Раздалась барабанная дробь, и ворота в противоположных концах ристалища резко распахнулись. Герцог, сидевший в центральной ложе, встал и поднял руку, чтобы заставить всех присутствующих замолчать.
– Я, герцог Нормандии Роберт Первый, объявляю судебный поединок между графом Ингмаром де Мелан и бароном Донатом де Брюнне. Граф де Мелан обвиняет барона Доната де Брюнне в организации убийства родителей его жены, графини Клариссы де Мелан, графа Эдмонда и его супруги графини Эмилии.
Через мгновение на площадку выехали противники, каждый из своих ворот. Ингмар сидел на своем верном Дагни. На нем был обычный военный наряд северян – конический шлем, оставляющий открытым почти все лицо воина, и кольчуга, видевшаяся из-под широкого белого плаща, на котором был изображен разъяренный красный лев, стоящий на задних лапах – герб графов Мелана. В руках викинг держал длинный двуручный меч и красный круглый щит. Сзади, на седле, был прикреплен боевой топор – излюбленное оружие норманнов. Барон Донат тоже держал в руке длинный меч, но его торс был закрыт сплошным стальным панцирем, а голову венчал круглый, как котелок, шлем. В отличие от выдержанного Дагни, вороной конь под бароном нервно гарцевал, и в одно мгновение даже наступил задним копытом на край чересчур длинного красного плаща барона, стянув его на землю.
Слушая герцога, гарцующие на противоположных концах площадки всадники замерли. Еще мгновение, – и они, по сигналу герцога Роберта, ринулись друг на друга. В тот момент, когда противники столкнулись, Кларисса изо всех сил зажмурила глаза и слышала только звон мечей и конское ржанье. Когда графиня опять посмотрела на ристалище, Ингмар и Донат уже разворачивались, чтобы опять атаковать друг друга.
Дагни побывал во многих сражениях и не нуждался в понуканиях. Развернувшись, возбужденный жеребец, чувствующий всем телом каждое движение хозяина, галопом кинулся на противника. Ингмар взмахнул мечом и, вложив в него всю свою силу, ударил противника сверху. Барон выкинул над собой окованный железом щит, и меч со звоном отскочил в сторону.
Воспользовавшись моментом, Донат ткнул своим клинком прямо в живот викингу. Зрители охнули, но опытный граф сумел увернуться, и меч франка только скользнул по кольчуге нормандца. Донат вложил в удар всю силу, и чуть было не вывалился из седла. Тогда игреневый жеребец совершил невиданный маневр. Конь неожиданно развернулся и ударил обоими копытами в бок коня соперника. Барон пошатнулся, но удержался в седле. Если бы Дагни попал бы франку копытом в ногу, он, несомненно, раздробил бы бедро. Но досталось только лошади франка. Вороной захрипел и отскочил в сторону.
Ингмар дал жеребцу шпоры, и тот поскакал в противоположную сторону площадки. Здесь, разворачиваясь, викинг вскинул свой длинный, сверкающий на солнце клинок и, как показалось Клариссе, взглянул на нее.
– Йо—хо! – закричал граф и, прижавшись к шее коня, бросился на противника. В его движениях была стремительность и такая уверенность в победе, что среди зрителей невольно пронесся вздох восхищения. Развернувшись, барон принял боевую позицию, чтобы достойно встретить врага. Конь его широко расставил ноги, а всадник закрыл почти полностью свое тело и голову щитом и ощерился острым длинным мечом. Но это не помогло. Когда Ингмар настиг барона, он вложил в свой удар столько силы, что щит Доната был разрублен пополам и полетел в траву. Каким-то чудом рука ответчика осталась невредимой. Но граф быстро развернулся и, не давая барону де Брюнне придти в себя, опять налетел на него. В этот раз викинг выхватил из-за спины кривой боевой топор и, сделав отвлекающий маневр мечом, зацепил концом секиры, зажатой в левой руке, за край панциря противника. Дагни, и как по команде резко рванул так, что барон с грохотом повалился на землю.
Ингмар взметнул к небу обе руки с мечом и топором, и зрители приветственно закричали. Барон поспешно вскочил на ноги и, схватив обеими руками меч, выставил его вперед.
– Ты своей кровью ответишь за подлое убийство, – закричал Ингмар и соскочил с Дагни.
Викинг отбросил в сторону топор и тоже остался только с мечом. Противники долго топтались по кругу, наконец, барон неуверенно кинулся вперед. Ингмар отскочил в сторону и попытался нанести удар сбоку. Но Донат отбил его атаку и опять повторил нападение. Тогда Ингмар, вместо того, чтобы отбиваться, начал наносить быстрые частые удары по противнику. Три—четыре удара Донат отразил своим клинком, но потом силы подвели его, и меч викинга зацепил его предплечье. Сквозь разрубленный доспех хлынула кровь, но франк продолжал защищаться. Давая немного остыть противнику, Ингмар перестал наносить удары и, выставив перед собой меч, медленно сделал несколько шагов назад. Донат послушно пошел вперед, а потом неожиданно кинулся на врага с мечом наперевес.
Ингмар отскочил в сторону и нанес сверху сильный удар по клинку барона. Меч звякнул и полетел прочь из рук Доната. Франк застыл в растерянности. С трибун закричали, требуя расправы. Ингмар окинул взглядом присутствующих и увидел восхищенные глаза жены. Этого мгновения было достаточно, чтобы барон кинулся за своим мечом. Но викинг вовремя повернулся к противнику и откинул носком сапога оружие в сторону.
Донат попятился назад, но Ингмар неотвратимо, как рок, наступал на него. Судорожно ощупав свой пояс, Донат выхватил кинжал – единственное оружие, которое оставалось у него.
– Кинжал так кинжал, – процедил Ингмар и откинул свой меч в сторону. Граф тоже достал из-за пояса клинок, и Кларисса увидела, что в его руках блеснул знакомая сарацинская сталь.
Донат взмахнул клинком перед лицом викинга, и тот не успел увернуться. Казалось, даже воздух зашипел от молниеносного движения, и когда Ингмар отпрянул, все увидели на его левой щеке кровавую царапину. Граф взревел и с силой ударил кованым сапогом прямо в пах врагу. От страшной боли франк скорчился, и его круглый шлем покатился в сторону. Но викинг схватил барона за волосы, поднял его голову кверху и с силой полоснул по горлу. Донат захрипел и повалился под ноги к нормандцу, заливая все вокруг кровью. Ингмар поставил на поверженного врага ногу и поднял к небу окровавленный кривой кинжал. Все присутствующие на судебном поединке зрители, кроме друзей убитого барона, вскочили и громкими криками приветствовали победителя. Но больше всех радовалась Кларисса. И трудно было сказать, чему больше – то ли тому, что убийца ее родителей получил справедливую кару, то ли тому, что ее Ингмар остался цел, и почти не ранен. Она бросилась на ристалище и повисла на шее у мужа, целуя покрытое бисеринками пота и испачканное кровью мужественное лицо.
