– Ну хватит! Джори де Варенн, ты наверняка лопаешься от желания рассказать нам свои новости.
– Теперь я не де Варенн. И не де Боун. Я – Марджори де Бошан.
Джоанна застыла от удивления.
– Клянусь, именно роковой граф Уорик – причина такой зрелой чувственности.
Джори улыбнулась:
– Ну, если зрелой, это потому, что я жду ребенка.
– Наконец-то сбудется твоя заветная мечта. У тебя будет собственный ребенок. Я так рада за тебя, Марджори!
Кэтрин с недоверием смотрела на Марджори, потом покраснела и опустила ресницы.
– Граф Уорик сегодня с вами, миледи?
Джори пришла в легкое недоумение. Казалось, молодую леди сразила любовь.
– Вы знакомы с моим мужем, Кэтрин?
– О нет… Я знаю его сына, сэра Рикарда де Бошана, – смущенно отвечала юная красавица. – Мы познакомились в Вестминстере, когда его посвящали в рыцари вместе с моим братом Роджером и принцем Эдуардом.
– О, Кэтрин, вы должны беречь свое сердце. Мужчины рода де Бошан славятся своим фатальным французским шармом, перед которым невозможно устоять.
– Пойдем, у меня в башне есть покои как раз для графа и графини Уорик! – воскликнула Джоанна. – Наверняка у тебя с собой горы багажа, и я желаю рассмотреть каждое платье. Кэтрин, соберите эти душистые дамасские розы для покоев миледи.
Подруги вошли в замок. Джоанна послала слугу разыскать багаж Уориков и доставить его в гостевую башню. Поднимаясь по лестнице, дамы взяли Маргарет за обе ручки и с удовольствием считали вслух ступеньки:
– Раз, два, три, четыре, пять. Негде зайчику скакать…
На верхней площадке лестницы Джоанна приказала:
– Закрой глаза! – Она посмотрела на Джори – послушалась ли? – Теперь – открывай!
– О, моя чудесная ванна! Ты привезла ее из Глостерского замка! Для меня?
– Не совсем. Я собиралась украсть ее для собственного пользования. Но с моими черными волосами и смуглой кожей я выгляжу в ней как горгона Медуза.
Мраморный лебедь стоял в углу комнаты у стены рядом с камином. Над широкой королевской кроватью простирался алый балдахин. Стены были увешаны гобеленами с обнаженными нимфами на фоне буколических рощиц.
– Роскошные покои. Как раз для тебя и твоего Черного графа.
Кэтрин поставила дамасские розы в вазу у кровати. Их аромат заполнил всю комнату.
– Сегодня, перед тем как лечь в постель со своим господином, я искупаюсь в этой сибаритской ванне.
– Пойдем. Сегодня будем обедать не в зале, а в моих личных покоях. Я сама с трудом переношу общество отца и не собираюсь делать тебя жертвой мрачного настроения его величества. С тех пор как он узнал, что Брюс коронован, он похож на старую военную лошадь, которой шлея попала под хвост, – предупредила подругу Джоанна.
– Роберт Брюс – законный король Шотландии! – воскликнула Джори.
Элеонора и Мод ахнули. У Джоанны сузились глаза.
– Конечно, Марджори Брюс твоя крестная мать, но это не значит, что ты должна сохранять лояльность к предателю. Да на свете нет человека, который бы перебегал с одной стороны на другую чаще, чем Брюс! – Джоанна подозвала няню своей дочери, и та увела Маргарет.
– В любом случае дело сделано, – заявила Джори. – Почему король Эдуард не может принять того, что случилось, и наслаждаться покоем в свои преклонные годы? Вместо этого он созывает своих баронов на новую войну, которая никогда не кончится.
Джоанна засмеялась.
– Это мужские дела. Ты же понимаешь, мужчина не будет терпеть, когда у другого есть то, что, по его мнению, должно принадлежать ему. Пусть это будет замок, страна, женщина или даже охотничья собака.
Джори похолодела. «О Господи, пусть Уорик никогда не узнает, что Брюс был моим любовником».
Все поднялись в покои Джоанны, и принцесса приказала служанкам принести обед наверх.
– Джоанна, твой брат Эдуард – номинальный главнокомандующий армией. Он уже на границе. Ты за него не боишься?
Смех Джоанны прозвучал жестко.
– Мой брат не станет участвовать в битвах. Он слабак. Похож на девчонку. Это мне надо было родиться мужчиной. Я стала бы хорошим королем, а Эдуард – отличной королевой. – Она сама посмеялась над своей шуткой.
– Он не будет сражаться, но прикажет другим проливать за него кровь – моему брату, брату Кэтрин, моему мужу и, кстати, твоему – тоже, Джоанна.
– Король Эдуард не для того воевал все эти годы, чтобы покорить Шотландию, а потом уйти в сторону и позволить Брюсу стать королем.
– Да! – с чувством воскликнула Джори. – Он сражался за Шотландию, чтобы передать ее своему сыну. Но как только твой брат станет королем, он потеряет все завоевания отца, значит, кровь проливалась напрасно.
Джоанна успокоилась.
– Конечно, ты права. Отец понимает, что единственный способ, каким Эдуард может сохранить наши французские владения, – это жениться на дочери французского короля Филиппа.
– Несчастная леди, – вздохнула Джори.
– Изабелле всего тринадцать лет, она еще дитя.
– Мне жаль ее всей душой.
– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. Надеюсь, ты понимаешь, что скоро станешь похожа на свинью, объевшуюся винной ягодой, моя прекрасная подруга? – с нескрываемым удовольствием проговорила принцесса Джоанна. – Ага, вот и обед. Мне не терпится посмотреть, как ты будешь уплетать за обе щеки, Джори. Уверяю тебя, когда подойдет срок рожать, брюхо у тебя станет как у кита.
Джори побледнела.
«Почему Джоанна так любит говорить жестокие вещи? Думаю, это в ней говорит кровь Плантагенетов».
После обеда Джоанна отпустила Элеонору, Мод и молодую Кэтрин Мортимер, чтобы наедине поболтать с Марджори.
– Я умираю от любопытства, расскажи скорее, как же ты все-таки поладила с Уориком после того, как он так жестоко обманул твое доверие пять лет назад?
– Выяснилось, что мое доверие обманул не он, а мой дядя. Моя семья намеренно скрыла, что Гай делал мне предложение, чтобы убедить меня выйти замуж за Хэмфри де Боуна.
– Должно быть, для гордости Уорика это был тяжелый удар. Ведь ты предпочла ему, могущественному графу, молодого человека без всякого титула.
– У него достаточно стойкости, чтобы перенести любой удар. Ведь он снова начал свои ухаживания, когда я стала вдовой.
Джоанна улыбнулась коварной улыбкой.
– Когда он был у меня после смерти Гилберта, чтобы выразить свои соболезнования, и рассказал, что по-прежнему сохраняет к тебе любовное влечение, я с большим удовольствием сообщила ему, что веселая вдова наслаждается своей вновь обретенной свободой и ничуть не думает о замужестве.
– Ты очень заботливая подруга.
Джоанна предпочла не заметить сарказма в голосе Джори.
