– Разумеется, это все более чем нелепо, – закончил он.
– Почему ты так считаешь?
– Это же очевидно! – возмутился Джеффри. – Помимо всего прочего, она утверждала, что искала письма, обличающие сэра Герберта и доказывающие, что она – его незаконнорожденная дочь. О, это ведь такой удобный предлог! Она якобы нашла некие письма. Но они совершенно ничего не доказывают.
– И что ты сделал тогда? – спросил Джеймс.
– Я настоял на том, чтобы она сказала леди Торнборо, кто она такая. И дал ей понять, что если она этого не сделает, то я разоблачу ее и, возможно, даже привлеку к делу власти.
– И она согласилась?
– Я не оставил ей выбора!
– Насчет этого я не уверен, – возразил Джеймс. – К тому же, учитывая ее сходство с Рией… В общем, я считаю, что она действительно наша родственница. Кроме того, гордость и воинственность – наши семейные черты, так что я ожидаю от нее борьбы или как минимум протеста.
– О, воинственности ей не занимать, – в раздражении заметил Джеффри. – И она даже… – Он со вздохом умолк.
– Она… что? – поинтересовался Джеймс.
– В пику мне она цитировала Священное Писание, – в растерянности пробормотал Джеффри.
Решив приободрить друга, Джеймс сказал:
– Не переживай, я знаю, что ты расстроен. Позволь, угадаю… Наверное, она сказала что-то про «первый бросит камень», верно?
Джеффри недоверчиво посмотрел на собеседника:
– Как ты догадался?
– Мой дорогой друг, это моя любимая строчка.
Видя, что Джеффри теряет самообладание, Джеймс подошел к буфету и налил два стакана бренди. Протянув один из них другу, сказал:
– Все мы понесем большие потери, мой друг. Однако я проникся искренней симпатией к этой Лиззи Пул, хотя и скорблю по моей дорогой Рие. Тетя примет эти известия очень тяжело. А ты, должно быть, чувствуешь себя обманутым женщиной, к которой начал испытывать серьезные чувства.
Джеффри хотел это отрицать, но Джеймс, опередив его, проговорил:
– Я думаю, нам нужно хорошенько обсудить наш дальнейший план действий.
Стрелки часов упрямо отказывались ускорить свой ход, сколько бы раз Лиззи на них ни смотрела. До возвращения леди Торнборо оставались еще целые сутки, и ожидание казалось нескончаемым.
Лиззи тяжко вздохнула. Когда же она наконец сможет открыть леди Торнборо всю правду? Лиззи чувствовала себя как осужденный на смерть заключенный, желающий как можно скорее встретиться лицом к лицу с палачом, нежели трепетать от страха.
Даже Джеймс не мог отвлечь ее от тягостных раздумий. Сегодня он выехал из поместья необычайно рано, оставив ей записку о неотложном деле и обещая вернуться к пятичасовому чаю.
Лиззи была настолько погружена в свои мысли, что не услышала стука копыт у парадного входа. Она чрезвычайно удивилась появлению горничной с сообщением о прибытии гостя, просящего аудиенции.
– Кто это? – спросила Лиззи.
Горничная подала ей серебряный поднос, на котором лежала визитная карточка с именем гостя – мистера Фредерика Хайтауэра.
Лиззи в панике вскочила с кресла. Она не могла видеться с ним наедине, ибо прекрасно знала, на что был способен этот человек. Следовало избежать общения с ним любой ценой.
– Я не могу принять его в отсутствие Джеймса или леди Торнборо, – сказала она. – Это не подобает леди. Пожалуйста, скажите джентльмену, что дома никого нет.
– Слишком поздно, – заявил Фредди с порога. – Я позволил себе дерзость нарушить правила приличий и сам проводил себя в комнаты.
Он важно кивнул, рассчитывая произвести должное впечатление на горничную.
– Надеюсь, миссис Сомервилл, вы простите мою бестактность, ибо мне совершенно необходимо с вами поговорить.
После их первой встречи на балу у Бошана Фредди всегда ставил особое ударение на ее фамилии, и сегодняшний его визит не стал исключением. Как и прежде, это только усилило ее раздражение.
– Не могу представить, что у вас за срочное дело, – проговорила Лиззи.
Бросив выразительный взгляд на горничную, Фредди заявил:
– Это весьма деликатное дело.
– Прекрасно, – кивнула Лиззи.
Что ж, она играла роль Рии уже несколько месяцев, так что еще один час не имел значения. Тем не менее следовало сделать так, чтобы они с Фредди не оставались наедине.
– Джейн, подайте, пожалуйста, чай, – обратилась Лиззи к горничной.
Для чая было слишком рано, но присутствие слуг обеспечивало бы ей безопасность. Стоило придумать несколько предлогов, чтобы слуги заходили в комнату как можно чаще.
– Слушаюсь, миледи. – Джейн присела в реверансе и направилась к двери.
Гость передал ей свою шляпу и трость, и она, еще раз присев в реверансе, вышла из комнаты.
Фредди же сделал несколько шагов к Лиззи, но она не могла позволить ему подходить так близко, поэтому тотчас вернулась к своему креслу у камина и указала на другое кресло, стоявшее чуть поодаль.
– Прошу вас, присаживайтесь, мистер Хайтауэр.
Вытащив платок, Лиззи поднесла его к носу.
– Я не вполне здорова, поэтому попросила Джейн сказать, что меня нет. Я не собиралась сегодня принимать гостей.
Фредди сел на краешек кресла; его холодные глаза пристально смотрели на нее.
– Вам вовсе не обязательно притворяться больной. Ведь вы хотели попросить меня изложить свое дело и убираться ко всем чертям, верно?
– Мистер Хайтауэр! – вспыхнула Лиззи, без труда изобразив возмущение. – Следите за своими выражениями!
Но гость, проигнорировав ее вспышку, заявил:
– Думаю, что пришло время вывести тебя на чистую воду, Лиззи.
Она снова дотронулась платком до носа, пытаясь выиграть еще немного времени.
– Сэр, я вас не понимаю… Почему вы называете меня именем другой женщины? – проговорила Лиззи ледяным тоном.
– Не понимаешь? Неужели? Что ж, миледи, тогда позвольте мне прояснить ситуацию. Как вам известно, я с первой же секунды, как только увидел вас на приеме у сэра Бошана, был поражен вашим удивительным сходством с одной знакомой мне женщиной. – На его губах заиграла улыбка. – С очень близко знакомой мне женщиной.
Лиззи театрально вздохнула.
– Ох, кажется, мы с вами уже это обсуждали… Разве вам не достаточно моего слова и слова моих ближайших родственников? Почему вы не можете смириться наконец с тем, что обознались?
Фредди откинулся на спинку кресла и устроился поудобнее, явно не намереваясь сдаваться.
– Я просто никак не могу избавиться от сомнений. Я должен быть абсолютно уверен. Видите ли, та женщина и ее предполагаемый брат… Кстати, меня гложут сомнения касательно их родства. Так вот, они хотели меня убить. Разумеется, такое не скоро забудешь.
Лиззи надела маску бесстрастия и проговорила:
