Нэн, как всегда, пришла мне на помощь. Она явилась и будто бы принесла весть о том, что дон Санчо болен довольно серьезно и поэтому откладывает свое возвращение.
Коринна заплакала. Я принялась утешать ее.
– А почему бы нам самим не поехать на плантацию, – предложила я, – мы поможем Санчо выздороветь. Ты увидишь детей. Потом все вместе вернемся.
– Но мама…
– Она ничего не узнает. Мы уедем втайне от нее. Нэн поможет нам утаить наш отъезд.
Узнав о том, что мне придется ее оставить, Нэн насупилась. Впрочем, ее немного утешило то, что нас будет охранять Большой Джон.
Мы уехали ночью, втайне от слуг. С капитаном было договорено заранее.
В темноте, лишь озаряемые светом факела, мы взошли на корабль. Это путешествие не доставило мне особого удовольствия. Меня мучила мысль: удалось ли Санчо найти и спасти маленькую Мелинду. За последнее время произошло столько горестных событий, мне столько раз пришлось выказать твердость духа. Но теперь нервы мои были крайне взвинчены. Я представила себе отчаяние Коринны и понимала, что и сама не выдержу этого нового возможного несчастья.
Коринна же, напротив, была весела и даже не замечала моего состояния, которое я, впрочем, всячески старалась скрывать. Она уже не раз проделывала этот водный путь, но теперь, словно любознательный ребенок, любовалась пейзажами и вскрикивала со страхом и восторгом при виде крокодилов и больших рыб.
Я ломала голову: как сделать так, чтобы Коринна как можно дольше оставалась в неведении, если произошло ужасное и непоправимое… Но я ничего не могла придумать. Видимо, способности мои притупились. Слишком много мне пришлось пережить за столь короткий срок.
Между тем показалась пристань. Нас никто не встречал. Я смотрела на снующих негров-грузчиков, на плантаторов, которые гарцевали верхом на породистых лошадях. Разумеется, мы найдем экипаж, но, наверное, слухи о похищенной девочке уже распространились повсюду. Коринна обо всем узнает, случайно расслышав обрывок фразы или чьего-либо рассказа. Что делать? Я чувствовала, что еще немного – и я не выдержу этого мучительного напряжения – расплачусь, раскричусь, разорву платье на груди.
Мы с Коринной остановились у борта, вглядываясь в пеструю толпу на берегу. Большой Джон стоял позади. Я смотрела с тревогой, Коринна – с детским любопытством. Теперь, когда она начала открывать для себя счастье свободной любви, она чувствовала себя легкой и свободной, ей было весело.
– Ах, вон и Гемфри, старый Гемфри! – воскликнула Коринна, перегибаясь к воде. – Его послали встречать нас.
Я не знала, о ком она говорит, но догадалась, что в ожидании нашего приезда Санчо сделал самое простое: ежедневно посылал кого-нибудь из слуг встречать нас. Что ж, вероятно, Санчо принял определенные меры предосторожности для того, чтобы не убить Коринну страшным известием. У меня сжалось сердце. Я любила малышку Мелинду.
Мы быстро шли сквозь толпу к ждавшему нас экипажу. Я ступала решительно, поддерживая Коринну за локоть; я сама не помню, о чем я болтала с ней, изо всех сил стараясь, чтобы до ее ушей не донеслось нечто ужасное. На кучерском месте сидел пожилой негр в ливрее. Он махал руками, кланялся и как-то странно гримасничал. Мы быстро уселись, и карета тронулась.
– Что с ним? – тихо спросила я Коринну. – Он какой-то странный. У тебя так много слуг, этого я не помню.
– О! – легкомысленно отвечала она. – Это старый Гемфри. Он милый и добродушный. Но он, бедняга, глухонемой.
У меня захолонуло сердце. Глухонемой! Тот, кто не может ничего рассказать. Значит, случилось что-то страшное.
Мы подъехали к роскошному дому Карлтонов. Гемфри слез с козел. Едва он знаками и мычанием дал знать о нашем приезде, как поднялась обычная беготня и суета. Мне показалось, что слуги испуганы, растеряны. Во всем я угадывала признаки свершившегося несчастья. Мы еще не успели войти в дом, как навстречу нам быстрыми шагами вышел Санчо. Он очень изменился, похудел.
– Санчо, дорогой! – Коринна бросилась к нему. – Тебе было плохо? Ты так исхудал! Где дети?
Он сжал ее тонкие руки в своих сильных пальцах.
– Коринна! Я должен поговорить с тобой наедине. Прости нас, Эмбер.
Обняв Коринну за плечи, он увлек ее в дом. Я все поняла. Но я так устала, так отупела от этой своей усталости, что мне уже было все равно. Вслед за служанкой я прошла в одну из гостевых комнат, разделась, вымылась и прилегла. Я уснула быстро.
Пробудил меня удар гонга. Я открыла глаза, осознала, где я. Значит, пора ужинать. Сквозь задернутые занавеси я различила, что уже стемнело. Я позвонила. Вошла служанка и одела меня, затем причесала. Она делала все умело, но тоже показалась мне испуганной и смущенной. Я не рискнула задавать ей вопросы. Чувствовалось, что это только смутит ее еще больше. Конечно, ей велели ни на какие вопросы не отвечать и самой ни о чем не спрашивать. Кто велел? Конечно, Санчо.
Я спустилась в столовую. Множество свечей в серебряных подсвечниках создавало ощущение уюта и тепла. Я с некоторым изумлением посмотрела на богато накрытый стол. Льняная белая скатерть, отделанная кружевом, серебряные приборы, хрусталь, фарфор… Еще одна загадка. Но я устала от загадок.
Ко мне порывисто приблизилась нарядная Коринна. На ней было шелковое голубое платье, удивительно шедшее к ее синим глазам и черным волосам. Она бросилась мне на грудь, обняла и расцеловала в обе щеки.
– Эмбер, Эмбер! Сегодня у нас праздник! Наконец-то после всего страшного, после всех мучений… – на мгновение голос ее пресекся, на глазах выступили слезы. Но тотчас же она оправилась. – Нет, нет, только не плакать! С этого дня начинается хорошая полоса в нашей жизни. Я все знаю, Эмбер. Я знаю, что ты скрывала от меня смерть мамы; ты боялась, что я не вынесу. А я вела себя словно глупый эгоистичный ребенок, ревновала. Ты берегла меня. Я так благодарна тебе. О Боже! Ну какая же я дурочка! Я забыла сказать тебе самое главное. Мелинда спасена! Моя любимая девочка! Я уже видела ее…
Силы покинули меня. Я разрыдалась. Коринна тоже заплакала. Мы плакали навзрыд, обняв друг друга. Затем разом очнулись. Теперь мы могли глядеться друг в друга, как в зеркало. Заплаканные лица, мокрые щеки, припухшие глаза и покрасневшие веки. Мы кинулись в спальню Коринны, умылись холодной водой и припудрились.
Теперь мне окончательно стала ясна тактика Санчо. Он не хотел ошеломлять Коринну. Поэтому он прислал на пристань глухонемого и приказал остальным слугам до поры до времени молчать. Но чего это стоило мне! Однако я поняла и простила его.
Когда мы снова вошли в столовую, нас уже ждал Санчо. Рядом с ним я увидела незнакомца. Оба любезно поклонились дамам. Незнакомец оказался крепким смуглолицым человеком; судя по внешнему виду, нашим ровесником; у него был орлиный профиль, мясистые губы и сильные мускулистые руки. Санчо представил его нам.
