Темперанс нахмурилась.
— Никто не видел, как ты входил.
— Я же сказал, было уже поздно.
Странно, как искусно он научился врать даже самым близким людям. Как-нибудь потом надо будет изучить этот недостаток, ибо это характеризует его отнюдь не с лучшей стороны.
Он взглянул в окно.
— А сейчас, полагаю, уже почти полдень, и мне следует приступить к выполнению своих обязанностей.
— Глупости! — Темперанс сдвинула брови. — Ты ранен, брат, и ничего не случится, если полежишь денек в постели.
— Может, ты и права… — начал он, но вздрогнул, когда сестра наклонилась и заглянула ему в лицо. — Что такое?
— Ты не споришь со мной, — пробормотала Темперанс. — Должно быть, тебе и вправду здорово досталось.
Он открыл рот, чтобы возразить, но, к несчастью, в этот момент она задела его ногу, и протест обратился в возглас боли.
— Уинтер! — Темперанс уставилась на прикрытую простыней ногу, словно могла видеть сквозь ткань. — Насколько это серьезно?
— Всего лишь ушиб. — Он сглотнул. — Не из-за чего беспокоиться.
Она прищурилась, явно сомневаясь, что он говорит правду.
— Но пожалуй, воспользуюсь твоим советом и полежу сегодня в постели, — торопливо добавил он, чтобы успокоить ее. Говоря по правде, он не был уверен, что сможет долгое время провести на ногах.
— Вот и славно, — отозвалась сестра, осторожно поднимаясь с кровати. — Отправлю к тебе служанку с супом. И пошлю за доктором.
— Это ни к чему, — сказал он чересчур резко. Доктор сразу же поймет, что рана у него ножевая. Кроме того, служанка леди Бекинхолл уже зашила ее. — Нет, правда, — добавил он поспокойнее, — я просто хочу немного поспать.
— Гм. — Темперанс, судя по виду, его протест совсем не убедил. — Если б я сегодня не уезжала, то осталась бы и проследила, чтоб тебя осмотрел доктор.
— Куда ты собралась? — поинтересовался он, надеясь сменить тему разговора.
— Загородный прием, на посещении которого настаивает Кэр. — Лицо Темперанс омрачилось. — Полагаю, там будут аристократы всех мастей, и все они станут задирать передо мной свои лошадиные носы.
Уинтер поневоле улыбнулся описанию, но в словах его прозвучала нежность:
— Очень сомневаюсь. Кэр отрежет им носы, хоть лошадиные, хоть нет, если кто-нибудь посмеет насмехаться.
Уголок ее рта дернулся вверх.
— Да, он такой.
И Уинтер уже не в первый раз порадовался, что его старшая сестра нашла мужчину, который любит ее безмерно, — несмотря на то, что он аристократ.
Он ощутил болезненный укол в сердце. И Темперанс, и Сайленс — две самые близкие ему женщины — теперь замужем. У них есть супруги и, по всей видимости, скоро будут дети. Они, его сестры, всегда были с ним, но теперь будут отдельно от него.
Тоскливая мысль. Но Уинтер не дал ей отразиться на лице.
— Ты прекрасно справишься, — мягко заверил он Темперанс. — У тебя есть ум и нравственное достоинство — качества, которыми, как я подозреваю, очень мало кто из этих аристократов обладает.
Она вздохнула, открывая дверь.
— Может, ты и прав, но я не вполне уверена, что ум и нравственное достоинство так уж ценятся в аристократических кругах.
— Мэм? — Мэри Уитсон заглянула в комнату. — Милорд Кэр просил передать, что ждет в карете.
— Спасибо, Мэри. — Темперанс дотронулась до щеки девочки, лицо ее опечалилось. — Жаль, что я снова покидаю тебя так скоро. В последнее время нам не слишком часто удавалось побыть вместе, да?
На мгновение серьезное личико Мэри дрогнуло. До замужества Темперанс жила в приюте и особенно привязалась к девочке.
— Да, мэм, — отозвалась она. — Но вы же скоро вернетесь, правда?
Темперанс закусила губу.
— Боюсь, не раньше чем через месяц, если не больше. Я должна присутствовать на длительном загородном приеме.
Мэри смиренно кивнула.
— Подозреваю, что теперь, когда вы леди и не такая, как мы, у вас много всяких разных дел.
Темперанс поморщилась от ее слов, а Уинтер ощутил холодок. Мэри права: мир аристократии далек от обычного мира, в котором живут они с Мэри. Смешение этих двух миров никогда не приводило ни к чему хорошему, и лучше бы ему помнить об этом в следующий раз, когда он увидит леди Бекинхолл.
Роскошная обстановка нынче в моде, размышляла Изабель несколько дней спустя, но даже по современным стандартам роскошь лондонского особняка графа Брайтмора была настолько чрезмерна, что граничила с нелепостью. Вдоль стен главной гостиной Брайтморов выстроились ряды колонн, увенчанных позолоченными коринфскими флеронами. И флероны далеко не единственное, что было золоченым. Стены, украшения, мебель, даже графская дочь, леди Пенелопа Чедвик, сверкали золотом. Лично Изабель считала, что золотая нить, явственно преобладающая в вышивке юбки и лифа леди Пенелопы, довольно нелепа в наряде для дневного чая, но, с другой стороны, наверное, это имело смысл.
Что же еще носить дочери Мидаса, как не золото?
— Мистер Мейкпис, может, и умен, — говорила леди Пенелопа достаточно медленно, чтобы пропитать свои слова сомнением относительно умственных способностей директора, — но не подходит для управления заведением для детей и младенцев. Думаю, по крайней мере с этим мы все можем согласиться.
Изабель отправила кусочек бисквита в рот и мысленно вскинула бровь. Женский комитет помощи приюту для сирот и подкидышей проводил срочное собрание для тех, кто в настоящее время находится в городе. Это были она сама, леди Феба Баттен, леди Маргарет. Рединг, леди Пенелопа и компаньонка леди Пенелопы, мисс Артемис Грейвс, которая, по предположениям Изабель, должно быть, считалась почетным членом Женского комитета только потому, что всегда находилась при леди Пенелопе. Отсутствовали Темперанс Хантингтон, новоиспеченная леди Кэр; ее свекровь, леди Амелия Кэр, и леди Хэроу. Все они были в отъезде.
Судя по выражению лиц других членов Женского комитета, не все были согласны с заявлением леди Пенелопы. Но поскольку леди Пенелопа, помимо того что была общепризнанной красавицей — фиалковые глаза, волосы цвета воронова крыла, и так далее и тому подобное, — являлась еще и наследницей легендарного состояния, не многие дамы осмеливались рисковать вызвать ее гнев.
Или, возможно, Изабель заблуждалась относительно смелости собравшихся дам.
— Гм. — Леди Маргарет прокашлялась деликатно, но решительно. Обладательница темно-каштановых волнистых волос и приятного лица, одна из самых молодых дам — учредительниц комитета — старше только леди Фебы, которая формально была еще школьницей, — тем не менее казалась сильной личностью. — Жаль, конечно, что сестры мистера Мейкписа больше не помогают ему руководить приютом, но он директор уже много лет. Думаю, он вполне справится и один.
