Раздались приветственные крики в честь победителя.
Лак медленно повернулась и взглянула на Пирса, смущенно улыбаясь. И, если ему только не показалось, ее щеки сильно порозовели. Несомненно, она только сейчас осознала свое поведение.
— Бедняга Тедди, — пробормотала Лак, — он никогда не выигрывает.
Казалось, даже ее южный говор вдруг утратил свою напевность.
Пирс нахмурился. Так кто же она на самом деле?
Через несколько секунд на бревне остался только один человек. Все закончилось быстро. Поприветствовав победителя, толпа стала расходиться.
Джорджи не могла понять, как это она не уследила за собой. Какого черта она заорала? Выставила себя какой-то дурочкой. А. ведь она поймала Пирса на крючок и вскружила ему голову, как и собиралась. А что же теперь? Она была уверена, что обман раскрыт. Вздохнув, Джорджи признала поражение. Ну, что ж. Придется предстать перед своим обличителем. Черт возьми! И это она попытается сделать со вкусом и не ударить лицом в грязь. С нарочито чопорной улыбкой она повернулась к Пирсу.
Он непринужденно улыбнулся в ответ. Ничего нельзя было прочесть в его непроницаемых голубых глазах. И это обнадеживало.
— Ну что, вернемся? — он чуть сдвинул шляпу и взял девушку за руку. — Или вы желаете утешить своего приятеля?
«Неужели он не заметил, как она потеряла достоинство, а заодно, и южное произношение? Кто знает? Хотя она сыграла фальшиво, возможно, и Пирс был слишком занят исполнением своей собственной роли, чтобы заметить ее промах».
— Ах, нет, — пропела девушка, вновь входя в образ. — Я уверена, Тедди предпочтет зализывать раны в одиночестве.
— Знаете, я все время думал, знакомы ли вы с кем-нибудь в здешних краях или же вы просто упали с неба. Ведь такую девушку, как вы, просто нельзя не заметить.
— Полагаю, это комплимент, — сказала Лак Эллен, подарив Пирсу одну из самых своих обезоруживающих улыбок. — Однако, правда заключается в том, что…
Пирс замедлил шаги, когда она нарочно замолчала, не закончив фразы, явно желая возбудить его любопытство,
— …в этом месяце мы впервые прошли по Уилла-метт. Раньше мы ходили на пароходе по Колумбии.
— Понимаю, — он перешел на свой обычный шаг, уводя девушку с корой травы на дорогу. — Я проголодался. Еще раньше я заметил павильон, где дамы продавали пирожки. Я договорился, что они оставят для меня ягодный пирог. Не разделите ли его со мной?
— Как, разделить пирог пополам и съесть его весь? Какое обжорство! Мисс Причард перевернется в гробу.
— А могу я узнать, кто такая мисс Причард?
— О, она-то не представляет для вас ни малейшего интереса. Это одна из самых чопорных и занудливых старых дев из всех, что Господь Бог умудрился поселить на этой грешной земле. Она была моей наставницей в пансионе молодых девиц в Сен-Луисе.
— А, так вы тоже посещали школу. Я провел десять долгих лет у Болдуине, в школе для юношей, недалеко от Филадельфии. Именно тогда я полюбил домашние пироги.
Врет, как и она. Интересно, он что принимает ее за дурочку? Если бы этот выскочка и впрямь учился в пансионе, он бы знал, что все были просто счастливы, если на печенье была хоть одна капля меда. Гордо приподняв брови, она измерила его высокомерным взглядом. В этот момент ее наставница могла бы гордиться своей ученицей.
Кингстон усмехнулся.
— Будучи лишенным пирогов в течение стольких лет, клянусь, что теперь я ни за что не упущу такой возможности. — Он сжал ее руку.
— Ну, что скажете, мисс Пэкинг? Или вы желаете следовать примеру старины Болдуина и мисс Причард?
Джорджи рассмеялась. «А почему бы и нет?» — ее настроение заметно улучшилось. Рыбка снова попалась на крючок. Он все еще не оставил намерения переспать с ней еще до захода солнца.
Несколько минут спустя, неся в руках чашки с кофе и черничный пирог, купающийся в сливках, они уселись на траве в тени кизиловых деревьев рядом с церковью. Другие парочки расположились здесь же. Деревенские парни в одинаковых соломенных шляпах, украшенных полосатыми ленточками и их возлюбленные в платьях из набивного ситца или льна приступили к скучной трапезе.
Этого нельзя было сказать о Джорджи и Кингстоне. Они радостно поглощали еду, и улыбка не сходила с их лиц. Пирог и правда был замечательный. Но помимо этого Джорджи прекрасно понимала, чего от нее ждали потом. Знала она и то, что она будет радоваться и тогда, когда жизнерадостное выражение на его лице исчезнет бесследно.
