– По крайней мере, так говорит, сир. Но это странная ненависть. Миледи любит его и, когда он вернется, выйдет за него замуж.
– Вернется? – нахмурился Генрих. – Я хотел, чтобы он был рядом со мной, когда я начну наступление на Руан.
Его собеседник промолчал.
– Говори Алан!
– Если вы возьмете Симона с собой в Руан, сир, его счастью придет конец. Компания может продолжаться целый год.
Король задумался, подперев подбородок ладонью.
– Посоветуй, что мне делать? Если это настоящая любовь, видимо, нужно отпустить его. Хотя он мне очень нужен.
– Бовалле беспрекословно подчинится приказу вашего величества, сир. Я не имею права советовать вам.
– Неужели он пожертвует любовью ради долга?
– Он Симон Бовалле, – негромко ответил Алан.
Глава 19
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В БЕЛРЕМИ
Леди Маргарет в одиночестве прогуливалась по террасе. Наступила середина марта. Симон отсутствовал уже три долгих недели. От Джеффри она знала, что он сражается на западе под Котентином вместе с братом короля Генриха – герцогом Глочесте-ром. Короткие и пустые письма к Мальвалле приходили от него очень редко, ей же он не писал. Леди Маргарет печально смотрела на сад. Она знала, что там сейчас Джеффри и его невеста. Ей хотелось присоединиться к ним, но она не решалась нарушить их любовную идиллию. Графиня неторопливо прохаживалась по террасе, глубоко задумавшись, переполненная печалью.
Оглянувшись на звук шагов, она увидела ковыляющего к ней Фалька. Его маленькие глазки добродушно поблескивали.
– Эй, эй! Не так быстро, девица! – загрохотал он. – Иди сюда, я говорю!
В последнее время они успели крепко подружиться, поэтому надменная леди Маргарет послушно направилась к лорду Монлису и уселась на каменную скамейку. Фальк тоже сел, пыхтя и отдуваясь.
– Что ты здесь делаешь, глупышка? – поинтересовался он.
– Я вовсе не глупышка, – несмело возразила она. – Я уже взрослая женщина. Не нужно мне грубить, милорд.
– Вот как? И сколько же тебе лет? Уверен, не больше двадцати восьми.
– Двадцать восемь? – возмутилась Маргарет. – Мне еще и двадцати шести нет.
Фальк расхохотался:
– Значит ты все еще молода! Что это ты так покраснела?
– Неужели я выгляжу на двадцать восемь? – удивилась графиня.
– Нет, нет, скорее на двадцать один. Что ты здесь делаешь в одиночестве?
– Просто дышу воздухом.
– Наверняка вздыхаешь и тоскуешь по моему парню.
– По Алану? – небрежно спросила леди Маргарет. – С какой стати? Вовсе нет.
– Алан! Какой Алан?Я А говорю о Симоне, дурочка!
– Я… даже не вспоминаю о нем! И прошу вас, перестаньте обзывать меня!
– Ну, ну, прекрати препираться со мной, плутовка!
– Ну как еще вы меня обзовете, сэр?
– Своенравная, упрямая девчонка! – рявкнул Монлис.
Маргарет закрыла уши ладонями:
– Не кричите на меня! Не понимаю, почему вы сидите здесь с девчонкой?
– Я и сам не понимаю, – проворчал Фальк. – Ты наверняка выцарапаешь ему глаза, прежде чем он успеет тебя укротить. Когда я был молод, девицы были более нежными.
– Милорд, я не понимаю, почему вы соединяете мое имя с лордом…
– Ну хватит, хватит! Я вовсе не собираюсь слушать твою глупую болтовню о Симоне.
– Ну, это уж слишком! – воскликнула миледи.
– Ты и твоя ненависть! Сказки для детей! Пустая ложь!
– Сэр…
– Прекрати Марго! Неужели ты надеешься провести человека в моем возрасте? Нахальная девчонка!
Маргарет поняла, что сопротивляться бесполезно.
– Ни разу в жизни со мной не обращались так грубо!
– А давно пора, – проворчал Фальк. – Тебе нужен строгий хозяин.
Графиня гордо вздернула подбородок.
– И таким хозяином будет Симон! – еще громче продолжал Монлис. – И не вздумай возражать мне!
– Он… Симон… не вернется. Вам придется искать для меня другого хозяина, – заметила она с легкой издевкой в голосе.
Фальк мощной рукой обхватил ее талию:
– Ну разве я не говорил, что ты глупая девчонка? Он ведь сказал тебе, что вернется? Отвечай мне, Марго!
– Я забыла.
– Что за сказки? Он сказал, что вернется, а он своего слова не нарушает.
– Я… мне это безразлично!
– Ну, ну! – Старик ущипнул ее за щеку. – смотри мне в лицо и повтори, что ты сказала, детка! Маргарет молчала, опустив глаза.
– Какая прелестная парочка! – неожиданно воскликнул Фальк.
Подняв глаза, графиня увидела Жанну и Джеффри, гуляющих по саду. Рука Джеффри обвивала талию девушки, а его темноволосая голова склонилась к ее каштановой головке. Маргарет отвернулась, упрямо выпятив подбородок.
– Не волнуйся! – попытался утешить ее Фальк. – Симон вернется. – Но тут его внимание опять отвлекла парочка в саду. – Эй, вы, там! Разве так ведут себя женатые люди? – громко крикнул он.
– Я сам разберусь с моими делами, сэр, – откликнулся Джеффри.
– А я согласна с вами, сэр, и никогда не советую девушкам выходить замуж, – важно заявила Жанна. – Мужья сразу теряют свою былую галантность. Когда-то я считала Джеффри добрым и обходительным…
– И больше так не считаешь? – улыбаясь, спросила Маргарет.
Жанна грустно покачала головой и продолжила жаловаться:
– Он тиран, мадам, а моя жизнь – сплошное страдания.
– А что скажет Джеффри? – поинтересовалась миледи.
Мальвалле улыбнулся:
– О, мадам, девушки – само совершенство, а жены – настоящие ведьмы.
– Негодник! – Жанна набросилась на него с кулаками.
Фальк разразился хохотом:
– Ну что, Жанна, получила свое? Боже, посмотри, они опять целуются! Марго, уйдем отсюда. Меня тошнит от этих нежностей! Дай мне руку, дитя.
Они удалились, держась за руки.
– Он… он прозвал меня амазонкой, – сообщила Маргарет, когда они шли по холлу.
– Симон? Как он посмел, этот мошенник?! Она слабо улыбнулась:
– И все-таки вы его любите.
– Я? Ты с ума сошла? Как можно любить этого упрямого юного сорванца? Клянусь, что…
– Ну и кто из нас лжет? – негромко спросила графиня.
Фальк стиснул ее руку:
– Ты поймала меня, девочка. В конце концов, он отличный парень, и я от всей души желаю ему счастья, Марго.
– Правда?
– Да. И не думай, что капризной, своенравной девчонке удастся покорить сердце моего львенка! Даже не надейся на это, Марго!
– Я… я вовсе… не капризная девчонка, – негромко возразила она.
– Разве нет? А кто…
– Я хорошо разбираюсь в своих чувствах.
– И что это за чувства?
– А вот этого я вам и не скажу.
– Меня вполне устроит, если ты все расскажешь Симону, – грубовато заявил Фальк.
В начале апреля король еще раз побеседовал с Аланом о Симоне. Вызвав его утром в свой кабинет, он улыбнулся и показал ему объемистый пакет:
