— Я еще не знаю, что ты сделала. Вполне возможно, что ничего. — Ее губы изогнулись в ироничной усмешке. — Мы нашли вот это. — Маргарита взяла со стола письмо Ричарда и помахала им в воздухе. — Что ты можешь об этом сказать? Ты узнала это письмо? Насколько я понимаю, оно написано Ричардом Глостером. Оно было спрятано среди твоих вещей. Он тебе его прислал?
— Нет, не мне, ваше величество.
Этого письма было более чем достаточно, чтобы обвинить меня в предательской переписке с Йорками. В нем содержалась просьба покинуть Ланкастеров и посвятить свое будущее Эдуарду Йорку. Проклятый пергамент с головой обличал мои гнусные намерения.
— Если оно было прислано не тебе, почему ты его хранишь?
Потому что я люблю Ричарда и у меня нет ничего, кроме этого письма, пусть и адресованного другому человеку. Наша разлука длится уже второй год, но боль не утихает. Я попала в ловушку, вступив в брак с нелюбимым человеком, которому я не прихожусь не то что женой, но даже любовницей. Меня окружают ненавидящие меня люди. Единственное светлое пятно в моей жизни — это Ричард. Я храню его письмо потому, что оно приближает ко мне любимого человека и утешает мое израненное сердце. Потому что я люблю его…
Я продолжала стоять на коленях, держа спину прямо и крепко сжав губы. Я смотрела прямо перед собой. Если королева сочтет такое поведение вызовом, пусть… Все лучше, чем растекаться у ее ног лужей притворного раскаяния, которое она истолкует как свидетельство моей вины.
— Ты не ответила! — рявкнул принц. — Ты и в самом деле отдала свои предпочтения этому ублюдку Йорку?
Что мне делать? Сказать: «Это не я»? Обличить в сговоре с Йорками Изабеллу и Кларенса? В этом не было необходимости. Маргарита была проницательным политиком. Она подняла руку, заставив сына умолкнуть, после чего встала с кресла и подошла ко мне. Шурша юбками, она обошла вокруг меня, после чего обернулась и вновь насмешливо уставилась мне в лицо.
Когда она заговорила, ее слова были адресованы принцу.
— Разумеется, никто не стал бы посылать это письмо твоей жене. Что она из себя представляет, если не считать того факта, что она является твоей супругой? Она не способна ни на что повлиять. Письмо получила ее сестра, спешно и без предупреждения покинувшая наш двор. И ее супруг, герцог Кларенс. Вот как все было. Это нежное письмо адресовано брату в попытке переманить его на свою сторону. — Маргарита резко развернулась и ткнула в мою сторону царственным пальчиком. — Было ли письмо от Эдуарда? Я думаю, они оба пытались переубедить Кларенса.
Я покачала головой, но мои щеки предательски вспыхнули.
Королева расхохоталась злобным трескучим смехом.
— Я вижу, что было. И я не стану спрашивать, как попали сюда эти письма. Или как давно у тебя хранится письмо Глостера. Шпионы притаились за каждым углом, за каждым камнем, за каждой портьерой. Они только и ждут удобного случая, чтобы распространить свой яд. Интересно, удивишься ли ты, узнав, что эта трогательная мольба о поддержке достигла своей цели? — Отвернувшись от меня, Маргарита порывисто схватила со стола другой документ и ткнула его мне в лицо. — Твой предатель зятек оказался ненадежным союзником. И я нисколько не сомневаюсь, что твоя сестрица помогла ему поскорее сделать выбор в пользу Йорков. Ты удивлена? — Перед лицом таких обвинений я опустила глаза, и королева удовлетворенно кивнула: — Вижу, что нет.
Итак, Кларенс это сделал. Поддержала ли Изабелла его выбор или попыталась убедить мужа сохранить верность графу? Я была уверена, что она охотно приняла позицию Кларенса. Запираться не было смысла. Я знала, что это написано у меня на лице.
— Ах, дорогая моя Анна, — опять заворковала Маргарита. — Это было необыкновенно трогательное воссоединение.
Принц приблизился ко мне и протянул руку, приглашая подняться на ноги. Я была вынуждена принять его приглашение. Но я нисколько не заблуждалась на его счет. Этот дружеский жест был насквозь фальшив. Ярость по-прежнему искажала красивые черты Эдуарда, хотя его голос звучал так же вкрадчиво, как и у его матери.
— Это была весьма искусная инсценировка. Все произошло неподалеку от Уорика. Армии разделяло не более полумили, и они как будто готовились вступить в сражение. Проклятый йоркистский ублюдок продвигался вперед под развевающимися знаменами в сопровождении триумфальных звуков рожков. То же самое делал Кларенс. — Зубы принца сверкнули в хищной волчьей усмешке. — Они встретились. Кларенс опустился на колени. Эдуард пообещал вернуть ему все его владения. Объединенные взаимными братскими чувствами предатели рука об руку вернулись в йоркистский лагерь, чтобы за кубком вина обсудить поражение Ланкастеров. Черт возьми! В своем вероломстве они достойны друг друга. И все же их примирение не вызывает удивления. Не правда ли, мадам Законная супруга? Ведь они уже давным-давно обменялись письмами и заверениями в любви и дружбе!
Я продолжала хранить молчание.
— Вместе с Кларенсом к Йоркам перешли двенадцать тысяч человек! А ведь он присягнул служить мне! — Склонившись надо мной, принц, словно ударами молотка, вколачивал в меня каждое слово. — Двенадцать тысяч солдат, которые должны были сражаться за нас!
Королева вновь смотрела на меня. В ее глазах светился упрек.
— Но почему это письмо хранилось у тебя? Как оно к тебе попало?
Я уже успела проклясть свое легкомысленное решение сохранить письмо, единственным оправданием которому могло служить лишь мое ужасающее одиночество. Но не могла же я им это сказать!
— Все и так ясно. Письмо написано Глостером. Разве это не объясняет абсолютно все? — Рот принца исказился в угрожающем оскале. Сам он мной пренебрегал, но стоило ему усомниться в моей к нему привязанности, и вот он уже готов держать меня зубами и когтями. Эдуард был не из тех, кто упускает добычу. — Ты была с ним помолвлена. Наверное, поэтому он использовал тебя как посредника, готового передать его письма Кларенсу?
Королева медленно и задумчиво кивала.
— Ну конечно. Ты такая же лживая, как и все Невилли. Как я могла принять тебя в свою семью? Ведь ты с колыбели впитала в себя ложь и двуличие. Стоит Йоркам поманить, и вы готовы ползти за ними куда угодно. Мало того, ты все еще влюблена в Ричарда Глостера. Вздыхать о нем тебе не мешает даже замужество.
— Это не так!
Я не имела права молчать перед лицом таких обвинений. Просто не имела права. Молчание расценили бы как согласие.
— И ты думаешь, я тебе поверю? Когда ты в последний раз разговаривала с Глостером?
— Я с ним не разговаривала. В последний раз я видела его, когда наша помолвка была разорвана и я покинула Англию. С тех пор прошел целый год. — Одна мысль о том, как может расправиться со мной королева, приводила меня в такой ужас, что я готова была с пеной у рта отрицать все ее догадки. — Между нами ничего нет. Я всей душой предана своему супругу, милорду принцу.