С сияющим видом она сделала ложкой жест, как будто предлагая тост, а затем отправила в рот очередной кусок пирога. Пирс последовал ее примеру.
«Он не знал самого главного, того, что он празднует свое собственное поражение. Когда он проиграет скачки и все свои деньги, что он поставил на Пегаса, а также самую желанную женщину в своей жизни, вот тогда-то, — мечтала Джорджи, — он почувствует хотя бы крупицу того горя, которое в течение многих лет причиняли такие, как он мошенники, ничего не подозревающим беднягам».
И снова она представила покрасневшие глаза отца, услышала усталую беднадежность в его голосе, когда он велел ей складывать вещи. У них больше не было их речной красавицы, их королевы «Элли Сью».
Да, она оптимист, дождется желанного момента, когда, увидев его поражение, сможет удалиться с гордо поднятой головой. Почему же какое-то беспокойное чувство, очень похожее на вину, вдруг зашевелилось у нее в душе. Она ведь решила отомстить за отца и ни за что не отступит… Как бы не была хороша собой ее жертва. Ах, как же ей нравились густые, блестящие черные волосы Пирса, их небрежные завитки, которые так хотелось погладить! А изящная манера загибать поля шляпы…. звук его голоса, пробуждающий в душе совсем незнакомые чувства и лишающий ее покоя, а ведь она знала, что за всей привлекательностью Пирса кроются порочные мысли. Да, черт возьми! Она насладится каждым мгновением его падения. Даже если придется задохнуться в проклятом корсете.
Наблюдая за Пирсом, с аппетитом уплетающим кусок пирога, Джорджи выпрямилась, чтобы хоть немного ослабить ненавистный корсет, безжалостно сдавливавший ее тело. Она протянула руку к висевшей на поясе маленькой розовой сумочке, достала кружевной носовой платок и вытерла губы.
— О, кажется, я больше не могу съесть ни кусочка.
Она взяла чашку с кофе и смыла зернышки ягод, приставшие к тарелке.
— Плохо дело, — притворно нахмурившись, сказал Пирс, разглядывая остатки пирога на стоявшей между ними тарелке. — Но я приложу все усилия, чтобы уничтожить оставленные вами объедки.
Сама того не желая, Джорджи рассмеялась. Все же, было в этом человеке что-то привлекательное. Следовало отдать ему должное.
В этот момент появилась знакомая троица напыщенных девиц, которые накануне безуспешно вели осаду Пирса. Все трое смотрели прямо перед собой, изображая полное безразличие к происходящему. Однако, от Джорджи не ускользнуло, как они украдкой бросали быстрые взгляды в сторону Пирса. Ее охватило чувство полного триумфа.
— Вы только посмотрите, кто это тут прогуливается, — проворковала она низким грудным голосом. — Мне кажется, что это те самые молодые леди, которые кружились около вас весь вчерашний день.
Даже если бы она захотела сказать что-то еще, то не смогла бы выдавить из себя ни звука из-за внезапно появившегося комка в горле. Проклятый болтливый язык! Ну как можно быть такой дурехой? Теперь он сопоставит все факты, и ему станет ясно, как дважды-два, что это она была тем дерзким пареньком, с которым он столкнулся вчера на палубе. Кровь отхлынула у нее от лица.
Подняв глаза от тарелки, Пирс обнаружил прогуливающуюся троицу. Джорджи затаила дыхание, а он продолжал их разглядывать, пока они не исчезли в шумной толпе. Его красивое лицо ничего при этом не выражало. Затем он переключил внимание на свою чашку. Он взял ее в руки и сделал глоток, как будто бы и не слышал ее ядовитого замечания.
Джорджи вздохнула с облегчением.
Кингстон вытащил из кармана часы и взглянул на них. Затем положил их обратно и измерил девушку убийственно медленным взглядом, остановившись на ее лице. И все же нельзя было сказать, что он ее рассматривает.
— Уже почти час. Ждать осталось недолго.
По его слишком спокойному тону Джорджи поняла: с самого начала он догадался о том, что их встреча не была случайной. Теперь будет гораздо труднее довести шутку до конца так, как она запланировала.
— Вы хотите сказать, что осталось мало времени до скачек?
Наконец он посмотрел девушке в глаза.
— И до них тоже.
Вот это да! Такой ответ озадачивал. Джорджи приложила все усилия, чтобы оставшиеся два часа они провели в самой гуще событий. Она была яростным болельщиком на состязаниях бегунов, в которых совершенно не разбиралась, потом потащила Кингстона в ревущую и завывающую толпу участников охоты на дикого кабана, наконец Джорджи устроила бедняге последнее испытание и заставила его полностью просмотреть соревнования между парнями, вскарабкивающимися на голые сосновые деревья.
