гобблер – их выводят на границе. Они необычайно выносливы и способны скакать день и ночь напролет.

Диего еще долго сетовал на неказистость местных лошадей, но наконец его голос умолк вдали, и Патрик перевел взгляд на Джулиану.

– Ты правда его любишь? – спросил он.

– Да, но только как друга. – Джулиана плотнее закуталась в плащ. – Диего ни разу не дотронулся до меня, разве что пару раз помогал мне сесть в седло.

Патрик нахмурился: он никак не мог понять, что за игру затеял испанец. Может, он просто развлекался, переставляя людей как шахматные фигуры?

– Я предложила ему вознаграждение от имени моей семьи, но он отказался, – прервал раздумья Патрика голос Джулианы. – Получается, что Диего рискует собственной жизнью не ради золота. И еще он признался, что ты единственный человек, который вызывает в нем восхищение, а наш побег – это единственный способ предать «Софию» забвению.

– Пожертвовав твоей жизнью?

– У Диего есть план, как выкрасть меня снова.

– И ты ему поверила?

– Отчасти. Видишь ли, у него существует свой странный кодекс чести.

Патрику не понравились нотки восхищения в ее тоне; он все еще никак не мог простить Джулиане то, что она обратилась к Диего.

– Патрик? – Ее голос прозвучал умоляюще. – Мы должны продолжить путь в Хэнддон.

– Нет.

– Доверься мне. – Джулиана протянула к нему руку, и этот жест едва не обезоружил его. Ее глаза смотрели на него выжидающе, но он не мог выполнить ее пожелание, не мог отправить ее к такому человеку, как Кингсли.

Взяв ладонь Джулианы, Патрик осторожно погладил ее. Теперь ему стало ясно, что ради благополучия его клана Джулиана собиралась отправиться к человеку, которого не любила и боялась.

Мгновение они не шевелясь смотрели друг на друга, потом Джулиана положила голову Патрику на грудь, и его охватила нежность, столь могучая, что он едва мог вынести ее силу.

Джулиана подняла к нему лицо, и их губы встретились, сначала осторожно, потом со все нарастающей страстью. Она задрожала, словно ее тело спешило рассказать ему о своих потаенных желаниях. Ее губы ответили на поцелуй, и она теснее прижалась к Патрику, чувствуя, что с каждым мгновением пульсирующая потребность ее тела становится все сильнее.

– Джулиана, – тихо прошептал Патрик, и она уловила в его голосе горькую нотку печали, когда он крепко сжал ее в объятиях. Пульсирующий жар растекался по ее телу, начинаясь в лоне и завоевывая все новые и новью пространства…

Когда по ее спине начали пробегать волны чувственной дрожи и воздух вокруг, казалось, вот-вот вспыхнет ярким пламенем, Джулиана поняла, что должна немедленно остановиться. Слишком многое их разделяло. Они не доверяли друг другу, а значит, не способны были преодолеть стоящие на их пути препятствия. Но она не могла заставить свое тело повиноваться и не стремиться к его рукам и теплой взрывоопасной близости. А он, конечно же, был опасен. Опасен тем, что пробуждал в ней такие чувства. Это пленяло ее, гипнотизировало, заставляло петь ее тело. Патрик щекотал пальцами ее шею, нежно целовал щеки, и на мгновение они стали единственными людьми на всем белом свете.