— Ручаюсь, что Грэлэм не будет против. Может быть, вам посчастливится, и на этот раз вы не вернетесь. Кассия бросила на нее усталый взгляд:
— Вы ведь никогда не скажете ему правды?
— Правды? — Тонкая, красиво выщипанная бровь Бланш вопросительно изогнулась.
— Как его настоящее имя, Бланш? Думаю, его зовут не Эдмунд.
— Вы меня удивляете, — ответила Бланш, — он не дворянин, но по крайней мере все-таки отпустил вас. Конечно, не потому, что подпал под власть ваших женских чар.
— Нет, — решительно согласилась с ней Кассия, — но он был нежен и добр со мной. Как же все-таки его зовут, Бланш?
— Я испытываю искушение сказать вам, раз теперь это уже не имеет значения. Грэлэму это теперь не важно. Может быть, он даже попросит его снова увезти вас.
— Я отправляюсь на верховую прогулку, Бланш. Кассия повернулась и стремительно вышла из зала. Она кивнула мужчинам, которых увидела во внутреннем дворе, и тотчас же заметила лужу грязи, оставшуюся со вчерашнего кратковременного ливня. Окликнув одного из работников, Кассия велела убрать ее. Потом она подняла голову и подставила лицо яркому утреннему солнцу. «Даже теперь, — думала Кассия, хотя ощущение несчастья пронизывало и обжигало ее, — мой отец смотрит вперед и на небо, как и я». Солнце согревало ее лицо. Она размышляла о странных словах Бланш и о Грэлэме и верила, что та сказала правду. Если она сейчас уедет и не вернется, его это не опечалит.
Но, к ее величайшему изумлению, конюх по имени Осберт, ворчливый старик с седыми волосами и крючковатым носом, покачал головой в ответ на ее просьбу о лошади.
— Простите, миледи, милорд не разрешил вам выезжать одной без него и запретил давать вам лошадь.
— Когда муж отдал вам такое распоряжение, Осберт?
— Вчера он еще раз повторил его, миледи. Да еще добавил, что свернет мне шею, если я ослушаюсь его при виде… вашего хорошенького личика.
Хорошенького личика! Ей захотелось расхохотаться.
— А где сейчас лорд Грэлэм?
— Здесь, миледи.
Кассия обернулась. Ее муж стоял прислонившись к двери конюшни, со скрещенными на могучей груди руками. Она облизала внезапно пересохшие губы и опустила глаза, уставившись на сено, разбросанное у ее ног.
— Хотите покататься верхом?
Ей больше хотелось спросить, где он провел две последние ночи. Но, подняв на мужа глаза, Кассия заметила, что он хмурится, а в его мрачном взгляде она прочитала недоверчивость.
— Да, — ответила Кассия. — Если не возражаете, милорд, — добавила она, ненавидя себя за то, что в голосе ее прозвучали просительные нотки.
Грэлэм выпрямился и кивнул Осберту.
— Приготовь ее кобылу. Вы поедете со мной, миледи жена.
Рыцарь медленно направился к ней, и Кассия заставила себя не двигаться и стоять спокойно.
— С нами поедет сэр Гай, — добавил он. — Это, конечно, будет вам приятно.
Гай! Кассия заморгала, размышляя о том, что сама себе напоминает кость, из-за которой перегрызлись двое псов.
— Да, — неожиданно для себя выкрикнула она с вызовом, вздернув подбородок, — мне это будет приятно!
В ответ раздался какой-то звук, похожий на горловое ворчание. Когда Кассия подняла глаза, мужа рядом уже не было.
Их сопровождали шестеро мужчин. Рольф сказал, что они направляются в деревню, недавно приписанную к владениям милорда и замку Вулфтон, где их ждет купец Дриё. К изумлению Кассии, Грэлэм даже не поднял головы, когда Гай осадил своего жеребца и приблизился, к ней.
Гай нежно улыбнулся Кассии:
— Я сказал господину, что отбросы в конюшне больше не оскорбляют обоняния.
— Это известь, — ответила Кассия лаконично.
— Герцог будет приятно удивлен, — Грэлэм оглянулся назад, на Вулфтон. — Вы закончили шитье подушек для него?
Она кивнула.
— Пусть его старому заду будет уютно, — засмеялся Гай.
— Вы прекрасно со всем справились, миледи, — заметил Грэлэм.
Услышав столь неожиданную похвалу, Кассия вспыхнула от радости.
— Поскачем галопом, Кассия, — предложил де Моретон, похлопывая рукой в перчатке по крупу Ромашки.
Кассия громко рассмеялась от удовольствия, чувствуя, как теплый летний ветерок ворошит ее волосы. Она радостно и жадно вдыхала соленый морской воздух. Когда их движение замедлилось и они перевели лошадей на шаг, Грэлэм повернулся к жене.
— Сегодня утром я захотел, чтобы вы поехали покататься со мной. Теперь у вас порозовели щеки, а глаза блестят. И вы уже не выглядите такой больной.
— Я не больна, — ответила Кассия.
— Тогда скажите мне его имя.
Она почувствовала, как грудь сжала отчаянная боль.
— Я спрашивала Бланш, но она не хочет сказать.
— Бланш!
Его руки сжали поводья так, что Демон захрапел и затанцевал на месте. Кассия заметила, что лицо мужа потемнело от гнева, и тяжело вздохнула. Но он ничего не сказал, только ударил пятками в бока своего коня и галопом ускакал от нее.
Деревенька угнездилась в долине не более чем в двух лье от замка. Около дюжины мужчин строили оборонительные укрепления и чинили стену, которая должна была подняться вверх на восемнадцать футов и защищать жителей от ярости моря. Земля вся была в глубоких выбоинах и утопала в грязи. Вокруг нескольких шатров были навалены кучи строительного мусора. Единственным достроенным домом было жилище купца. Дриё стоял в дверях, ожидая их. Это был мужчина аскетического сложения с худым лицом и бледными, глубоко посаженными глазами, примерно в возрасте ее отца. Он проявил необычайную почтительность к Кассии, когда за несколько недель до этого посетил замок.
— Милорд, миледи, — приветствовал их купец, кланяясь в пояс.
Грэлэм кивнул и легко спрыгнул с лошади.
— Вижу, дела идут хорошо, — сказал он, оглядывая быстро разраставшуюся деревню. — Похоже, больше людей вам не потребуется, — добавил рыцарь, указывая на стену.
— Через неделю прибывает еще дюжина семей, — сообщил Дриё. — К концу года мы сможем всем себя обеспечить.
Грэлэм повернулся к Гаю. Потом Кассия увидела, как Гай и его люди поскакали к стене.
— Я привез сюда жену, чтобы она посмотрела ваши товары.
Товары? Какие товары? Кассия почувствовала, как рука Грэлэма обвила ее талию; он осторожно и бережно снял ее со спины кобылы и поставил на землю.
— Пойдем, Кассия.
Они вошли в дом Дриё, причем Грэлэм в дверях был вынужден наклонить голову. Кассия увидела, что все товары купца были сложены в большой комнате дома. Балки потолка располагались достаточно высоко, а пол был земляным. Все здесь пахло свежесрубленным деревом. В комнате стояло несколько столов на козлах, и на каждом из них громоздились горы тканей, коробки со специями и травами, сверкали новенькие инструменты.
