— Да как она смеет! — взорвалась Эмма. — Синжун ничего не должен ей, учитывая то, как она с ним поступила. Она не заслуживает прощения.
Кристи поморщилась. Слова Эммы задели ее.
— Может, ты все-таки объяснишь нам все, Кристи? — спросил Синжун.
— А ты поверишь мне?
— Нет, но они могут.
— Тогда мне нечего сказать. Я приношу свои извинения, но мне нужно идти.
— Нет, останься. — Синжун подошел к двери. — Пусть никто из вас не покидает этой комнаты, пока я не вернусь.
— Ну что там еще? — произнесла Эмма, раздраженно глядя на Кристи. — Не понимаю, почему он терпит тебя.
— Хватит, Эмма, — оборвал ее Джулиан. — Видимо, есть какие-то причины, о которых мы не знаем.
«Ниелл! Они не знают правду о нашем ребенке, — в отчаянии подумала Кристи. — А когда узнают, возненавидят меня так же, как и Синжун».
Когда через пару минут Синжун вернулся с Ниеллом на руках, в комнате воцарилась тишина. Первой заговорила Эмма.
— Синжун, чей это ребенок?
— Это мой сын. Его зовут Ниелл. Ему шесть месяцев.
Джулиан с укором посмотрел на Кристи, и она отвернулась.
— Это тот самый ребенок, о смерти которого ты нам сообщил?
— Как видишь, он жив и здоров, — сказал Синжун.
Фиолетовые глаза Эммы были полны презрения, когда она повернулась к Кристи.
— О нет! Как же ты могла соврать моему брату о смерти ребенка?
Она протянула руки к Ниеллу, и Синжун передал ей его.
— Он такой милый! — уже мягче сказала она, с нежностью глядя на его крошечное личико. — Он — твоя точная копия, Синжун. Ты, должно быть, очень любишь его, иначе не пустил бы его мать в свой дом.
Синжун так посмотрел на Кристи, что та совсем сникла. Он никогда не простит ее, но зато теперь она не сомневалась в его любви к сыну.
— Я обожаю Ниелла и не думаю, что кто-то может так любить ребенка, как я люблю своего сына.
Кристи поморщилась. Он ничего не сказал о своем отношении к ней.
— И что вы собираетесь делать дальше? — спросил как всегда практичный Джулиан. — Я слышал, что вчера ты вывел свою жену в свет. Значит ли это, что вы станете настоящей семьей?
— Кристи скоро вернется в Шотландию, — ответил Синжун.
— Ты никогда не заберешь у меня Ниелла, Синжун, — заявила Кристи. — Он — это все, что у меня есть.
— Ой, посмотрите! — воскликнула Эмма, явно очарованная племянником. — Он заснул.
— Я отнесу его в детскую комнату, — сказал Синжун, протягивая к малышу руки.
— А можно мне? — спросила Эмма. — Он такой милый.
— Я покажу тебе дорогу, — предложила Кристи, желая скрыться от внимательного взгляда Джулиана.
Кристи повела Эмму вверх по лестнице. Когда они дошли до комнаты Ниелла, она открыла дверь и вошла вслед за Эммой. Эмма осторожно положила мальчика в кроватку и, повернувшись к Кристи, внимательно посмотрела на нее, словно пытаясь выведать ее секреты.
— Я не думаю, что ты рассказала нам всю правду, — тихо сказала Эмма. — Иногда женщина может увидеть то, что мужчины не замечают. Ты любишь Синжуна. Я поняла это по тому, как ты смотришь на него. Что ты скрываешь, Кристи? Когда я смотрю в твои глаза, то вижу боль и разочарование, и… да, страх. Кого ты боишься?
Неужели это было так очевидно?
— Ты очень проницательна для такой юной девушки.
— Мне девятнадцать, — заметила Эмма, — Мои братья, как и все мужчины, иногда бывают полными болванами. Я изменила мнение о тебе. Я думаю, тебе нужен друг. Сначала я была слишком зла на тебя и не понимала, что все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Надеюсь, ты достаточно доверяешь мне, чтобы рассказать все.
Кристи действительно нужен был друг, кто-то кроме Эффи, которая думала о Синжуне плохо только потому, что он был англичанином. Но ей нелегко было поверить Эмме. Если Синжун отказался выслушать ее объяснения, то почему Эмма должна поверить в них? Кристи не сделала ничего, что помогло бы ей заслужить доверие Синжуна и его семьи.
— В чем же дело, Кристи? Я вижу, тебя что-то мучает. У тебя, должно быть, была веская причина для того, чтобы сообщить Синжуну о смерти его сына при родах.
Поддавшись настойчивости Эммы и желая выговориться, Кристи знаком пригласила ее идти с ней.
— Пойдем ко мне в комнату. Я не хочу разбудить Ниелла.
Кристи уселась вместе с Эммой на кровать, и, опустив глаза, заговорила:
— Я сказала Синжуну, что наш ребенок умер, чтобы спасти ему жизнь.
Эмма подозрительно взглянула на нее, не веря, что это правда.
— Жизнь Синжуна в опасности? И почему он не знает об этом?
— Пока Синжун был в Лондоне, чтобы свидетельствовать на суде над сэром Освальдом, Калум Камерон угрожал убить его, если он вернется в Гленмур. Калум хотел заполучить меня, вернее, власть, принадлежащую мне. Он решил, что, убив Синжуна и женившись на мне, получит то, что хочет. Я сделала все, чтобы Синжун не вернулся в Шотландию.
— И ты в письме сообщила ему о том, что хочешь выйти замуж за Калума Камерона.
— Да, но я не была уверена, что этого будет достаточно, чтобы удерживать его вдали от Гленмура. И тогда я вспомнила о договоре о расторжении брака, который Синжун привез, чтобы я подписала его, и попыталась убедить Калума в том, что, как только я подпишу договор и отошлю его Синжуну, он тут же разведется со мной, и Калум сможет взять меня в жены.
— И Калум поверил тебе?
— Нет. Тогда я предложила написать Синжуну о том, что наш ребенок умер при родах, ведь тогда у него больше не будет повода вернуться в Шотландию.
— Это сработало, — тихо сказала Эмма. — Он был в ужасном состоянии. Ребенок, которого ты вынашивала, много значил для него. Я никогда бы не подумала, что Синжун может добровольно отправить Грешника в отставку. Но всего этого не произошло бы, не получи он твое письмо. Почему ты приехала в Лондон?
— Калум начал терять терпение. Полагая, что мой брак уже недействителен, он хотел силой заставить меня обручиться с ним и отдать Ниелла чужим людям на воспитание. Я не могла позволить, чтобы это случилось. Бог, должно быть, услышал мои молитвы, потому как незадолго до свадебной церемонии Калум был ранен во время набега. Я сбежала в Лондон, пока он излечивался после ранения. Я знала, что Синжун возненавидит меня, когда узнает о моей лжи о смерти сына, и поэтому старалась не попадаться ему на глаза. А потом ты рассказала мне о том, как Синжун губит свою жизнь, и я решила, что должна увидеть его, понять, какой вред причинил ему мой поступок. — Она покраснела и отвернулась, вспомнив ту ночь, когда напрасно скрывала свое лицо под маской. — К несчастью, он узнал меня, и в конце концов я рассказала ему о Ниелле. Он ненавидит меня. Он хочет забрать у меня малыша, — проговорила она, всхлипнув.
