— Джерард… он сам принял яд.
Пасынок нахмурился, явно не понимая ее слова. Она почувствовала острый укол жалости к нему. Несмотря на все их разногласия, Джерард любил отца.
— О чем, черт побери, ты толкуешь?
— Некоторое время он думал, что ему становится лучше, что он восстанавливает силы. Но в последние годы все реже и реже вставал с постели. Больше не мог ездить верхом. Он много раз просил меня принести ему яд, но я отказывалась. Наотрез. Но кто-то, должно быть, все же принес.
— Иния, наверное.
— Я не знаю. Это мог быть кто-то из слуг. Любой из них. Он принял яд и позвал меня к себе. С Инией он уже попрощался и хотел поговорить со мной.
— Но не со мной? — взревел Джерард.
— Ты был его наследником. Он считал, что сделал для тебя все, что мог. А для меня у него были деньги. Достаточно, чтобы я могла уехать. И для Инии, разумеется. Он хотел позаботиться о своей любовнице, чтобы она ни в чем не нуждалась. И… — Она тяжело сглотнула. — Он не хотел, чтоб ты знал, что отец сам лишил себя жизни. Мне очень жаль.
— Я тебе не верю, — вымолвил Джерард сдавленным голосом.
— Он не хотел, чтобы сын считал его слабым…
— Я не верю, что отец совершил самоубийство!
— Ох, Джерард, он просто устал. Я пыталась отговорить его от этого, клянусь. И Иния тоже.
— Ты должна была все рассказать мне!
Плечи Кейт опустились. Она надеялась, что Дэвид говорит о своем намерении несерьезно. Не думала, что он и вправду осуществит задуманное.
— Ты прав, разумеется. Быть может, тебе удалось бы остановить его. Я не смогла. Но Дэвид заставил нас пообещать, что мы ничего тебе не скажем. А в конце мне уже ничего не оставалось, только держать его за руку… — Горло ее сжалось от воспоминаний. — Иния гладила его по лицу и шептала на ухо что-то успокаивающее. Она была с ним до конца.
Джерард тяжело опустился на стул и ссутулился, обхватив голову руками. И хотя он не издавал ни звука, по тому, как сотрясалось его тело, она поняла, что он плачет. Что бы ни было между ними сейчас, она знает его много лет, Кейт положила ладонь ему на плечо.
— Если это утешит тебя… у него не было сомнений, что ты сможешь управлять плантацией. Ни малейших. Он гордился тобой.
Безмолвные всхлипы постепенно стихли. Кейт налила стакан вина и принесла ему. Джерард выпил его одним залпом.
— Послушай…
— Иди спать! — прорычал он.
— Джерард…
Она снова протянула к нему руку, и это было ужасной ошибкой. Он развернулся и прижал ее к себе со всей силой. Прислонился лбом к ее груди и обвил руками за талию.
На несколько секунд Кейт позволила ему обнимать ее, думая, что он нуждается в утешении. Она держала руки высоко, пытаясь дышать в тисках его сильных рук.
Но потом Джерард пошевелился, поднимая лицо, пока губы не коснулись обнаженной кожи над вырезом платья.
— Бог мой, я люблю тебя.
— Не надо…
— Пожалуйста, — прошептал он, вновь прижимаясь губами к выпуклости ее груди, — Ты нужна мне. Ты так нужна мне.
— Остановись. Перестань!
Она схватила его за голову и оттолкнула.
Он разжал руки и свирепо прокричал:
— Уходи! Убирайся с глаз моих.
Кейт бросилась в спальню, радуясь, что Джерард отпустил ее, боясь, что он последует за ней. Но его слова тут же обратили страх в отчаяние.
— Завтра мы купим билеты до Цейлона.
Кейт ухватилась за дверной косяк и развернулась к нему.
Джерард налил себе еще стакан вина и выпил его одним залпом.
Она покачала головой:
— Нет. Я рассказала тебе, как все было. Напишу письмо губернатору и все объясню.
Лицо его исказилось от ярости.
— Расскажешь все сама. И посмотрим, поверят ли тебе.
Испугавшись, что лишь усугубляет дело, Кейт закрыла дверь и опустилась на край кровати.
Если Джерард к утру не одумается, ей в конце концов придется послать за Эйданом. Другого выхода нет. Остается лишь надеяться, что он сможет простить ее. Но что бы ни случилось, на Цейлон она не вернется. В этот раз никто не принудит ее уехать.
— Пенроуз! — прокричал Эйдан, захлопнув двери, ведущие в арендованные ими комнаты. — Черт бы вас побрал, что вы имели в виду, послав мне эту нелепую записку?
Он бегом поднялся по лестнице, грохоча подошвами по деревянным ступенькам.
— Пенроуз!
Секретарь не встретил его на пороге комнаты. Эйдан откинул одеяло на его смятой постели на случай, если тот каким-то образом умудрился вжаться в матрас.
Иисусе, он сходит с ума.
«Мисс Кейн просит вас о срочной помощи. Пожалуйста, приезжайте в Халл, как только сможете. Осмотрительность не позволяет мне сказать больше».
Какого дьявола это означает? Ему не терпелось узнать. Если Пенроуз не может сказать ему всей правды, он обратится к Люси.
Обеспокоенно хмурясь, Эйдан развернулся и, громко топая, сбежал по лестнице.
Должно быть, что-то случилось с Кейт. Возможно, она беременна. Какое еще срочное дело могло потребовать такой осторожности? Если она… Несмотря на всю невозможность подобного, сердце его радостно забилось. Он женится на ней. Он собственноручно убьет ее мужа, если придется, но женится на Кейт, если она носит его ребенка.
Если она все еще настроена сопротивляться, он ее убедит. Он переедет в Халл и будет сидеть у нее на пороге день и ночь, пока она не сдастся.
Эйдан выскочил из дверей, чуть не сбив пробегавшего мимо мальчишку.
— Извини, — буркнул он испуганному ребенку, когда оба потрясенно заморгали, уставившись друг на друга.
Наконец тот добежал дальше, а Эйдан захлопнул за собой дверь. Но не успел он сделать и пары шагов, как кто-то окликнул его по имени.
— Мистер Йорк!
Пенроуз бежал, к нему, в тревоге вскинув руку.
— Где, черт возьми, вы были?
— Я думал, вы приедете в восемь, и собирался встретить вас…
— Я поехал через Лидс. Первым же поездом, разумеется.
Пенроуз согнулся, пытаясь отдышаться, но Эйдану было не до сочувствия. Он схватил своего секретаря за воротник и тряхнул:
— Что происходит? Что-то случилось с Кейт?
— Мистер Йорк, — выдохнул Пенроуз, — ей нужна помощь.
Он махнул в сторону кофейной лавки.
Эйдан схватил его за плечи. Потом отпустил, когда прохожие стали таращиться на них.
— Да говори же наконец!
Он и сам не сознавал, как сильно надеялся, пока Пенроуз не произнес три ужасных слова:
— Ее муж здесь.
Эйдан отшатнулся:
— Что?
— Мистер Гамильтон приплыл на корабле в Халл три дня назад.
Еще один шаг назад, и ноги Эйдана уткнулись в широкое крыльцо банка. Он тяжело плюхнулся на ступеньку.
