— А-а. И, стало быть, намерена скоро покинуть остров?
— Да.
— Он дал ей слово! — язвительно произнесла она. — Он дал ей слово, и она, видите ли, может преспокойно плыть к себе в Талшамар? А тебе не приходило в голову, что в утробе у нее мой внук наследник фалькон-бруинского престола?
— Ребенок Джиллианы не будет наследником нашего престола. Когда брак будет признан недействительным, мне так или иначе придется отказаться от всех отцовских прав.
— О чем ты говоришь? — багровея от возмущения, вскричала Мелесант. — Признать брак недействительным, а младенца, который потом унаследует престол, внебрачным? Папа Луций никогда на это не пойдет.
— Ошибаешься. Согласно старинному закону, брак может быть аннулирован, если между супругами установлено достаточно близкое родство.
— Какое может быть родство между тобой и талшамарской королевой?
— Кардинал Фейлшем выяснил, что наши с Джиллианой бабушки приходились друг другу родственницами.
— Седьмая вода на киселе!
— Возможно. Однако под этим предлогом Папа твердо обещал признать недействительным наш союз.
Мелесант лихорадочно соображала, что делать дальше. События развивались слишком стремительно, и она боялась что-нибудь упустить.
— Ты решительно отказываешься от своего брака?
— Да.
— Жаль.
— Я должен идти. Думаю, что, когда мы увидимся в следующий раз, кому-то из нас придется признать свое поражение.
— А твоя супруга знает, что ты собрался идти войной против собственной матери?
— Я не счел необходимым посвящать ее в это. Когда все произойдет, она, по счастью, будет уже далеко отсюда.
Встретившись, глаза матери и сына снова обдали друг друга холодом.
— Говорю тебе в последний раз — откажись от борьбы, — с видимым отвращением сказал Райен.
— За что ты меня так ненавидишь? — В вопросе Мелесант послышались нотки искреннего сожаления.
— Ты повинна в смерти отца, — бесстрастно отвечал Райен.
— Я давно ждала, когда ты предъявишь мне это обвинение. Твой отец был мягкотелым слюнтяем и никудышным правителем. Тебе это должно быть известно лучше, чем любому другому.
— И все-таки он был мой отец и твой муж. Заметь, я даже не поминаю сейчас о том, что ты предала меня и позволила людям Генриха увезти Кассандру в Англию.
— Ты, конечно, можешь мне не верить, но я не знала, что в Англии над тобой и Кассандрой нависнет угроза смертной казни. Я пыталась вам помочь… но Генрих всегда был упрям. — Мелесант ни в чем не желала чувствовать себя виноватой.
— В таком случае тебе следует благословить Джиллиану: ведь она сделала то, что не удалось тебе.
Мелесант снова с улыбкой протянула ему руку, но Райен, едва коснувшись ее, отступил на шаг.
— Жаль, что все так вышло.
Принц резко развернулся и ушел, провожаемый задумчивым взглядом Мелесант. В эту минуту она почти искренне сожалела о том, что ей предстояло сейчас сделать.
Из-за парчовой ширмы бесшумно появился Эскобар, слушавший разговор королевы с сыном.
— Прикажете его задержать? — спросил он.
— Нет, не надо. Но я хочу, чтобы ты проследил за ним и выяснил имена тех, кто собирается выступить вместе с ним против меня. Постарайся разузнать, сколько их и где они скрываются.
Темные глаза Эскобара торжествующе сверкнули. Поклонившись, он поспешил выполнять поручение. Скоро принц пожалеет, что обращался с ним так пренебрежительно.
Выяснив, где находится принцесса Кассандра, Джиллиана направилась в глубь двора: там располагались клетки с королевскими соколами.
Некоторое время Кассандра не замечала ее, и Джиллиана с любопытством наблюдала за тем, как происходит обучение молодого сокола. От мощного взмаха крыльев колокольчик, привязанный к ноге птицы, зазвенел, сокол описал плавный полукруг над замком и исчез в вышине.
— Как красиво! — Прикрывшись от солнца ладонью, Джиллиана пыталась разглядеть крохотную точку в поднебесье.
— Джиллиана, как я рада, что ты пришла. Заметила — наши соколы золотые? — с гордостью сказала Кассандра. — У некоторых только кончики крыльев черные, но сами все золотые, перышко к перышку. Нигде в мире нет таких соколов, как у нас на Фалькон-Бруине.
— Из-за этого Райена называют Золотым Соколом?
— Не только из-за этого. Свое прозвище он заслужил в бою. Он очень храбрый.
— Да, я знаю. — Джиллиана решила сменить предмет разговора. — Я читала о том, как обучают соколов, но видеть своими глазами прежде не приходилось.
— Тебе интересно? Я покажу тебе! — обрадовалась Кассандра. — У меня есть для тебя прекрасная соколиха, совсем ручная. Она будет твоя, и ты сама сможешь с ней заниматься.
Джиллиана покачала головой.
— Боюсь, что уже не успею, Кассандра. Глаза девушки тотчас погрустнели.
— Значит, ты скоро уезжаешь?
— Да, завтра. Я пришла сказать тебе сама, пока ты не узнала об этом от кого-нибудь другого.
Кассандра понурила голову и совсем приуныла.
— Я знала, что когда-нибудь нам придется проститься, но все же надеялась, что это произойдет попозже. А сэр Эдвард… Он тоже плывет в Талшамар?
Внимательно присмотревшись к девушке, Джиллиана поняла, что вопрос задан неспроста, но решила пока сделать вид, что не догадывается о чувствах Кассандры к своему молодому рыцарю.
— Талшамар — его родина. У него там семья, — ответила Джиллиана.
— Семья и невеста?
— Да, кажется, — она не стала уточнять.
Больше Джиллиана ничего не успела сказать, потому что снова послышался звон колокольчика, и сокол, опустившись на протянутую руку Кассандры, вцепился когтями в подбитую сукном кожаную рукавицу. Чтобы он скорее успокоился, Кассандра накинула ему на голову колпачок.
Передав птицу сокольничему, она печально обернулась к Джиллиане.
— Я буду скучать по тебе. Ты стала моей лучшей подругой. — Лицо ее сделалось совсем несчастным, и глаза вдруг заблестели сильнее. — Жаль, что я… что мне…
Джиллиана ласково обняла ее за плечи.
— Я тоже буду скучать по тебе. Будь это возможно, я взяла бы тебя с собой. — Внезапно она просияла и отстранилась от Кассандры. — Хочешь поехать со мной, если королева Мелесант тебя отпустит?
— Конечно! Очень хочу! Но неужели что-нибудь из этого выйдет? Боюсь верить!
Джиллиана смутилась. Наверное, не стоило заранее вселять надежду в сердце девушки, не переговорив предварительно с ее матерью. С другой стороны, было ясно, что королева Мелесант не питает нежных чувств к своей дочери. Как цветку для жизни нужна вода, так Кассандре нужна была чья-то любовь и забота. У Джиллианы просто сердце разрывалось при мысли о том, что придется оставить Кассандру одну на этом мрачном, неприветливом острове, где собственная мать равнодушна к ней.
