– В доме столько гостей, – слабо запротестовала Джульетта, однако он властно провел рукой по ее спине и поцеловал в шею.
– Пусть сами развлекаются, – отмахнулся Ричард.
– Но я обещала, что сегодня будем составлять рождественское меню. Наверняка каждому захочется включить свое любимое блюдо.
– Значит, прикажи миссис Перкинс и поварихе приготовить все эти замечательные деликатесы, – распорядился Ричард и повел жену к софе. Она прилегла в соблазнительной позе и оперлась головой на спинку. Ричард устроился рядом, приподнявшись на локте.
– Такое обилие еды будет не под силу даже им. – Сквозь ткань платья Джульетта почувствовала на груди горячие губы. Глаза сами собой закрылись, а тело пронзила молния желания.
– Значит, найми еще нескольких кухарок, – пробормотал Ричард.
– Боюсь, не получится. – Джульетта провела ладонями по рукам и скользнула ниже, к бедру. – За неделю до Рождества слуг не нанимают. К тому же если приготовить все, то еды окажется слишком много.
Ричард властно обнял жену.
– В таком случае пригласи больше гостей.
– Но ты же не любишь многолюдные сборища.
– Да позови хоть всю деревню. Пока ты рядом, мне абсолютно все равно.
Ричард осторожно коснулся зубами мочки ее уха, и Джульетта тихо вскрикнула. Тема рождественского обеда сразу утратила свою актуальность. Стараясь оказаться как можно ближе, она уткнулась носом в плечо. Знакомый мужественный запах возбуждал, но одновременно дарил ощущение комфорта и любви. С глубоким вздохом она прижалась интимно и доверчиво.
Волны страсти уже захлестывали, не оставляя времени на нежность. Джульетта сорвала с мужа галстук, сдернула жилет, потом рубашку… по комнате мелкой дробью посыпались пуговицы.
Ричард тоже не ленился: деловито вытащил из прически жены шпильки и небрежно бросил на пол. Методично расстегнул вереницу пуговок на спине, стянул платье с плеч и спустил до талии. Ловко справился с тесемками корсета и шелковой сорочкой. Джульетта не успела заметить, как оказалась обнажена до пояса.
Ричард окинул свое произведение взглядом творца.
– Знаешь, ты невероятно красива.
– И за это ты меня любишь? – поддразнила она.
Он нежно сжал лицо ладонями.
– Люблю потому, что ты – само совершенство. Красота распаляет желание, и это очевидно, однако страсть – лишь составная часть любви.
– О, милый… – Джульетта провела пальцами по губам, подбородку, шее, жадно запустила ладонь под рубашку и коснулась горячей мускулистой груди.
Осторожно нажала на плоский твердый сосок и мгновенно ощутила ответ. Ричард задышал чаще, однако позволил продолжить игру. Воодушевленная доверием Джульетта осмелела: приподнялась и подвинулась так, чтобы смотреть на мужа сверху. Склонилась и коснулась груди губами – трепетно, невесомо.
Судорожный вздох подсказал, что останавливаться не следует. Джульетта лизнула сосок, а потом зажала зубами и легко прикусила. Ричард при этом не то застонал, не то зарычал. Джульетта улыбнулась и, повинуясь настойчивому желанию, снова изменила позу.
Судя по изумленному взгляду мужа, Ричард понял ее намерение.
– Зато меня не упрекнуть, что я в чем-то перечил жене! – с улыбкой воскликнул он и лег на спину.
Джульетта хрипло рассмеялась и принялась торопливо расстегивать на муже брюки. Горячее пульсирующее орудие любви вырвалось на свободу и уткнулось в ладонь, безмерно возбуждая. Глядя в синие, потемневшие от вожделения глаза, она быстрым движением подняла юбку, сорвала все, что мешало, и уселась на мужа верхом.
Ричард смотрел полными любви и благодарности глазами, и от этого взгляда сердце восторженно трепетало. Уступая откровенному приглашению, Джульетта опустилась и приняла в себя страждущую плоть.
Каждой клеточкой тела, каждым уголком души ощущая долгожданную близость, она слегка приподнялась и с силой ринулась вниз. В этот же миг Ричард со стоном приподнял бедра и вошел в нее торжествующе, властно.
Подчиняясь вечному ритму природы, Джульетта начала движение – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, как будто старалась выплеснуть кипучее, неуемное вожделение.
Ричарду показалось, что он умер и отправился прямиком на небеса, в какой-то специально отведенный уголок рая, где царили исключительно плотские радости, где любовь выражала себя самым древним, примитивным и откровенным способом. Но самым удивительным казалось то, что вслед за телами соединились сердца, слились в объятии души, а близость переросла границы физического союза, вырвалась на бескрайний простор, где властвуют чувства.
Да, он любил ее, свою Джульетту! Любовь не отнимала волю, а совсем напротив – дарила еще неизведанное сознание собственного могущества. Счастье переполняло сердце, разжигало вожделение, раздувало костер страсти.
Усилием воли Ричард оттягивал момент освобождения, хотя это оказалось нелегко. Красота и щедрость Джульетты опьяняли, требовали немедленного ответа. С рассыпавшимися по плечам роскошными локонами, с раскрасневшимся от восторженной скачки лицом, с пылающими глазами, в эти мгновения она казалась воплощением женского совершенства.
Ричард перехватил ритм; теперь он двигался медленными мощными толчками, и слившиеся воедино тела раскачивались в вечном, не подвластном времени танце. Прекрасная грудь манила мучительной близостью; он накрыл ее ладонями и ощутил в пальцах прохладные бутоны вершинок. С мягким вздохом Джульетта склонилась, словно сдаваясь на милость, и прикрыла глаза в томном изнеможении.
Ричард чувствовал, как надежно облегают плоть потаенные мышцы, как пульсируют, даря наслаждение и новую силу. Гармония совместного движения переросла в единство нового, высшего порядка.
Ричард сгорал от страсти и нежности, и все же на подступах к вершине в душе шевельнулся ставший привычным страх: вдруг его семя прорастет в щедром лоне?
– Люблю тебя, Ричард.
Ах, как же она понимала каждую его мысль, даже самую сокровенную! Он и представить не мог, что подобная близость вообще возможна. Неужели эта волшебница – его жена? Ответом на вопрос послужил миг освобождения. Да, они вместе и даже больше: они – единое целое.
Джульетта вздрогнула всем телом, лицо вспыхнуло радостью, торжеством, экстазом, а еще через мгновение она без сил рухнула мужу на грудь.
Они долго лежали неподвижно, едва дыша, утонув в вязкой пучине блаженного небытия. Джульетта ожила первой.
– Это было невероятно, – прошептала она.
