Ознакомительная версия.
Выйдя из кабинета, он осведомился у Хоббса, не знает ли тот, на чем приезжала мисс Гренвилл. Узнав, что она была верхом, Грей приказал оседлать огромного жеребца дяди и пустился вслед за ней.
Директриса, очевидно, решила насладиться прекрасным утром, чтобы полнее ощутить свою победу, потому что очень скоро он нагнал ее. Она шла пешком, ведя за собой маленькую гнедую кобылку.
— Мисс Гренвилл? — крикнул он, догоняя ее.
Она круто обернулась, прижав руку к груди. И Грейдон тут же забыл, что хотел сказать.
На него с испугом смотрели большие карие глаза, мягкие полные губы слегка дрожали. Да это же та девчонка с дороги! Та самая, о которой он тщетно пытался не думать. Та самая, которую поехал искать Тристан.
— Вы мисс Гренвилл?
Дрожащие губы вдруг плотно сжались.
— Да, — резко ответила она, — я мисс Эмма Гренвилл. Мисс Патриция Гренвилл была моей тетей.
Была.
— Значит, теперь вы — директриса этой чертовой академии.
Хотя это и не было вопросом, она кивнула:
— Да. Спасибо за соболезнования, которые вы прислали после смерти тети Патриции.
Грейдон. прищурился. Он не позволит какой-то девчонке, которая, судя по всему, только что окончила школу, так с ним разговаривать.
— Вы… еще девочка. Вы не можете быть…
Эмма насмешливо подняла брови.
— Мне двадцать шесть лет, я взрослая женщина. Но, полагаю, вы помчались следом не для того, чтобы поинтересоваться моим возрастом? Не так ли, сэр?
— Ваша светлость, — поправил ее Грейдон.
В глазах девушки появилось удивление. Ей никогда не следует играть в карты, машинально подумал он. У нее все на лице написано.
— Вы герцог? — спросила она недоверчиво.
— Да. Герцог Уиклифф.
Растерянность Эммы вызвала у Грея непонятное, пожалуй, даже абсурдное чувство торжества. Он ее нашел, а Тристан остался ни с чем! Это его добыча. Как и в тот раз, когда он впервые увидел ее, ему представились шелковые простыни и обнаженные тела.
— Уиклифф, — задумчиво произнесла Эмма. — Грейдон Брэкенридж. Кто-то из моих друзей говорил мне о вас.
— И кто же? — Сомнительно, чтобы кто-нибудь из друзей этой прославленной гувернантки был с ним знаком.
— Леди Виктория Фонтейн. Я имею в виду Викторию, леди Олторп.
— По прозвищу Ведьма?
Судя по тону, он ей не поверил.
— Да.
— И что же она обо мне сказала?
— Что вы высокомерны. А теперь прошу извинить, ваша светлость, меня ждут на уроке. До свидания.
— Но вы не подписали соглашение об аренде.
Она посмотрела на него из-под полей строгой зеленой шляпки:
— Это касается только меня и лорда Хаверли, ваша светлость.
Уиклифф навис над ней, как скала, но, пожалуй, это нисколько ее не испугало — скорее, он чувствовал себя бандитом. Соскочив с лошади, он предупредил:
— Если вы не желаете платить более высокую ренту, вам придется подыскать для вашей академии новое место.
Грейдон был крайне раздражен замечанием Эммы о его высокомерии, и в то же время ему безумно хотелось развязать шелковую ленту у нее под подбородком и сорвать эту нелепую чопорную шляпку.
Эмма надменно вскинула голову:
— Это лорд Хаверли заставил вас догнать меня и начать запугивать?
— Я просто констатировал факт.
— Ах вот как! Полагаю, что факт, ваша светлость, состоит в том, что вы, очевидно, не одобряете женское образование. Но то, что Хаверли принадлежит Деннису Готорну, — тоже факт, и я буду вести переговоры только с ним. А теперь прошу меня извинить.
Резко повернувшись, так что взметнулась ее зеленая юбка, Эмма пошла дальше. Грей с минуту смотрел ей вслед, восхищаясь тем, как грациозно покачивались ее бедра. После шляпки он снимет с нее эту юбку. Нижняя юбка наверняка накрахмалена. Это предположение неожиданно так разгорячило его, что он, натянув поводья, двинулся за Эммой.
— К вашему сведению, женское образование я одобряю.
Она по-прежнему не останавливалась.
— Вы необычайно снисходительны, ваша светлость.
Грейдон тихо выругался.
— Ваша академия, — продолжал он, пытаясь обуздать свои непрошеные желания, — никакого образования женщинам не дает.
Все-таки он сумел завладеть ее вниманием. Эмма обернулась и скрестила руки на груди.
— Что вы имеете в виду?
Ее грудь как раз поместится в его ладони.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но…
— Я непременно сделаю это.
— …но вы обучаете своих учениц этикету, разве не так? — Он не стал дожидаться ее ответа. — И танцам? Светской беседе? Умению одеваться?
— Да.
— Вот именно. Вы так же, как и я, хорошо понимаете, что вся эта чепуха нужна всего лишь для того, чтобы ваши воспитанницы смогли выйти замуж — и выйти удачно. Вы, мисс Эмма, платная сваха. А в менее светских кругах употребили бы иное определение.
Она так побледнела, что Грейдону стало не по себе. Он не хотел быть грубым, но в ее присутствии терял контроль над собой, сам не понимая, почему его возбуждает эта чопорная директриса. Сейчас она, вероятно, упадет в обморок, ожидая, что он ее подхватит, подумал Грей и в предвкушении сделал шаг ей навстречу.
Но вместо того чтобы лишиться чувств, Эмма рассмеялась. Да так, как никакая из его знакомых женщин не смеялась. Над ним.
— Значит, ваша светлость, если позволите возразить, вы не одобряете женщин, которым нужен муж, чтобы быть принятой в обществе, вопреки тому, что еще задолго до завоевания Англии норманнами[7] общество диктовало именно это.
— Я…
— В то же самое время вы осуждаете меня за то, что моя профессия позволяет мне быть независимой от мужчин. — Эмма подошла ближе, глаза ее гневно горели. — Я думаю, ваша светлость, что все дело в том, что вы любите слушать только самого себя. Благодарение Богу, это не требует моего присутствия. Прощайте.
Грей вдруг заметил, что они уже подошли к академии. Эмма Гренвилл с такой силой захлопнула тяжелые чугунные ворота прямо перед его носом, что он еле успел сделать шаг назад. Через минуту она и ее лошадка скрылись за увитыми плющом стенами.
Вскочив в седло, Грей поехал обратно в Хаверли. Он не мог припомнить, чтобы кто-либо сумел так его отчитать, даже его мать, славившаяся своим острым язычком. Странно, но это его даже позабавило, хотя раздражение и возбуждение не прошли.
Теперь уж он определенно явится в четверг на спектакль. Пусть Эмма Гренвилл не рассчитывает, что от него можно так легко отделаться.
— У мужчин в жизни лишь одна-единственная функция, — ворчала Эмма. — Понятия не имею, как им удалось убедить всех в своем превосходстве в других областях, если своему появлению на свет они обязаны просто-напросто биологической случайности.
Ознакомительная версия.
