— Да нет, графиня бросает вызов, а мне это даже нравится. Леди Оливия не выдержала и рассмеялась.
— О, вы просто чудо! — выпалила Оливия. — Обязательно выходите за брата! Мне ужасно хочется, чтобы вы стали моей невесткой. — Она смотрела на Лилиан и радостно улыбалась. — Несколько эгоистично с моей стороны, но есть еще одна причина, почему я хочу, чтобы вы поженились. Мистер Шоу и я пока не собираемся возвращаться в Нью-Йорк, но этот грустный день не за горами. Когда мы уедем, я буду спокойнее, зная, что Маркус женат. Будет кому о нем позаботиться.
Она поднялась со скамьи, разглаживая юбку.
— Почему я все это говорю? Я хочу, чтобы вы поняли, почему брату так трудно довериться чувству, но он сможет. Мне и сестре удалось разбить оковы прошлого, нам помогли мужья. Но цепи, которые сковали Маркуса, намного тяжелее. Я понимаю, его любить нелегко. А если вы примете его таким, как есть, хотя бы наполовину… ну, может быть, немного больше, чем наполовину… думаю, вам никогда не придется пожалеть об этом.
Занятые по горло слуги сновали туда-сюда по всему дому, напоминая пчел в улье. Им предстояла сложная работа — упаковать вещи дам и господ. Вся компания должна была разъехаться по домам через день, но некоторые гости уже уехали. Впрочем, таких нашлось немного. Никто не хотел пропустить большой прощальный бал.
В то утро Лилиан оказалась подле матушки. Та руководила двумя горничными, точнее, мешала им складывать в коробки сотни всяких вещей.
После стремительного развития событий Лилиан ждала, что мать набросится на нее, уговаривая обручиться с лордом Уэстклифом. Но почему-то не было ни цветистых фраз, ни заламывания рук. Мерседес вела себя на удивление тихо. И каждый раз, когда обращалась к старшей дочери, она старательно выбирала слова. Об Уэстклифе она не упомянула ни разу.
— Что с ней такое? — с удивлением спросила Лилиан у Дейзи. — Да ведь мать должна была наброситься на меня, как стая собак.
Дейзи пожала плечами и ехидно сказала:
— Могу только предположить: ты вела себя вопреки ее советам и приказам, и вот, пожалуйста, поймала в сети самого лорда Уэстклифа. Наверное, она решила, что тебе виднее, и умыла руки. Готова побиться об заклад: она будет слепа и глуха, что бы ты ни вытворяла. Главное, чтобы это нравилось Уэстклифу.
— Значит, если я сегодня вечером убегу в спальню к лорду Уэстклифу, она не станет возражать?
— Возражать? — Дейзи засмеялась. — Может быть, она даже поможет тебе проскользнуть незамеченной, ты только ее попроси. — Сестра игриво спросила: — А чем ты собираешься заниматься в комнате лорда Уэстклифа?
Лилиан почувствовала, что краснеет.
— У нас будут переговоры.
— Так вот как вы это называете!
Лилиан прищурилась и закусила губу, пытаясь не рассмеяться.
— Не будь такой нахальной, иначе никаких шокирующих подробностей!
— А мне и не надо расспрашивать тебя, — весело заметила Дейзи. — Я читала романы, которые посоветовала леди Оливия. Так что теперь я знаю гораздо больше, чем вы с Аннабел.
— Дорогая, не уверена, что эти романы правильно описывают мужчин, ну и все остальное… — фыркнула Лилиан.
Дейзи нахмурилась.
— В каком это смысле — неправильно?
— Ну, знаешь… Никаких иносказаний и обмороков. Дейзи смотрела на нее несколько недоверчиво.
— Даже ни одного обморока?
— Ради Бога! Ты бы и не захотела падать в обморок, рискуя пропустить самое интересное.
— Ну, вначале, наверное, нет, а вот потом — да.
— Почему? — не поняла Лилиан.
— Судя по книгам, это очень неудобно, если не сказать — противно.
— Совсем нет.
— Что ты имеешь в виду? Неудобно или противно?
— Ни то ни другое, — сказала Лилиан безразличным тоном, стараясь не смеяться. — Право, Дейзи! Я бы не стала скрывать, будь это так. На самом деле это прекрасно. Поверь.
Младшая сестра немного поразмыслила и скептически сказала:
— Ну, если ты говоришь…
Лилиан подумала о предстоящем вечере, и по ее телу прошла сладкая истома. Подумать только, целый вечер наедине с Маркусом! Разговор с леди Оливией в оранжерее помог ей по-новому взглянуть на графа. Как замечательно, что он снял маску холодного сноба. На самом-то деле он оказался вовсе не таким уж неприступным.
В конце концов, почему она вбила себе в голову, что они не смогут жить в мире? Для ссоры нужны двое. Может быть, она сможет научиться отделять главное от пустяков? Бывают вещи, из-за которых можно и поспорить, а пустяки… от них лучше просто отмахнуться. Маркус вполне доказал, что способен пойти на уступки. Взять, к примеру, как он извинялся в библиотеке. Он мог стереть в порошок ее гордость, но предпочел этого не делать.
Была бы она чуть похитрее, как Аннабел, ей удалось бы добиться большего, но Лилиан всегда была слишком прямолинейна. Женские хитрости — не ее конек. «Ах да! — подумала она кисло. — До сих пор я прекрасно справлялась без всех этих уловок. Полагаю, обойдусь и дальше».
Лилиан неторопливо перебирала туалетные принадлежности, выбирая, что можно упаковать, а что еще понадобится вплоть до самого отъезда. Это ее гребень с серебряной отделкой, пакетик булавок, свежая пара перчаток, а вот… тот самый маленький флакончик, волшебный состав мистера Неттла.
Охнув, Лилиан села на обитый бархатом стул. Она пристально изучала хрустальный сосуд на своей ладони.
— Дейзи, нужно ли говорить графу, что испробовала на нем приворотное средство?
Младшая сестра, казалось, пришла в ужас:
— На твоем месте я бы молчала. Зачем?
— Я хочу быть честной.
— Честность часто переоценивают. В какой-то книге я читала: тайна — это первое необходимое условие в делах сердца.
— Это сказал герцог де Ришелье, — ответила Лилиан. — И ты не совсем точно цитируешь. «Тайна — это первое необходимое условие в делах государства», — сказал Ришелье.
— Так ведь он был француз, — не сдавалась Дейзи. — Наверное, он имел в виду сердечные дела тоже.
Лилиан рассмеялась и нежно посмотрела на сестру.
— Наверное, так и есть. Но я не хочу иметь тайны от лорда Уэстклифа.
— Очень хорошо. Но попомни мои слова: без маленьких секретов нет большой любви…
В поздний вечерний час, когда часть гостей уже разошлись, а другие засиделись за картами внизу или коротали время за бильярдом, Лилиан выскользнула из своей комнаты, чтобы встретиться с Маркусом. Двигаясь по коридору на цыпочках, она вдруг остановилась, заметив впереди фигуру мужчины. Он стоял, прислонившись к стене, в развилке двух коридоров. Мужчина шагнул вперед, и Лилиан его узнала. Камердинер Маркуса.
— Мисс, — тихо сказал он, — милорд приказал проводить вас.
