– Стой, – сказал Лу, когда Малыш шагнул под высокий тополь. – Повернись ко мне лицом.
Малыш резко повернулся.
– Скажи, что тебе от меня нужно!
– Мне нужна твоя жизнь, – ответил Лу. На его загорелой скуле дернулся мускул. – Я должен тебе четыре выстрела, Малыш. – Он поднял револьвер, прицелился и нажал на спусковой крючок. Малыш вскрикнул от страха и боли. Пуля задела его ключицу. – Это тебе за то, что ты ранил меня в плечо, – невозмутимо сообщил Лу.
Прослезившись, Малыш схватился за свою окровавленную рубашку.
– Ладно, ладно! Мы квиты.
– Не совсем.
– Боже правый, да ты сумасшедший! – вскрикнул Малыш и пустился бежать, по-детски рыдая.
Прозвучал второй выстрел. Малыш упал на землю, пуля пронзила его правое бедро над самым коленом. Лу решительно направился к нему.
Стоя над раненым Малышом, Лу сказал:
– Эта пуля была за моего отца, Уильяма Хаттона. Ты застрелил его в спину через три месяца после войны. Он был безоружным.
– Пожалуйста, не надо! – взмолился Малыш. – Я виноват. Прости.
– Ты хочешь, чтобы я тебя простил? А за Дэна Найтхорса ты тоже просишь прощения? Встань.
Громко стеная и дрожа всем телом, Малыш кое-как поднялся, держась за раненую ногу и вытирая нос тыльной стороной ладони.
– Я… не знаю, о чем ты говоришь. Я никогда…
Пуля пробила его ребра и вылетела из спины. Слова застряли в горле.
– Позволь мне освежить твою память. Несколько лет назад ты убил моего брата, напав на почтовую карету в Берналильо, Нью-Мексико. Помнишь? Это был полукровка, он ехал на лошади следом за каретой.
– Я не виноват! – взвыл бандит. – Я не хотел…
– А ты знаешь, Малыш, что охранял Дэн Найтхорс? – перебил его Лу.
По бородатому лицу Малыша текли слезы. Его одежда пропиталась кровью.
– Пожалуйста, не стреляй! Я заплатил тебе за все! Отпусти меня!
– Я задал тебе вопрос. Ты знаешь, что в тот день охранял мой брат?
Малыш шмыгнул носом.
– Золото. Но я…
– Нечто более ценное, чем золото. Он охранял невинную девушку, Терезу Кастильо. – Лу помолчал, потом добавил: – Mi tesoro.
– О Боже… нет! – Малыш живо вспомнил юную красавицу испанку, которую изнасиловал. – Нет! Я никогда…
– Приспусти брюки, Малыш, – тихо сказал Лу.
Малыш издал леденящий душу вопль и энергично тряхнул головой.
– Нет, нет, нет! – истерически выкрикнул он. – Ты ошибаешься. Я ее не насиловал. Она заставила меня это сделать! Она сама хотела этого, и я…
– Давай посмотрим, что она хотела, Малыш. Скидывай штаны!
– Боже правый! – Малыш взялся окровавленными пальцами за пуговицы и, рыдая, сбросил брюки на землю. Он стоял, дрожа как осиновый лист, прикрывая руками причинное место.
– Руки на голову, Малыш! – скомандовал Лу.
Бандит громко застонал, но подчинился приказу. Лу опустил нацеленный револьвер.
– Пощади меня! – вскричал Малыш.
– И не подумаю.
Лу дрожал почти так же сильно, как стоявший перед ним бандит. На его верхней губе выступил пот. Палец, лежавший на спуске, тоже взмок.
– Подними руки, амиго, – сказал кто-то с испанским акцентом, и Лу почувствовал, как ему в спину уперлось стальное дуло револьвера. Он поднял здоровую правую руку, и Гилберто Лопес забрал у него оружие. – Я сам с ним разберусь. Иди, тебя ждет невеста.
Лу повернулся, кивнул и убрал в кобуру револьвер, который ему вернул Лопес. Малыш пытался сморгнуть слезы и рассмотреть, кто из его людей пришел ему на помощь.
– Слава Богу, слава Богу! – пробормотал он, пытаясь поднять свои брюки. – Застрели Хаттона! Застрели этого негодяя!
– Познакомься, Малыш. Это Гилберто Лопес, – спокойно объявил Лу. – Кажется, ты знаешь его жену, Петру Лопес.
Малыш уронил брюки, выпрямился и взглянул в зловещие черные глаза испанца.
– Не-ет!
Гилберто Лопес быстро достал нож из-за пояса своих черных брюк. Длинное лезвие сверкнуло в лучах солнца, и Техасский Малыш, задохнувшись от страха, схватился за пах и упал на колени, поняв, что уготованная ему участь гораздо хуже смерти.
– Он полностью в твоем распоряжении, amigo, – сказал Лу, отвернулся и пошел прочь.
Через несколько минут он стоял в здании миссии и улыбался растерянному священнику.
– Падре, вы пришли сюда, чтобы совершить обряд венчания. Пожалуйста, продолжайте, – сказал Лу.
– Да, преподобный отец, – радостно подхватила Молли. – Это единственный человек, за которого я хочу выйти замуж. – Она осторожно положила руку на перевязанное плечо Лу.
Озадаченный падре покачал головой, вздохнул, потом поднял свою Библию и начал все сначала:
– Согласны ли вы, Молли Луиза Роджерс… – И спустя пять минут: – Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловаться…
Лу обхватил Молли здоровой рукой и запечатлел на ее губах долгий, страстный поцелуй. Смеясь как дети, они торопливо вышли на улицу – туда, где нетерпеливо бил копытом большой белый конь. Сияющий жених поднял раскрасневшуюся новобрачную в седло, а сам сел сзади.
Дорогу новобрачным освещало яркое солнце.
– Я люблю тебя, Лу, – сказала Молли.
– Я тоже люблю тебя, милая. К сожалению, в Сан-Карлосе нет ни одной гостиницы.
– С каких это пор нам понадобилась гостиница? – игриво спросила Молли, целуя его красивое загорелое лицо.
Они засмеялись.
– Я думал, что теперь ты респектабельная замужняя дама…
– Ничего такого ты не думал. – Она взглянула на его левую руку. – Как твое плечо? Ты можешь… э…
– Заняться любовью с моей драгоценной супругой? Испытай меня, малышка.
– С удовольствием. Знаешь, в двух милях к югу от Сан-Карлоса есть заброшенный игорный зал.
Лу усмехнулся:
– А ты не будешь весь день играть в фараона?
– Нет. Но там еще остался стол для игры в кости. Такой большой крепкий стол, обитый мягким зеленым войлоком. Из него получится отличная кровать.
– О Боже, как же я тебя люблю, Молли Роджерс-Хаттон!
– Тогда поспешим.
Лу пустил жеребца галопом.
Хопи – индейское племя, живущее в штате Аризона
