Ознакомительная версия.
И все же Гвинет верила: этот демонический красавец, которого она любит, не умрет. С помощью старины Бритуэлла, весьма обеспокоенного состоянием хозяина, она то и дело меняла мокрые от пота простыни, часто проветривала спальню и обмывала Деймона прохладной водой. Кроме того, она послала одного из слуг в Бэрфорд, и тот привез полную сумку сухой лаванды. Гвинет набила ею мешочки и разложила их всюду, где возможно: под подушку Деймона, на столик у кровати и даже у ног волков, охраняющих покой больного хозяина.
В начале второй недели жар у Деймона стал спадать. Он очнулся от тяжелого сна и молча кивнул, когда Гвинет спросила, не хочет ли он куриного бульона. Она была растрогана до глубины души, когда кормила его из ложечки, и он не протестовал, лишь с благодарностью улыбался ей время от времени.
На следующее утро Деймон позавтракал овсяной кашей и бодрствовал до полудня. Затем поел, немного поспал и, проснувшись, заявил, что умирает от голода. Гвинет велела слуге принести еще бульона. Она с трудом сдерживала себя — ей хотелось распахнуть окна и закричать от радости и счастья.
Сомнений не оставалось: лорд Морнингхолл возвращался к жизни.
Его преподобие Милфорд и Джек Клейтон пришли на заре к Тоби и вывели его на палубу.
Тоби понял: предстоят важные события — это было написано на лицах его друзей. Сердце мальчика гулко и тревожно колотилось, но он с готовностью последовал за ними, поскольку доверял. В лодке их должен был ждать Коннор.
На палубе стояли бочки, которые следовало погрузить на лодку, доставить на берег и наполнить пресной водой. Капеллан быстро снял крышку с одной из бочек, Джек тут же поднял Тоби и опустил его внутрь. Перед этим Тоби заметил караульного, стоявшего неподалеку, спиной к ним; и мальчик подумал, что его скорее всего подкупили, чтобы он «ничего не видел».
— Сиди тихо, — прошептал Джек и взял крышку из рук капеллана.
Тоби сидел, прижав колени к груди. Прямо над его головой опустилась крышка, но его преподобие Милфорд заблаговременно просверлил в ней отверстие величиной с монету, так что мальчик не боялся задохнуться.
— Как ты себя чувствуешь, Тоби?
— Тесно, сэр, но, думаю, все будет нормально.
— Вот и хорошо. Сможешь пробыть в таком положении часа два-три?
Выбора у Тоби не было.
— Да, сэр. Постараюсь.
— Ладно. И чтобы ни звука, иначе все пропало. Да поможет тебе Бог, Тоби.
Мальчик слышал, как эти двое уходят. Он остался один в темноте. Страшно было шевельнуться, даже дышать.
«Через два или три часа здесь будет Коннор. Беспокоиться не о чем. Все будет хорошо. Нужно думать о том, как много других вызволил Коннор…»
Постепенно воздух в бочке нагревался. Становилось душно, и вскоре уже мальчик обливался потом. Крошечный лучик света пробился сквозь отверстие в крышке — занимался день. Тоби сжал в руке миниатюрный портрет матери, висевший у него на шее, и это придало ему сил.
Наконец он услышал мужские голоса и почувствовал запах дыма — судно пробуждалось ото сна.
Тоби прижал локти к ребрам. Он слышал тяжелые шаги заключенных; которых вывели наверх. На кого-то раскричался Редли. Люди пробегали совсем рядом с его бочкой, и Тоби сидел затаив дыхание.
— Славный денек, а, Джек?
— Не лучше, чем любой другой. К обеду будет дождь.
— Верно. Вон там, похоже, собираются тучи.
Тоби осторожно пошевелился и еще крепче сжал портрет матери. Лучик света стал еще ярче, а долетающие до него звуки — еще разнообразнее.
— Давай убирай эти бочки с палубы! Поживее!
Тоби узнал голос Редли, который, как всегда, был раздражен и зол на всех.
Мальчик проглотил комок в горле и стал ждать дальнейших событий.
Вскоре послышались шаги — матросы стали поднимать что-то тяжелое.
«Они взялись за бочки. Лодка уже здесь, и Коннор, должно быть, наблюдает за этим. Господи, как я боюсь!»
Вот они взялись за соседнюю бочку. Тоби уперся руками и ногами в стенки своей бочки, понимая, что если он пошевелится, то его тут же обнаружат. Затем раздались голоса — прямо над его головой. И тут же бочку приподняли, раздалось кряхтенье, и кто-то проворчал:
— Черт побери, какая тяжеленная…
— Заткнись! Хватит ныть!
— Может, ее не опорожнили до конца…
Тоби сжал зубы, чтобы не закричать, — мальчик пребольно ударился головой о крышку. Затем он почувствовал, что его бочку куда-то несут, — вероятно, чтобы спустить в шлюпку. Тоби закрыл глаза, вознося Господу молитву о том, чтобы канат не оборвался.
Он не знал, что неподалеку на палубе стоит Фойл. Упершись руками в бедра и надменно запрокинув голову, он наблюдал за происходящим.
Не знал он и о том, что Фойл заприметил крохотное отверстие в крышке, которое просверлил капеллан.
И тут раздался зычный голос Фойла:
— А ну-ка, оставь эту бочку!
Тоби похолодел — бочка закачалась в воздухе. Находившиеся в лодке отчаянно тянули бочку к себе.
— Черт бы вас побрал! Я сказал «стоп»! — заорал Фойл. Тоби услышал, как Коннор выругался.
Маркиз Морнингхолл проснулся и понял, что его по-прежнему окружает тьма. И все так же, как и в предыдущие дни, пели за окном зяблики. И все-таки это июньское утро чем-то отличалось от всех предшествующих.
Сейчас Деймон знал, что не умрет.
Он был отчаянно голоден, голова у него была совершенно ясной, и ему ужасно надоело валяться в этой проклятой постели. Кроме того, очень хотелось видеть леди Симмз.
— Гвинет! — крикнул он. Тишина.
Деймон приподнялся и схватился за край матраса. Сквозь бинты маркиз ничего не видел, зато ощущал запах лаванды. Он тут же припомнил, как Гвинет говорила, что положила лаванду ему под подушку, чтобы освежить воздух в комнате. Он ощущал также запах роз и чувствовал, что за окном светит солнце. Деймон знал: некоторые из роз ярко-красные, другие — кремовые, есть желтые и белые; одни из них громадные, размером с суповую чашку, а другие — величиной с чайную чашечку. Маркиз с удовольствием вдыхал их аромат. Если распустились розы, значит, лето в разгаре и в окрестных полях зеленеют овес, ячмень и пшеница…
— Гвинет!
Протянув руку, Деймон нащупал подушку у спинки кровати и снова улегся. Затем потрогал бинты на лице. Черт бы побрал эти тряпки! Надо их содрать.
Немедленно.
Что они с ним сделали?
Деймон подцепил пальцем один из бинтов на лице и тут же услышал шаги в коридоре.
Он резко опустил руку и принялся барабанить пальцами по простыне.
Дверь отворилась.
— Деймон…
— Доброе утро, моя дорогая леди Симмз. — Он поднял вверх руку, приветствуя ее. — Входи.
— Проснулся, как я вижу.
— И чертовски проголодался. Просто умираю от голода. И еще хочу содрать эти бинты.
Ознакомительная версия.
