— Но почему он так одержим гонками? Он говорит, что ради денег, но, клянусь, есть что-то еще.
— Это его способ защититься от собственного страха, что он может закончить так же, как Роджер, как его родители, — с печальным лицом сказала миссис Пламтри. — Умрет раньше времени.
Но все равно было что-то еще. Что-то, что она упустила. Что-то еще.
— Поедем домой, — тихо произнес Поппи. — Оставаться здесь нет смысла. Если ты должна поговорить с ним, я привезу тебя завтра. Тебе нужно поспать.
— Я не поеду! — отрезала Вирджиния. — Не поеду, пока не вернется Гейбриел.
— Дедушка прав, тебе нужно поспать, — сказала миссис Пламтри, удивив своими словами Вирджинию. — Но ты можешь поспать здесь. У нас много комнат.
— Если она остается, я тоже остаюсь, — заявил генерал, взглянув на миссис Пламтри.
— Это можно уладить. — От пристального взгляда миссис Пламтри Поппи покраснел. — Должна сказать, ваша внучка не единственная, кому нужно поспать.
Ответ дедушки поразил Вирджинию.
— Хорошо, — согласился он, — мы останемся на ночь. Но если к утру он не вернется…
— Обсудим потом, когда это случится, — твердо сказала миссис Пламтри и бросила взгляд на лорда Джаррета.
Тот кивнул в ответ.
— Я найду его, мисс Уэверли, не волнуйтесь.
— Спасибо, — пробормотала Вирджиния, проглотив комок в горле. Они все были так добры. Лорд Джаррет только что вернулся после долгой поездки и сейчас, вероятно, меньше всего хотел отправиться на поиски брата.
— В Холстед-Холле есть апартаменты, которыми вы можете воспользоваться, — сказала миссис Пламтри, провожая их по коридору, когда ушел лорд Джаррет. — Они были выстроены в семнадцатом веке для размещения иностранного принца и его жены.
Вирджиния почти не слушала ее, вспоминая слова Гейбриела, которые он сказал на прощание.
«Скажите Девонмонту, чтобы как следует позаботился о ней».
Он решил покинуть ее после всего, что они сказали друг другу, после осознания того, что они значат друг для друга. Как он мог?
Происходящее причиняло ей боль. Вирджиния вошла в огромные апартаменты с двумя спальнями и гостиной, которая по размеру была такой же большой, как столовая в Уэверли-Фарм. Миссис Пламтри прислала слуг, которые так быстро разожгли камины и убрали пыльные чехлы, что вскоре Вирджиния с дедушкой остались одни.
— Иди спать, ягненочек, — с обеспокоенным видом подошел к ней Поппи, видя, что она не двигается с места, чтобы отправиться в свою спальню. — Я уверен, он скоро вернется.
— Я не могу спать, — покачала головой Вирджиния. — Не могу, пока не узнаю, что он вне опасности.
— С ним все будет в порядке, — резким голосом возразил Поппи. — И потом, может, оно и к лучшему. Теперь ты можешь обдумать вашу с Пирсом возможность…
— Я не могу выйти замуж за Пирса! — воскликнула Вирджиния, не в состоянии больше терпеть это. — Я люблю Гейбриела!
— Любишь? Но ты едва его знаешь. Ты ведь не настолько глупа, чтобы поверить, что брак можно построить на поцелуях, лести и нежных словах.
— Разве это глупо — хотеть, чтобы с тобой обращались как с желанной женщиной, а не как с маленьким винтиком в колесе имения? — задыхаясь, выпалила Вирджиния. — Разве ты не понимаешь? Гейбриел принимает меня всю, а не только мои полезные качества. Он видит во мне женщину, которую считает красивой, он хочет дарить мне цветы, хочет, чтобы я испытывала нечто большее, чем простое облегчение, что отвязавшийся жеребенок не вытоптал посадки репы.
Вирджиния остановилась и перевела дыхание.
— По крайней мере видел, — упавшим голосом продолжила она, — пока я не заставила его говорить о прошлом. Теперь он видит только свою вину. И считает, что я тоже вижу только это.
Неужели даже сейчас он ищет новый вызов, чтобы заглушить сердечную боль, готовится к новой гонке в бесконечной битве со смертью?
«Я обманываю Смерть. Вот что я делаю».
И вдруг Вирджиния поняла.
Гейбриел сказал это в шутку, но это была не шутка. Это объясняло все — гонки, безрассудство, его состояние, когда он удалялся от общества и становился той холодной, пугающей личностью, которую она считала настоящим Ангелом Смерти.
Она молилась, чтобы у нее был шанс заставить его понять. Потому что пока он не поймет, они никогда не смогут пожениться. А ей сама мысль об этом была невыносима.
«Я должен… победить… Роджера…»
Монотонные слова из сна неотступно преследовали Гейба. Точно так же, как образ Роджера, лежащего со сломанной шеей. Вот к нему бежит Лайонс, а сам он пытается удержать лошадей.
Хмурясь, Гейб сделал глоток эля. Он должен выбросить из головы этот образ. Он должен обрести то состояние благословенного оцепенения, уравновешенного покоя, в которое он погружается во время гонки. Обычно он не искал утешения в алкоголе, но сегодня вечером был намерен избавиться от этих страшных воспоминаний, даже если для этого ему потребуется выпить половину спиртного запаса в Лондоне. Глядя в пивную кружку, он горько усмехнулся. Ирония его не покидала.
— Тебя чертовски трудно отыскать, — раздался у него за спиной голос Джаррета. — Я несколько часов прочесывал все питейные заведения.
Проклятие!
— Ладно, ты меня нашел. А теперь — уходи.
Он сделал еще глоток. Ему надо напиться еще сильнее…
— К этому времени пора бы уже понять, что это не поможет, — отодвинул от него кружку Джаррет.
Верно, но сегодня он доведен до отчаяния.
— Закажи себе свой эль. — Гейб снова подвинул кружку к себе. — А еще лучше — уходи.
— Тебе следовало бы остаться. Она хотела, чтобы ты остался.
— Да, между прочим, она просила меня не уходить. — Зачем он разговаривает с Джарретом? Это ничего не изменит.
— Ты не дал ей шанса.
Гейб едва слышно выругался. Он видел замешательство у нее на лице, шок, когда он рассказал правду. Возможно, она простила бы его, а возможно — нет. Он не мог остаться, чтобы узнать, чем все закончится. Он ушел, и ему не пришлось увидеть, как померк свет в глазах Вирджинии, когда она поняла, кто он такой на самом деле.
— Это не важно, — пробормотал Гейб.
— Это как раз важно. Она любит тебя.
Эти слова пробились сквозь охватившее Гейба оцепенение и зажгли крошечную искру надежды в леднике его сердца.
— Она сказала тебе это?
— Ей и не надо было говорить, — помолчав, произнес Джаррет. — Я видел это у нее на лице.
Искра надежды погасла.
— Ты видел то, что хотел видеть. А я увидел женщину, которая наконец узнала правду, и эта правда ей не понравилась. — Гейб поднял кружку, чтобы выпить, но она оказалась пустой. — Еще одну! — Он протянул кружку находившейся поблизости подавальщице пива, и та быстро отправилась за новой порцией.
