Спустя несколько дней Двор отправился на спектакль в Друри Лейн, и Фрэнсис сделала себе новую прическу. «Очень мило, – записал Пепис в своем дневнике, – по мнению моей жены, специально сделано для того, чтобы привлечь к себе внимание». Самого Пеписа прическа Фрэнсис оставила равнодушным: она напоминала крылья золотистой бабочки, роль которой продолжала играть Фрэнсис, хотя мысли ее были заняты совсем другим.
В ту ночь она долго не могла уснуть и, выглянув в окно, увидела, к своему большому удивлению, что здания в Сити освещены ярким красным светом. Два года назад они уже наблюдали в небе странное свечение, но оно было вызвано кометой, которая по предсказаниям астрологов должна была принести много бед – войны, пожары, эпидемии и другие бедствия Война уже шла, а эпидемию они пережили. Неужели, в страхе подумала Фрэнсис, небо подает новый тревожный знак?
Потом она вспомнила, что слышала разговоры о пожаре, вспыхнувшем в булочной в районе Раддинг Дейн, которого Фрэнсис совсем не знала. Говорили, что пожар очень трудно погасить. Впрочем, было известно, что в Лондоне из-за очень узких улиц и почти соприкасающихся карнизов деревянных домов, стоящих на их противоположных сторонах, тушение пожара всегда проблема. И было очень похоже, что вспыхнувший огонь наделает немало бед.
Позднее все лондонцы стали невольными участниками этого события, продолжавшегося не один день. Горящие здания распространяли непереносимое зловоние, огонь перекинулся на Чипсайд, поглотив немало домов бедняков и знати и прекрасно возделанные сады.
Темза была забита разнокалиберными суденышками, и на них теснились несчастные, которые сперва безуспешно пытались спасти свои дома, а теперь не знали, как им сохранить мебель и утварь, которую они смогли вынести из огня.
Мэр был в полубезумном состоянии, он не мог никем и ничем руководить и отдавал распоряжения, которые никто не выполнял. Толпы обезумевших людей шли мимо Уайтхолла в сторону Чаринг и Пикадилли.
Фрэнсис с ужасом услышала о том, что огонь добрался и до Лондонбридж и уничтожил все дома, расположенные возле него, но сам мост, построенный из камня, уцелел.
Говорили о том, что Двор должен переехать в Сент-Джеймс, потому что Уайтхоллу тоже угрожает опасность, и Фрэнсис видела, что самые ценные вещи, принадлежащие королевской семье, уже начали выносить во двор для отправки в Гемптон Курт. Она видела, как прекрасно держится король, и подумала, что если бы она вообще когда-нибудь могла в него влюбиться, то, наверное, это произошло бы именно сейчас.
И она не могла не разделить гордости королевы, когда он выехал на белом коне и направился в сторону Сити, где полыхал пожар, в сопровождении герцога Йоркского и других преданных ему людей, готовых рисковать жизнью во имя спасения от огня того, что еще можно было спасти.
Владельцы домов в самых пострадавших районах приложили немало усилий, чтобы остановить огонь. Но в конце концов, не обращая внимания на их протест, Карл приказал взорвать несколько уцелевших домов, чтобы попытаться сбить пламя землей и обломками. Сразу не удалось добиться успеха, и огонь набросился на церковь Сент-Пол, которая быстро сгорела дотла.
Не обращая внимания на опасность, которая исходила от горящих и рушащихся зданий, Карл участвовал в тушении пожара. С закопченным лицом и практически неузнаваемый поэтому, в рубашке с закатанными рукавами, он стоял в цепи мужчин, которые передавали из Темзы воду, и только попытался увернуться от сыпавшихся на него искр, грозивших поджечь его одежду, пытаясь утешить и успокоить всех.
Спустя много дней и ночей, наполненных тяжелым трудом и волнениями, пожар удалось потушить, но большая часть Сити превратилась в тлеющие обломки. Король был полностью поглощен заботой об оставшихся без крова людях, он приказал, чтобы на Мурфилд поставили шатры и обеспечили бездомных едой, он пообещал, что за счет казны будут построены новые, более удобные дома. Он также приказал, чтобы все церкви и товарные склады, принадлежавшие королевской семье, также были открыты для тех, у кого нет другого пристанища.
– Народ будет любить его так, как никогда раньше не любил, – сквозь слезы говорила королева. – Многие слышали, как он сказал им, что потеря церкви Сент-Пол – ничто в сравнении с тем, что они лишились крова и всего, что имели, и что будут построены новые дома.
– В конце концов всем известно, что церковь Сент-Пол требовала постоянного ремонта и больших расходов. Так что, может быть, и хорошо, что на ее месте будет построено новое здание, – ответила Фрэнсис, и голос ее показался королеве слишком оживленным.
Она рассмеялась.
– О Фрэнсис, какой необыкновенно практичной вы иногда становитесь! И как вас занимает мысль о домах! Когда вы говорите об этом, у вас так блестят глаза!
В тот же вечер в апартаментах Фрэнсис появился перемазанный сажей, измученный, но сильно возбужденный Леннокс, который сказал, что, узнав о пожаре, примчался в Лондон верхом и все время работал вместе с королем.
– Конечно, Карл видел меня, – сказал он. – Но ему некогда было выяснять, как я оказался в Лондоне. Он был рад мне и любому, кто мог помочь. Видит Бог, его нельзя не уважать за храбрость и за то, как он всех поддерживал. Я сам видел, как он обнимал старую плачущую женщину, которая сказала, что она вдова и что у нее сгорела свечная лавка, вся мебель и вся одежда, кроме той, которая была на ней. Он утешал ее так, как мог бы утешать родную мать, и дал ей слово, что поможет ей снова наладить торговлю. И она была совсем не единственной, правда, самой старой и беспомощной. Он отправил ее с одним из лакеев, чтобы устроить здесь, в Уайтхолле, пока он не найдет для нее ничего другого.
Уверенная в том, что теперь королю явно не до нее, Фрэнсис приказала принести еду для своего измученного возлюбленного и настояла на том, чтобы он немного поспал до отъезда в Кобхем. И пока он спал на ее постели, не выпуская ее руки из своей, она сидела рядом и неотрывно смотрела на него.
Вскоре Барбара Каслмейн узнала, что не реже одного раза в неделю Фрэнсис принимает Леннокса в своих апартаментах, одновременно и влюбленным стало известно о намерении Барбары шпионить за ними и о том, что она приказала одному из своих слуг не спускать с Леннокса глаз и сообщать ей обо всем.
Между двумя фаворитками были вполне дружеские отношения, и Фрэнсис считала, что известие о ее помолвке не может не обрадовать Барбару, потому что означает возможный конец их соперничества. Кроме того, Барбара наверняка почувствует облегчение, поняв, что король смирился с потерей Фрэнсис.
Однако, не надеясь на сочувствие королевы, Карл именно Барбаре решил излить свою печаль по поводу всех этих событий.
