И вот единственный ребенок Демареста, юная девушка, такая же невинная, прелестная, уязвимая, какой была когда-то Элоиза, впервые предстала перед лондонским светом.
Словно сам дьявол принес Рейнло на серебряном блюде возможность отомстить. Маркиз заставит Касси страдать, как страдала его сестра.
Возможно, тогда Николаса перестанет преследовать мучительное чувство, будто он предал единственное живое существо, любившее его.
Избегать лорда Рейнло всю следующую неделю оказалось куда труднее, чем представлялось Антонии.
Поговаривали, что маркиз страшится как чумы почтенных собраний, и все же он неизменно появлялся на каждом балу, музыкальном вечере и светском рауте, где бывала Касси. Он приглашал Кассандру на танец, приветствуя Антонию кивком, но, слава Богу, не вступая в разговоры. После враждебной пикировки с маркизом в вечер их знакомства Антония держалась настороже, однако открытое пренебрежение Рейнло задевало ее. Компаньонку одолевало желание задать самонадеянному спесивцу хорошую взбучку, которую тот заслужил.
Всякий раз, возвращаясь домой под утро, Антония бранила Касси за то, что та поощряет ухаживания маркиза. Однако мисс Демарест мгновенно ощетинивалась, замыкалась в своем упрямстве, не желая принимать советы старшей, умудренной опытом подруги. Она резонно замечала, что лорд Рейнло не позволяет себе ничего вызывающего — следуя приличиям, довольствуется двумя танцами и никогда не требует большего.
Каждый вечер, встречая Рейнло, Антония придирчиво выискивала в его внешности что-нибудь отталкивающее, но лишь постоянно находила все больше привлекательных черт. Как твердила Кассандра, к вящей досаде компаньонки, маркиз с его золотистыми волосами и по-цыгански смуглым лицом был исключительно красивым мужчиной.
Антония была неуязвима для мужской красоты (по крайней мере, ей хотелось так думать), но ее не могло оставить равнодушной остроумие лорда Рейнло. Как и его грациозная походка, напоминавшая движения леопарда.
Вечером Кассандра с компаньонкой отправились на музыкальный вечер к Брэдхемам и, разумеется, столкнулись там с маркизом. Он занял место рядом с Касси, когда начался концерт. Антония, вне себя от ярости, села по другую сторону от своей подопечной и принялась бдительно следить, не начнет ли повеса вольничать. Маркиз просидел неподвижно весь концерт, на удивление удачный, но компаньонку это не успокоило. Антония почувствовала приближение приступа мигрени, однако виной тому была не музыка, хотя на подобных светских приемах концерты редко доставляли удовольствие слушателям.
По окончании первой половины концерта гости отправились в зал, где стояли столы с закусками. Прием был не слишком многолюдным, и Кассандра осталась под неослабным присмотром леди Мерриуэдер, дочь которой тоже впервые была представлена свету в этом сезоне. Антония облегченно перевела дыхание и расправила плечи. Наконец-то она могла позволить себе несколько минут отдыха, не опасаясь за Касси.
Она проскользнула на темную террасу — к счастью, пустую. Было еще слишком прохладно для прогулок по саду, гости предпочитали оставаться в доме, но Антония искала одиночества, а холодный ночной воздух приятно освежал ее пылающий лоб.
Впервые за вечер вдохнув полной грудью, она сделала несколько шагов и облокотилась о балюстраду. Затем, сняв очки, потерла усталые глаза. Лорд Рейнло не только внес разлад в ее безмятежные отношения с племянницей, но и лишил ее сна. Антония молила Бога, чтобы маркизу поскорее наскучило волочиться за племянницей, которой вовсе не пристала роль игрушки в его забавах.
«Но едва ли Рейнло так легко отступится», — с грустью подумала компаньонка.
Ночную тишину нарушало лишь отдаленное жужжание голосов, доносившееся из глубины дома. Антония почувствовала, как ее понемногу отпускает напряжение.
Лондонский сезон только начался. Если бы Касси увлеклась каким-нибудь достойным джентльменом, то избежала бы опасности угодить в ловушку распутника маркиза. Неужели ближайшие несколько месяцев Антонии придется сдерживать натиск Рейнло, оберегая Касси? Так и с ума сойти недолго. Неусыпная тревога, дьявольское очарование маркиза и непокорность воспитанницы превратили пребывание Антонии в Лондоне в настоящее испытание.
— Беспечная пастушка. Вы не боитесь, что волк похитит вашего ягненка?
Неужели появление Рейнло навеяно ее мыслями? Сердце Антонии пустилось в бешеный галоп. Выпрямившись, она обернулась к открытому французскому окну и различила в темноте высокую фигуру маркиза. Он стоял, прислонившись к стене. Даже в его неподвижности таилась угроза.
Антония никогда прежде не оставалась наедине с Рейнло. Она отлично понимала, что, если их застигнут вдвоем, ее репутация погибнет.
Она неловко водрузила на нос очки, хотя в тусклом свете луны маркиз не смог бы разглядеть ее лицо.
— Так вы признаете, что ваши намерения бесчестны?
Ей следовало войти в дом, но какая-то сила — возможно, мятежный дух, который ей так и не удалось укротить, несмотря на все старания — удерживала ее возле балюстрады. Антония устремила взгляд на печально знаменитого распутника, по чьей милости ее сердце отбивало бешеные удары. Этот человек напоминал ей о том, что она пыталась забыть все последние десять лет, десять лет одиночества и горестных раздумий.
Он сменил позу. Его внушительная фигура выделялась черным пятном в сумраке ночи. Должно быть, сейчас губы Рейнло скривились в усмешке. У него всегда была наготове язвительная острота. Казалось, жизнь для него не более чем забава. В чем секрет обаяния этого законченного циника? Отчего так трудно противостоять его чарам?
Рейнло излучал притягательность и животную силу.
— Вы бы мне не поверили, даже если бы я стал отрицать.
— Совершенно верно.
Маркиз издал знакомый понимающий смешок. Этот звук обволакивал, поглаживая кожу, словно бархатная ткань. Боже, почему самые порочные мужчины всегда так неотразимы? Антония превосходно понимала, что представляет собой маркиз, и все же не могла устоять перед соблазном. Однако беседа с Рейнло без свидетелей давала возможность говорить более откровенно, чем в бальном зале, под любопытными взглядами толпы.
— Я хочу, чтобы вы оставили Кассандру в покое.
Маркиз подался вперед. Плавные, грациозные движения придавали ему сходство с хищником. В скудном свете, проникавшем из гостиной, Антония различила пристальный взгляд, устремленный на нее. Рейнло не улыбался.
Компаньонку пронзила дрожь.
