Он сорвал с Брианны сорочку и опустился на колени, чтобы снять ее чулки и туфли, легко касаясь пальцами ног, бедер, ямочки под коленом. Она выглядела точно так же, подумал он, пытаясь понять, когда же будут заметны первые признаки беременности, зарождения новой жизни, его ребенка, которому он даст свое имя. Все остальное не имело значения, и Колтон, несмотря ни на что, был почти убежден в своем отцовстве. Он нежно поцеловал все еще плоский живот Брианны.
— Колтон, — прошептала она, лаская его волосы.
— Ложись в кровать, — приказал он и быстро поднялся на ноги. При виде ее обнаженного тела, чуть розоватого в мерцающем свете, его возбуждение возросло. — Не прикрывайся, добавил он. — Я хочу смотреть на тебя, пока раздеваюсь.
Брианна послушно забралась на огромную кровать — восхитительно упругая грудь, розовые напряженные соски. Они стали больше, подумал Колтон, жадно впитывая это зрелище. Грудь немного увеличилась, хотя и прежде была большой и красивой, под прозрачной кожей отчетливее проглядывали голубоватые вены. Эти видимые признаки заставили Колтона поверить в то, что Брианна действительно беременна.
Чтобы хоть немного успокоиться, он стал раздеваться медленнее, пытаясь не думать ни о чем, кроме огня желания в глазах жены, стараясь наслаждаться ее порывистыми объятиями.
Пришло время упорядочить рой мыслей и сосредоточиться на чувственном наслаждении. Брианна была с ним, отзывчивая, нежная и такая прекрасная…
— Поцелуй меня, — чуть слышно выдохнула она. — Люби меня.
Эти слова заставили Колтона замереть на миг, хотя он уже и без того удовлетворил ее просьбу, удобно устроившись между ее бедер.
Если он так поступит, это и вправду будет признание в любви, промелькнула мысль. Речь уже не шла о плотском желании, супружеских обязанностях или иных причинах, которые влекут друг к другу мужчин и женщин.
«Я люблю ее».
Если бы Колтон не любил Брианну, он был бы в гневе от ее возможного предательства, его гордость была бы оскорблена, возможно, он даже требовал бы возмездия, но ничего этого не случилось. Меньше всего он думал о мести, к черту гордость, а гнев… Нет, этим словом нельзя было описать переполнявшие его эмоции.
Он боялся потерять ее. Нет, не в прямом смысле. Он мог удержать Брианну, она была его женой, а он был герцогом, обладавшим властью и влиянием, но ему хотелось большего. Он хотел ее всю.
Брианна была готова, ее тело жаждало близости. Колтон почувствовал влажный жар с радостью принявшего его лона, ее руки сжались в безмолвной просьбе.
В день его рождения Брианна страстно любила его. Нежные поцелуи, легкие движения, соблазнительные ласки. Колтон хотел сделать то же, медленно проникая в ее лоно, целуя ее висок, подбородок, так соблазнительно изогнутую шею. Когда они стали единым целым, он чуть подался вперед, и Брианна едва слышно вскрикнула от удовольствия. Ее бедра приподнялись, все тело затрепетало.
Колтон продолжал двигаться в том же размеренном, чувственном темпе, стремясь доставить Брианне как можно больше наслаждения. На лбу выступил пот, но он сумел сдержать себя до той самой минуты, когда она в исступлении выгнула спину и закричала. Колтон последовал за ней, чувствуя себя пресыщенным и опустошенным после нахлынувшей эйфории.
Позже он лежал в темноте, обнимая Брианну. Она заснула, усталая и теплая, и он видел каждый чувственный изгиб ее тела, ее легкое дыхание щекотало его шею.
Он любил ее, и это была не просто плотская любовь.
Господи, как же он любил ее!
Колтон ожидал от их брака, чего угодно, но только не этого.
Как она могла с такой нежностью отвечать на его поцелуи, когда их тела сливались в совершенной гармонии, если предала его? Как могла так невинно смотреть ему в глаза, если на самом деле была распутной женщиной? Как могла льнуть к нему и страстно целовать, мечтая в это время о другом?
Колтон не считал себя настолько одержимым, чтобы обмануться внешними проявлениями чувств, но прежде он никогда не сталкивался с подобным. Да, за ужином у Брианны был потрясенный, но отнюдь не виноватый вид. Она выглядела оскорбленной, а не насторожившейся.
Если бы они не поссорились, сказала бы она ему о своей беременности? Этот вопрос не давал Колтону покоя. Она с радостью отдалась ему, чтобы разрешить их разногласия. Желание Колтона было его слабостью, но неужели Брианна использовала его в своих целях?
Противоречивые чувства сводили его с ума.
Брианна пошевелилась, но тут же снова мирно заснула. Колтон играл с золотистым завитком ее волос, наслаждаясь его шелковистым прикосновением.
Несмотря на ужасную усталость, он понимал, что заснуть, опять не удастся. По крайней мере, сейчас он мог держать Брианну в объятиях, подумал Колтон. Казалось бы, совсем просто, но теперь, когда он осознал всю глубину своих чувств, это стало для него необычайно важным.
Оставалось лишь надеяться, что, влюбившись в собственную жену, он не совершал худшую ошибку в своей жизни.
Когда дело касается светских интриг, не стоит недооценивать мужчин. Они могут говорить, что женщины проявляют чрезмерное любопытство к жизни других, но сами могут проявлять не меньшее любопытство и точно так же вмешиваться в чужие дела. Можете мне поверить.
Из главы «Слухи, сплетни, намеки, и как их использовать в своих целях»
Роберт не последовал совету брата и не пригласил Ребекку на вальс. Даже в танце прикасаться к ней было опасно.
Поэтому он совсем потерял голову и вместо этого танцевал с леди Марстон.
— Мне так нравится эта новая мелодия, а вам, милорд? — ласково улыбнулась мать Ребекки, словно не понимая, какие начнутся пересуды при виде печально известного Роберта Нортфилда, танцующего с замужней женщиной средних лет. Конечно, Роберт сознавал свой долг и время от времени приглашал на танец дам, подобных леди Марстон, но чаше это были родственницы или хозяйки дома. Леди Марстон к таковым не относилась.
Ему потребовалось немало смелости, прежде чем он решился пригласить ее, поскольку пришлось пробиться сквозь ряды почтенных матрон, которые обычно собирались вместе, чтобы поболтать, не спуская глаз со своих дочерей, племянниц или подопечных. При приближении Роберта многие замолчали, и когда он склонился к руке леди Марстон и пригласил ее на танец, кое-кто в прямом смысле разинул рот от удивления.
Это было безумие, однако Роберт все же решился на подобный шаг.
— Согласен, но не настолько, как музыка, которую мы слышали в Ролтвене. — Роберт изящно закружил леди Марстон в танце.
