– Что она знает о Прайде? – спросил Фуше, отпив немного из своего щедро наполненного стакана.
– Что он самый умный из всех английских шпионов… что у нас не было возможности подобраться к нему поближе… что она должна это сделать.
– И сообщить нам способ навсегда убрать его с дороги, – заявил Фуше, облизывая губы после коньяка.
Талейран слегка вздрогнул. Фуше был таким грубым! По сути дела, устранение лорда Прайда вовсе не входило в планы министра иностранных дел, но Фуше не следовало об этом знать. Их обоих устраивало, что Габриэль вознамерилась проникнуть в английские секретные службы, и для достижения этого они объединили свои усилия. Фуше хотел иметь двойного агента в Англии, с помощью которого он бы камня на камне не оставил в секретных службах этой страны, а Талейран, любивший окольные пути, был не прочь получать сведения прямо из английского правительства. Вся информация, по его расчетам, должна идти от Натаниэля Прайда. Через Габриэль, конечно.
И сейчас был такой момент, когда Талейран и Фуше могли работать вместе для достижения своих совершенно различных целей. А если цели Фуше когда-нибудь в будущем станут несовместимыми с планами Талейрана, то министр иностранных дел решит, что делать.
– Вы верите, что женщине удастся внедриться в их систему? – Фуше сощурил глаза.
Талейран кивнул.
– В течение последних пяти лет, пока у нее была связь с Черным Зайцем, Габриэль была одним из наиболее удачливых и бесстрашных курьеров. Безусловно, эта миссия требует различных умений, но Габриэль – женщина решительная, с твердыми убеждениями. К тому же она полна решимости отомстить за смерть своего любовника. Удача будет ей сопутствовать.
– Господи, как бы я хотел знать, кто его предал! – воскликнул Фуше, как-то дико тараща глаза. – Так бездарно потерять лучшего агента! О Боже, просто плюнуть хочется!
Его рот скривился, а Талейран сделал гримасу, думая, что Фуше сейчас перейдет от слов к делу, но тот только осушил свой бокал до дна одним глотком.
На мгновение в комнате воцарилось молчание. Огонь в камине разгорелся сильнее, пламя свечи заплясало – из-под двери проник поток холодного воздуха.
– Тем не менее, – наконец произнес Талейран, – мы с вами пришли к выводу, что жар можно загребать и чужими руками. Габриэль сумеет превратить неудачи в преимущества. Как только она добьется расположения Прайда, и он станет доверять ей, графиня раздобудет список английских агентов, которые в настоящее время работают во Франции. И уж если Гийом был предан английским двойным агентом, который числится и у нас, мы это разузнаем.
– А вы уверены, что Габриэль де Бокер ничего не связывает с провалом Черного Зайца?
– Ничего, – твердо ответил Талейран. – Об их романе было известно лишь мне. Габриэль, как вы знаете, – моя крестная дочь. Ее отец был моим лучшим другом детства. И вполне естественно, что я предложил ей защиту, когда она вернулась из Англии после революции. Они встретились с Гийомом однажды ночью, когда он тайно приходил ко мне. И почти сразу стали любовниками.
Тень пробежала по надменному лицу Талейрана, когда он вспомнил, какая страсть связывала молодых людей. Сила любви и влечения была так велика, что он не мог припомнить ничего подобного.
Фуше промолчал. Подобные связи – вещь куда более частая, чем общество это официально признает.
– И когда их страсть разгорелась, Габриэль, конечно, узнала правду и о Гийоме, и о том, как он служил на благо Франции. Признаться, мне казалось, что он уж слишком легко раскрыл свою тайну.
Талейран, улыбаясь, пожал плечами, вспоминая, как он журил молодого человека за такое легкомыслие. Впрочем, Гийом так пламенно защищал себя и свою любовницу, что был прощен.
– Габриэль настояла на том, чтобы принимать участие в секретной работе, и Черный Заяц обучил ее должности курьера. В обществе она появлялась как моя крестная дочь и вдова придуманного графа де Бокера, который, как все считают, внезапно умер при трагических обстоятельствах в своем поместье в Миди. Ее же реальная жизнь остается в тени. – Талейран развел руками. – Они встречались в обстановке полной секретности и ждали того времени, когда смогут жить открыто… пожениться, иметь детей. Этому не суждено было случиться.
– Нет, – немного нетерпеливо проговорил Фуше. Это был человек, лишенный сантиментов. – Так она соблазнит этого Прайда?
– Если в этом будет необходимость.
Такое осторожное заявление вызвало улыбку полицейского.
– Вы так же хладнокровны, как и я, – заявил он, поднимаясь на ноги. – Несмотря на сан епископа, Талейран.
– Отлученного от церкви епископа, – спокойно поправил его Талейран, вставая вслед за своим гостем, – который любил свою страну. Вы уйдете через черный ход? – спросил он, приподнимая брови.
– Как же еще? – согласился Фуше. – Соглядатаи есть везде, и наш император будет не в восторге, если узнает, что его министр иностранных дел и министр полиции тайно встречаются.
Талейран улыбнулся:
– Согласен. Я полагаю, что наш хозяин отнесется к нашему союзу как к вещи, не менее ужасной, чем второй Трафальгар.
– И будет прав, – поддержал Фуше, еще раз сухо улыбнувшись.
Талейран вернулся к камину, как только дверь за полицейским закрылась. Они с Фуше были не лучшими друзьями, но в интриге, которую они вели, ставки были самыми высокими: император Наполеон должен быть низвергнут со своего трона. Они вместе будут добиваться этой цели, используя разные способы и сферы влияния. И наступит день, когда их труд будет увенчан успехом. Но в тот же день их непростой союз распадется, поскольку они станут соперниками в борьбе за власть.
Талейран задумчиво попивал коньяк. Фуше знал все это не хуже его, и в нужный момент он был готов пожертвовать старшим по званию соперником в интересах дела.
Мир не лишен интереса, заметил Талейран, снимая с книжной полки вольтеровского «Кандида». Он пролистал книгу в который раз, усмехаясь над осторожным оптимизмом Панглосса: «Все к лучшему в этом лучшем из всех миров». Лишь полное неприятие этой философии объединяло министра иностранных дел и министра полиции императора Наполеона. Всегда можно было все изменить.
А в доме Ванбруков Габриэль спала сном праведника, и ее сны не омрачались мыслями об упрямом Натаниэле Прайде. Девушка проснулась до того, как горничная принесла ей горячий шоколад, и чувствовала себя свежей и отдохнувшей, как будто ей не пришлось часть ночи карабкаться по стенам. Графиня выскочила из кровати и распахнула шторы. Было прекрасное утро. Иней на газонах под ее окнами сверкал в лучах не успевшей спрятаться луны.
