В долине застучали топоры, молотки, завизжали пилы. Постепенно для всех построили жилища; сосед помогал соседу, осиротевших детей разобрали по уцелевшим семьям, позаботились и о стариках. После восстановления церкви все дружно вышли на строительство школы, местный кузнец отлил звонкий колокольчик. Наконец, последний пациент Нилсгаарда-госпиталя перебрался в свой дом.
Для небольшой деревни, насчитывавшей до происшедшей трагедии сто тридцать жителей, потери были тяжелыми – пропало двадцать два человека; погибшими посчитали и двух сестер Холстейн. Но положение могло быть куда страшнее, если бы беда произошла ночью, когда все крепко спали. К счастью, в момент основного удара стихии многие семьи как раз занимались починкой всего разрушенного ураганом накануне. К таким работам привлекались даже дети – они подносили гвозди и инструменты.
Когда пришла весна, местный каменщик соорудил простой памятник – кусок скалы, на котором были высечены имена погибших. У подножия постоянно лежали живые цветы. Среди тех, кто никогда не проходил мимо, не оставив цветка, была Бет.
Теплым июньским днем, когда нижние склоны Торденгорна покрылись белыми ландышами, наполняя ароматом воздух, Бет, одетая в дорожный костюм, вышла на веранду Нилсгаарда. Фрекен Ларсен задавала последние вопросы о том, что касалось ее ученицы. Джулиана держалась за руку мачехи.
– Что тебе привезти из Шотландии? Куклу в национальной одежде?
Джулиана улыбнулась, но в глазах застыло беспокойство, и она обернула свадебную ленту вокруг пальца Бет. Ее отец и Бет сочетались браком в это утро.
– Ты не надолго уедешь, правда? – с мольбой в голосе спросила девочка.
Бет нагнулась и обняла ребенка.
– Нет, дорогая, просто нужно проследить за продажей моего дома в Эдинбурге, посетить издателей и объяснить причину задержки в работе, а потом провести медовый месяц в Лондоне. После этого мы вернемся домой. Надеюсь, ты будешь встречать нас на пристани.
Валун, на котором Бет впервые увидела Джулиану, снесло в озеро, с ним исчезли все страхи, пережитые Джулианой. К счастью, девочка немного запомнила о той ночи, когда погибла ее мать, но из тех деталей, которые отпечатались в ее памяти, складывалась вполне логичная картина. Джулиана проснулась оттого, что родители громко ссорились: раньше такого не было. В окно она увидела, как мать выбежала из дома. Джулиана бросилась за ней, услышала крик на чердаке Дома у Черного Залива. Очевидно, именно в этот момент Джина поняла, что Анна собирается ее убить. Смертельный удар по голове был нанесен. Девочка прибежала, когда женщина, лица которой Джулиана не рассмотрела, втащила обмякшее тело ее матери в лодку, стоявшую на причале в заливе, и начала грести. Девочка, застыв от ужаса, смотрела, как скрывалась из виду лодка. Инстинктивно она поняла, что больше не увидит мать никогда. Она не помнила, кричала или нет, но ее все равно никто не услышал бы. Взобравшись на валун, она увидела, что лодка движется к Торденгорну. Там, на валуне, Джулиану и нашли, – скорчившуюся от страха и лишенную способностиговорить.
Прочитав переписанное дочерью письмо Анны, Пауль понял, что его неожиданный: приезд из Кристиании чуть не разрушил коварный план Анны, но все же ей удалось привести свой замысел в исполнение. Он был ошеломлен, ибо не мог и подумать, что Анна способна на такое злодейство. Он срочно выехал в клинику, чтобы узнать день выписки Анны. Оказалось, что она вышла из больницы на три недели раньше, чем предполагалось. Анна ловко подделала почерк Пауля, написав от его имени письмо, в котором он якобы просил ее приехать на день рождения сестры. Он вернулся домой в бурю, рискнул одолеть перевал, опасаясь за жизнь Бет, оказался в Тордендале к моменту самого страшного удара стихии.
– Все вещи погрузили? – волновалась фрекен Ларсен.
– Да, все отправлено на пристань десять минут назад, – ответил Пауль, выходя из холла. Он улыбнулся Бет:
– Нам тоже пора.
Они попрощались с Джулианой и гувернанткой, которые стояли рядышком и махали вслед, пока Пауль и Бет не скрылись из виду. Сельскохозяйственные работы снова шли полным ходом. Деревня была заново отстроена, пароход стоял у свежевыкрашенного причала. Они поднялись на палубу, Пауль подвел Бет к борту. Впереди мирно поблескивал на солнце Торденгорн. Только шрам на вершине напоминал о страшной трагедии, которая, как все хотели верить, никогда не повторится. Глубокое озеро превратилось в мелкую лужу в том месте, куда рухнула порода.
Раздался гудок парохода – сигнал к отплытию. Заработали колеса, поднимая фонтаны брызг.
– Мы отплываем, любовь моя, – сказал Пауль, беря руку Бет в свою. – Надеюсь, ты не против?
– Нет, если ты рядом, – ответила Бет со счастливой улыбкой.
Он был ее жизнью, ее Тордендалем.
Они облокотились о поручни, улыбаясь друг другу, а волны, отбрасываемые колесами, шлейфом тянулись за пароходом по спокойной глади озера.
Когда находишься в Риме, делай так, как делают римляне (Пословица)
