все. С коллег он не брал, но помимо школы от подработок не отказывался.
Наталью он поприветствовал радостно:
– Ну, снабженка-колбасница, как там у тебя? С жалобой не приходили? Слушай, я вчера прибалдел на нашего Царя! После его слов и мертвый встанет! Силен мужик!
Опять пришлось рассказывать про чудо-профессора, на что Сан Саныч только похмыкал:
– Ну, ну! Рассказывай! Ладно, чего хотела?
И Наталья стала говорить, что в деревне, откуда она привозила колбасу, живет молодой мастер. Руки есть, желание работать тоже, нет нормального инструмента. Надо подсказать станок хороший деревообрабатывающий. Но поскольку в деревне перебои с электричеством, лучше всего ручной или с простейшим приводом. Хочет делать матрешки, яйца деревянные, разные плашечки для поделок. И опять она не врала – все так и было! Другое дело – мастер – не нашего времени! Может, от того, что она не обманывала, а просто недоговаривала, ей так и помогали? Вполне такое возможно!
Наталья показала Сан Санычу материалы, которые нашла в интернете, на что он ответил, почти как Чапаев:
– Наплевать и забыть! Я тебя услышал, есть у меня один человек хороший, раньше как раз такими поделками баловался. Он от дел отошел, стар стал, а инструмент остался. Выкинуть рука не поднимается, а продаст с удовольствием, тем более новичку. И еще книжек хороших может дать из серии: «Испорти материал сам!» Не бойся, дорого не попросит! Я у него тоже очень многим разжился! Как тебе такой вариант?
Учитель не могла сдержать удовлетворенного возгласа:
– Ура! Самый лучший! Беру всё! И сама заплачу! Потом с мастером разберусь! А вам за посредничество еще могу сала и колбаски потом дать. Как раз его родные готовят, не поскупятся! И мастеру вашему тоже!
На этом и договорились. Сан Саныч сказал, что сам подойдет или детей отправит, когда все решится.
Нет, правда, интересно, кто и что им с барыней помогает? Но пока все идет как по заказу! Надо в церковь сходить – свечку поставить! Это уже от барыни пошло, но и Наталья не противилась – если от души благодарность идет – почему бы и нет!
Успокоенная, она решила ненадолго «сбегать» в прошлое, тем более что была пятница – завтра и послезавтра выходные, никто не должен схватиться. А барыня пускай еще в будущем побудет, фильм досмотрит, пооботрется сама, уже без помощи Миши, в будущем, надо ей привыкать, было у Натальи такое подозрение, что перелеты скоро закончатся, но не известно, в какую сторону все сложится.
А пока надо было решать текущие проблемы жизни – и прошлой, и будущей.
Глава 36
Барыня узнает всю правду и заводит новые знакомства
Пока Наталья решала свои учительские проблемы, Натали в имении вся томилась от непонятного чувства. Ей уже не хватало суеты, пестроты тех впечатлений, которые она переживала совсем недавно. Окружающий ее быт, ранее такой близкий и любимый, знакомый и родной, теперь казался ей серым и однообразным. Да еще и метель, так похожая на ту, что перенесла ее в блестящий неизвестный мир, замела всю округу и отрезала их домик от окружающего мира.
Барыня не знала, чем заполнить пустоту, которая образовалась в ее душе и жизни. Она то брала вышивку и тут же откладывала ее в сторону, то наигрывала тот прекрасный вальс, который пришел вместе с ее путешествием в неведомый мир, то молилась, прося непонятно чего – то ли оставить ее в покое, то ли повторить пережитое вновь, то вспоминала и воспроизводила события тех необычных живых картинок, которые показывали события, близкие ей, но и в то же время еще не произошедшие.
Машу удивляла состояние крестной, она, конечно, не понимала его причин и все списывала на модный «сплин» или влюбленность своей родственницы в бравого полковника. Натали много раз хотела рассказать девушке обо всем, слова горели на ее языке, но только опасение того, что ей никто не поверит – и она бы не поверила, – останавливали ее, она понимала, что это признание скажется не только на ней, но и на девушке. Она сочтет ее сумасшедшей, одержимой дьяволом, а саму себя приспешницей лукавого, который проник в душу ее крестной.
И Наталья вздохнула с огромной радостью и облегчением, когда, сидя в кресле, где она немного задремала, почувствовала, что вихри вновь несут ее в неведомый яркий мир.
Очутилась она в уже знакомой комнате, в уже привычном ей халатике, а перед ней светился, как бы приглашая к продолжению просмотра, все тот же голубой прямоугольник. Барыня уже привычным движением нажала на кнопку, поудобнее расположилась в кресле и приготовилась к погружению в волшебный мир живых картинок.
В этот миг она забыла обо всем и обо всех, и почти не удивилась, когда открылась дверь и в комнату вошел уже знакомый ей чиновник, с которым она была уже накоротке. Он, поздоровавшись, снова вышел ненадолго, а потом присел рядом. Натали этого почти не замечала, так была увлечена событиями, проходящими перед ней.
Вновь развернулись грандиозные события, происходящие на полях сражений и в дворянских усадьбах. Картины Бородинского боя, пожара Москвы, отступления французов, потрясли обоих. Миша из будущего, конечно, знал обо всем этом из школьного курса истории, но одно дело знать, а другое – чувствовать, что все эти события им придется непосредственно переживать и быть их участниками.
И ему было вполне понятно потрясение, пережитое барыней, которая вновь потеряла сознание после окончания фильма – слишком близко приняла она все события, развернувшиеся перед ней. Пришлось мужчине прыскать ей в лицо водой и отпаивать валерьяной из медицинских запасов Натальи, чтобы привести ее в чувство.
Придя в себя, первое, что она спросила, было:
– Это все правда? Так оно будет?
– Да, правда, так оно было.
Эту оговорку барыня не заметила и продолжала:
– И изменить ничего нельзя?
Мишу удивила точность вопроса, он и сам призадумался – а действительно, можно ли это изменить. И он ответил откровенно:
– Не знаю, ведь это уже было в прошлом.
– В прошлом? А где же мы сейчас?
– В будущем, конечно, и сейчас две тысячи двадцать… год.
– Какой? О, боже мой, но как? – Барыня была пришиблена этой страшной цифрой и сначала решила, что мужчина шутит, но потом она интуитивно поняла, что это правда, и она каким-то образом переносится через время в неведомое будущее, более чем на двести лет вперед.
Теперь все объяснилось, все неведомые предметы и люди, помещения и события – все это было не мороком, не наваждением,
