Это был отлично уравновешенный меч с удобной рукоятью, изготовленный искусным мастером. Иган надевал его в день свадьбы. Ему понравилось чувствовать на бедре его тяжесть. Ножны и ремень все еще висели на стуле, куда он их бросил. Иган надел ремень и вложил меч в ножны.
Если Джейми хочет, чтобы этот меч послужил правому делу, Иган доставит ему такую радость. Он найдет Зарабет и порубит этим мечом в мелкие клочья того, кто осмелился до нее дотронуться.
Иган бросился в подземный ход, крича на бегу Хэмишу, чтобы собирал людей и отправлялся вдогонку.
Зарабет очнулась в полной темноте. Попыталась пошевелиться и обнаружила, что ее руки связаны за спиной, да и лодыжки стянуты веревкой. Рукам было очень больно. Она лежала на чем-то твердом, но, когда она попыталась поднять голову, в висках вспыхнула пульсирующая боль. В помещении, чем бы оно ни оказалось, было сыро, тепло и пахло землей.
Айван и Констанц. Какая-то бессмыслица. Они были ей преданы, так тревожились о ее здоровье и стояли на страже ее безопасности, как две неприступные скалы. Не раз предоставлялась им возможность украсть или убить ее в пути, да и в замке Макдоналд тоже, но они этого не сделали! Когда Иган спас ее возле Зубов Дьявола, парни рыдали от стыда и были готовы совершить самоубийство за то, что не уберегли госпожу.
Что произошло с ними? Неужели один из них выследил Валентайна возле Кольца Данмарран и попытался его застрелить?
Они не вставили ей кляп, и за это она была им благодарна. Зарабет пошевелила языком, но он был липкий, распухший и едва двигался в пересохшем рту.
Вспыхнул слепящий свет. Послышался баритон Айвана:
– Ей нужно попить.
Еще минута, и ее губ коснулась чашка, до краев наполненная водой. Но Зарабет стиснула губы и отвернулась.
– Клянусь, вода не отравлена, – сказал Констанц. В ярком свете фонаря она увидела, как он отпил из чашки, а потом снова протянул воду ей.
Хорошо обученный убийца принимает противоядие, прежде чем разделить яд с жертвой, но Зарабет знала – ни Айван, ни его брат не учились ремеслу убийцы. У нее было одно преимущество, ведь она умела слышать мысли похитителей.
И Айван, и Констанц думали только о том, чтобы она осталась жива, но малоподвижна, тревожились, что она рассердится, и надеялись, что она поймет. Они вовсе не собирались ее отпускать.
Зарабет выпила воду залпом. Вода пахла тиной, но она смочила ее горло, и Зарабет смогла сделать глубокий вдох. Констанц осторожно промокнул ее губы носовым платком.
– Зачем? – прохрипела она.
Айван и Констанц посмотрели друг на друга. Они никак не могли решить, что именно ей следует знать, и каждый боялся, что другой наболтает лишнего.
Что она должна знать? Зарабет мысленно велела им думать, но Айван и Констанц были простыми парнями, не привычными к четким рассуждениям. Она чувствовала что-то в глубине их сознания, что-то очень важное, но за их суетливой тревогой ничего нельзя было разобрать. Она вкрадчиво начала:
– Я знаю, что вы не хотите причинить мне вред. – Да уж, никакого вреда, разве что грубо завернули за спину руки, немилосердно стянули лодыжки и утащили из замка Макдоналд. – Мой муж не отдавал вам приказа убить меня.
Они снова обменялись настороженными взглядами, а потом Айван заговорил:
– Нет. С нами вы в безопасности.
– Зачем? – снова спросила Зарабет.
Их мысли пришли к ней вместе со словами:
– Ради правого дела.
Ей открылось видение их триумфа: славная битва, залитый кровью Деймиен и она сама с короной Нвенгарии на голове, переступающая через мертвое тело князя. Она задохнулась от подступившей к горлу тошноты:
– Вы не можете…
Констанц вздрогнул, пролив воду.
– Что не можем?
– Вы не можете посадить меня на трон Нвенгарии. Вы сошли с ума?
Айван схватил брата за плечи:
– Констанц, так ты ей сказал!
– Нет. – Констанц вытаращил глаза. – Клянусь, я ничего ей не говорил.
– Констанц ничего мне не рассказывал, – вмешалась Зарабет. Она старалась придать голосу твердость, как часто делала, распекая их за ошибки. – Я могущественная ведьма, как вам должно быть известно. Вот почему Иган на мне женился. Он сможет снять проклятие с замка, только если женится на ведьме.
Констанц попятился, но Айван не испугался.
– Так даже лучше. Вы станете великой княгиней и будете править гораздо лучше, чем сумел бы ваш муж. Наше дело не погибло.
Она захлопала ресницами.
– Но Себастьян не собирался править, не собирался быть князем. Он хотел, чтобы власть принадлежала совету герцогов, и он возглавил бы его, как эрцгерцог.
Айван покачал головой:
– Это поначалу. Но после того как вас похитил князь Деймиен и сделал своей заложницей, он решил, что будет лучше самому захватить власть. Он поклялся отомстить князю за ваше похищение.
Зарабет умолкла, пораженная в самое сердце. Неужели Себастьян в самом деле решил, что Деймиен ее похитил, или намеренно солгал своим приверженцам, не желая признать, что его предала собственная жена? Теперь уже не узнаешь.
Она заглянула в мысли Айвана и Констанца – они ни капли не сомневались в вероломстве Деймиена.
Что же ей делать? Может, сделать вид, что она согласна участвовать в их затее? Возможно, тогда они развяжут ее, и она найдет возможность сбежать. Но их мысли ясно говорили ей, что эти парни, пусть не самые умные, отличались большой хитростью. Она была им нужна, но они ей не доверяли. Нужно завоевывать их постепенно. Зарабет попросила:
– Можно мне еще воды?
Айван сделал брату знак. Констанц звякнул в темноте чашкой и, наполнив ее до краев, вернулся. Она благодарно осушила ее до дна, ерзая, пытаясь ослабить впивающиеся в тело веревки.
– Рукам очень больно, – сказала она, слизывая последние капли с губ. – Я не убегу, если вы ослабите веревку. Мне слишком плохо, и я ужасно устала.
– Мы не хотим причинить вам вред, – убежденно заявил Айван. – Мы принесли вас сюда, чтобы защитить от Валентайна и шотландцев, которые хотят, чтобы вы остались тут навсегда.
– Они тоже пытаются меня защищать.
Констанц покачал головой.
– Я слышал, о чем они говорят. Они думают, мы почти ничего не понимаем по-английски, но мы понимаем гораздо больше, чем они считают. Они хотят, чтобы вы остались здесь и сделались женой Игана Макдоналда. Жить в этом диком краю в то время, когда вы могли бы повести за собой народ Нвенгарии!
Зарабет застонала. Айван и Констанц фанатики, которые не допускают, что другие могут мыслить иначе. Священная простота – от них не так-то легко будет отделаться.
– Могу я начать свое правление с того, что прикажу вам развязать мне руки? Очень больно.
