Виктория открыла рот. Отец говорил только о своем положении и нисколько не заботился о ней. И при этом он ждет, что она станет рисковать своей безопасностью, чтобы снова помочь ему. Какая наглость!
— Я не могу помочь тебе. Если я соглашусь на это, то подвергну себя большой опасности.
— Но теперь-то уж ты научилась манипулировать Равенспером, — сказал Джейкоб. — Нет смысла притворяться, что ты не спишь с ним. Соблазни его и выкради ключ. Обман — это то, что женщине удается лучше всего, не так ли?
Виктория, потрясенная, молчала.
Чарлз, более тактичный, положил ей на плечо тяжелую руку.
— Я не виню тебя за то, на что тебе пришлось пойти, чтобы выжить. Равенспер заставил тебя делать такое, на что в других обстоятельствах ты бы ни за что не пошла.
«Нет, — подумала Виктория, — это ты заставил меня, отец».
Но вслух она ничего не сказала. Повисло молчание, и Чарлз, сжав ее плечо, улыбнулся.
Но она не поддалась на эту фальшивую демонстрацию сострадания. Он думал точно так же, как Джейкоб, только скрывал свое отвращение за безупречным фасадом опытного политика.
— Мне… жаль, — прерывающимся шепотом произнесла Виктория, — но вам придется искать другой способ.
— Мы перебрали все возможные варианты, — Чарлз убрал руку с ее плеча, — другого способа нет. Я понимаю, — сказал он, видя ее нерешительность, — ты глупо позволила себе влюбиться в Равенспера.
Его лицо окаменело и приняло обиженное выражение. Именно таким она помнила своего отца. Ей сразу стало легче. Теперь отец сбросил маску, и она опять имела дело с оскорбленным сторонником строгой дисциплины, который ненавидел, когда ему перечили.
— Почему я должна опять помогать вам? — холодным тоном начала Виктория.
— Потому что, — с сатанинской улыбкой проговорил Чарлз, — теперь все стало проще. Ты вообразила себе, что влюбилась в Равенспера, но он не выразил своих чувств к тебе, правильно? Я думаю, дорогая, он по-прежнему намерен погубить нашу семью. Им управляют месть и гнев.
И ты уверена, что в нем кипят только эти чувства. Я прав, Виктория?
Ей невыносимо было видеть самодовольную улыбку отца, и она отвела взгляд. Но тут же наткнулась на презрительный взгляд Джейкоба.
Чарлз приблизился к ней и взял ее своими тонкими пальцами за подбородок, заставив Викторию смотреть ему прямо в глаза.
— Ты поможешь нам, потому что, как только долги будут выплачены, мы освободимся от гнета Равенспера, и ты тоже будешь свободна.
От правды, которая стояла за этими словами, у Виктории закружилась голова. Не важно, насколько эгоистичен ее отец, у него очень хорошо развита интуиция. Она не знает, какие чувства испытывает к ней Блейк, и ее сомнения делали ее положение уязвимым и даже отчаянным. Она хотела, нет, ей необходимо было узнать, любит ли ее Блейк. Эта необходимость обострилась еще сильнее после того, как Виктория услышала рассказ о судьбе его сестры.
Интересно, он настаивает, чтобы она жила с ним, потому что если она уйдет, то разобьет его сердце? Или же он был убежден, что ее присутствие в его доме заставляет страдать Чарлза? А может быть, Блейк хотел, чтобы она страдала так, как страдала Джудит, которой пришлось торговать своим телом?
Виктория готова была продать свою душу, только бы узнать правду.
Отец с Джейкобом давали ей возможность узнать настоящие чувства Блейка. И хотя ее помощь пойдет во благо их интересам, но ее действия, как быстро сообразил отец, разрешат и ее сомнения.
А какой вред это принесет Блейку?
Ей ничего не придется воровать, она просто позаимствует ключ на несколько часов, а потом вернет его на свое место. И никто ничего не узнает. Ей не нужно будет рыться в бумагах, переписывать секретные данные или красть записи по фондовой бирже. Товар, который хранится на складе Блейка, никто не тронет, не повредит, и он продаст его с прибылью, как и планировал.
Виктория приняла решение и взглянула на мужчин, которые выжидательно смотрели на нее.
— Я знал, что здравый смысл возьмет верх, — кивнул Чарлз, и на его губах заиграло подобие ухмылки. — Моя дочь никогда не променяет родную кровь на Равенспера, — повернулся он к Джейкобу.
«Родная кровь не имеет к этому отношения, отец. Ты давно научил меня этому», — мысленно возразила ему Виктория.
Она собралась уходить, когда Джейкоб положил ей на плечо напряженную руку:
— Тогда завтра вечером, в одиннадцать. Я буду ждать тебя у доков.
Блейк нетерпеливо ждал ее возвращения. Едва она ступила на мраморный пол холла, он бросился ей навстречу:
— Я беспокоился. Мистер Кент сказал, что ты отправилась в Гайд-парк несколько часов назад. С тобой все в порядке?
Виктория чувствовала себя неловко после событий вчерашнего вечера и искала правдоподобное объяснение. Нельзя показать, что что-то не так и что она недавно встречалась с отцом и Джейкобом Хоббсом.
Виктория с невинным видом посмотрела на Блейка, удивляясь, что его так обеспокоило ее отсутствие. Вид у него был серьезный и хмурый.
— Со мной все в порядке. Правда. В это время года в парке так хорошо, я, должно быть, пробыла там дольше, чем думала.
Виктория прошла мимо Блейка в глубь холла. На столе в хрустальной вазе стояла дюжина желтых роз на длинных стеблях. Тонкий запах наполнял холл, и Виктория удивилась, что не заметила цветы раньше.
— Прекрасные цветы. — Она протянула руку и коснулась шелковистого лепестка.
— Это для тебя. — Блейк подошел ближе, и пристально посмотрел на нее. — Прости за мое поведение вчера вечером.
— Твое поведение было просто варварским, — повернулась к нему Виктория. — Чтобы забыть это, потребуется нечто большее, чем розы.
— Ты имеешь полное право злиться на меня. Я потерял над собой контроль, когда ты сказала, что я могу занести любовницу… и что ты собираешься сделать то же самое. Твои слова вывели меня из себя, и я действовал единственным известным мне способом. Надеюсь, сегодня ты примешь мои извинения.
У Виктории появилось сумасшедшее желание обнять Блейка и поцеловать, погладить пальцами подбородок, разгладить его нахмуренные брови, чтобы он снова улыбнулся ей. А еще ей хотелось выцарапать ему глаза, чтобы он кричал так же, как кричала она, когда он оставил ее одну в постели вчера вечером.
Блейк взял ее руку в свою. Она не стала сопротивляться, и тогда он взял ее под руку и повел в главную часть дома.
— Мистер Кент накрыл чай в библиотеке. Я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне.
Виктория молча последовала за ним, чувствуя его собственническое прикосновение к своей руке и тепло его тела.
