Грей схватил Тристана за плечо и, втащив его в комнату, захлопнул дверь перед несом Паско.
— Ты, сукин с…
Тристан одной рукой отшвырнул Грея в сторону.
— Я пришел сюда не к тебе, — сказал он с решительным и суровым выражением лица.
Он отыскал взглядом Джорджиану, застывшую у окна, и она с облегчением вздохнула. Он действовал одной рукой, потому что в другой сжимал букет белых лилий и перевязанную лентой коробку.
— Доброе утро, — сказал он, понизив голос.
Чуть заметная улыбка коснулась его чувственных губ, а сапфировые глаза потемнели.
— Доброе утро, — тихо ответила она, сердце у нее лихорадочно забилось.
— Дэр. — снова обратился к нему Грей, — я не потерплю твое непростительное поведение…
— Замолчи, дорогой, — остановила его Фредерика. Поднявшись, она взяла сына под руку и повела к двери. — Мы будем в утренней гостиной, если вы пожелаете нас видеть, — открывая дверь, сказала она.
— Я не оставлю их наедине, — проворчал герцог.
— Оставишь. Они обещают, что на этот раз не станут раздеваться.
— Тетя Фредерика! — вспыхнув, воскликнула Джорджиана.
— Разбирайтесь.
Ободряюще взглянув на Джорджиану, герцогиня закрыла дверь.
Джорджиана и Тристан молча смотрели друг на друга в неожиданно наступившей тишине.
— Я понятия не имел, с какой быстротой распространяются слухи, — тихо сказал он, — иначе я приехал бы раньше. Оказалось, Амелия с Лаксли не вызывают столь сильного интереса, как я предполагал.
— Я надеялась, что все будут так увлечены разговорами о них, что забудут упомянуть нас.
Тристан кашлянул.
— Мне надо задать тебе вопрос. Вернее, два вопроса.
Если бы ее сердце могло биться быстрее, она бы упала в обморок.
— Я слушаю, — как можно спокойнее ответила Джорджиана.
— Во-первых, — начал он, протягивая ей букет, — ты мне веришь?
— Никогда бы не поверила, что ты помнишь о моих любимых лилиях, — сказала она, взяв цветы, чтобы занять чем-то свои руки.
— Я помню все, Джорджиана. Помню, как ты выглядела, когда мы встретились в первый раз, и помню выражение твоих глаз, когда я обманул твое доверие.
— Ты обидел меня, но этого никто так и не узнал, — возразила она. — Как тебе удалось скрыть все, когда ставки зависели от исхода?
Он пожал широкими плечами.
— Изобретательность. Джорджиана, ты…
— Да, — перебила она, глядя ему в глаза. — Я верю тебе.
Если бы Тристан ждал момента для осуществления своей мести, то этот момент наступил. Но она сказала правду. Она любила его.
— Тогда, — сказал он, как будто не был заранее уверен в ее ответе, — это тоже для тебя.
Виконт протянул ей коробку, размером с ящичек для сигар, перевязанную серебряной лентой с пышным бантом наверху. Джорджиана отложила в сторону лилии и с волнением взяла ее в руки.
— Это ведь не новый веер, правда? — спросила Джорджиана, пытаясь шутить.
— Открой и увидишь, — ответил он.
Она поняла, что виконт волнуется, и почувствовала себя увереннее от мысли, что он не такой уж неуязвимый. Затаив дыхание, она откинула крышку.
Ее чулки, аккуратно свернутые, лежали рядышком, а между ними сложенная записка. Она стала благодарить его и заметила, что записка была вложена в кольцо. Кольцо с печаткой, принадлежавшее Тристану.
— О Боже, — прошептала она, и слеза скатилась по ее щеке.
— А теперь мой второй вопрос, — чуть дрогнувшим голосом сказал он. — Некоторые скажут, что я прошу твоей руки из-за твоего богатства. И мне действительно нужны деньги. Другие скажут, что я обязан жениться, чтобы спасти твою репутацию. Мы оба знаем, что есть многое, кроме этих причин. Ты нужна мне больше, чем твои деньги, Джорджиана, ты выйдешь за меня замуж?
— Понимаешь, — ответила она, смахивая вторую слезу и не зная, смеяться ей или плакать, — когда все это началось, я хотела лишь проучить тебя, показав, к чему может привести привычка разбивать сердца. Я не знала, что ты тоже сможешь кое-чему научить меня — показать, что люди могут меняться и иногда можно доверить кому-то свое сердце. Мое сердце полюбило тебя, Тристан, очень давно.
Тристан взял у нее коробку и положил на стол. Сняв кольцо с записки, он завладел ее рукой.
— Теперь ответь на мой вопрос, Джорджиана, пока я не умер от нетерпения.
Она улыбнулась сквозь слезы:
— Да, Тристан. Я выйду за тебя замуж.
Он надел кольцо на ее палец и, притянув к себе, коснулся ее губ.
— Ты меня спасла, — прошептал он.
— Я счастлива, что мои деньги помогут сохранить Дэр, я всегда знала, что это станет частью любого договора, который я заключу.
Он не сводил с нее своих сапфировых глаз.
— Нет, Джорджиана. Ты спасла меня. Я не перестаю удивляться, что я мог думать о женитьбе на ком-то другом, в то время как я сравнивал каждую встречавшуюся мне женщину с тобой. Но я знал, что ты меня ненавидишь, и…
— Теперь уже нет. — Она вздохнула. — И сомневаюсь, что когда-либо ненавидела.
Тристан еще раз поцеловал ее.
— Я люблю тебя, Джорджи, так сильно, что это даже немного меня пугает. Мне давно хотелось тебе это сказать, но я не знал, поверишь ли ты.
— Теперь я верю тебе и люблю.
Он взял ее руку и посмотрел на большое кольцо на пальце.
— Полагаю, мы должны сообщить твоим родным, пока они не убили меня. — Он снова заглянул ей в глаза. — И пожалуйста, скажи, что с уроками покончено.
Джорджиана усмехнулась:
— Никаких обещаний. Может быть, со временем я почувствую необходимость продолжить твое обучение.
— В таком случае да поможет небо нам обоим, — улыбнулся он и поцеловал ее.
Мой друг, она моя.
И я мое сокровище живое
Не отдал бы за десять океанов,
Хотя б нектаром влага их была
И золотом — береговые скалы.
У. Шекспир. Два веронца. Акт II, сцена 421
Перевод Ю. Корнеева.
Перевод Ю. Корнеева.
Перевод Е. Беруковой.
Перевод Б. Томашевского.
Перевод Б. Пастернака.
Перевод Б. Пастернака.
Перевод М. Кузьмина.
Перевод Т. Щепкиной-Куперник.
Перевод Б. Пастернака.
Перевод Т. Щепкиной-Куперник.
Перевод Т. Щепкиной-Куперник.
